Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия [litres]

Олег пробормотал в тоскливом страхе:

– Оказывается, все в этом мире владеют магией… кроме меня. Но почему опасен для нас? А он опасен, верно?

Он уронил взгляд. Смуглые щеки сильно покраснели. Олег поторопил, чуя недоброе:

– Ну-ну?..

– Он положил на меня глаз, а глаза у него черные! Раньше в его сердце были битвы, походы, осажденные крепости. Когда мы повстречались в замке Мардуха, он впервые воспламенился женщиной и поклялся, что возьмет меня в жены. Сгоряча или сдуру, но почему-то не хочет отступать.

– Каждый сходит с ума по-своему, – пробормотал Олег. – Значит, у него есть все, если может такое…

– Да, у него есть все, – подтвердила она совсем обреченно.

Олег сжал зубы до скрипа. Бед выше головы, а тут, как говорит Мрак, с дерева упал, а внизу еще и змея укусила.

– Похоже, не совсем знает, чего добивается, – сказал он сухо.

– Не знает, – согласилась она торопливо. – Я всажу в него нож, едва коснется меня своими лапами! Он уверен в себе, меня это страшит. Ему всегда все удавалось.

– Когда-то под ним лед обломится. Как он знает магию?

– Не знаю. Но он из тех, кто добивается, чего хочет.

Олег потемнел:

– Ты под стать нам. К несчастью. Тоже не выбираешь врагов полегче да подальше.

Она искоса посматривала в его осунувшееся лицо, предложила:

– Хочешь, я останусь здесь? Савиджаку нужна я. За вами не погонится.

Олег отвел глаза, ударил коня в бока пятками. Лиска тревожно смотрела, как догнал друзей, втроем долго совещались, спорили. Мрак оглядывался, она съежилась под злым волчьим взглядом. Наконец придержали коней, Мрак бросил ей неприязненно:

– Тебе лучше остаться. Ежели твой Савиджак дерется неплохо, то за такого хлопца почему не пойти?

– Не хочу, – ответила тихо. – Но если не хотите, чтобы я ехала с вами, я уйду.

Мрак кивнул, соглашаясь, Таргитай же вскрикнул торопливо:

– Нет-нет, боги велят защищать детей и женщин! Кто бы твой жених ни был, нам одной злой собакой больше, одной меньше…

Олег молчал, не чувствуя за собой права сказать слово, Мрак зло гаркнул:

– Есть разница: один – бьет, другой – дразнится. От собаки даже ты отобьешься… может быть, а от стаи?.. Ладно! Терпимую похлебку сварила прошлый раз. С такой стряпухой расставаться жаль.

Лиска вспыхнула, гордо выпрямилась, выпятив грудь:

– Я принцесса!

Мрак пренебрежительно отмахнулся:

– Принцесс, да хоть королев, как жаб на теплом болоте: в каждом племени… А суп сварит не каждая. Предупреждаю: плохо будешь готовить – отдам Савиджаку. Еще и доплатим, чтобы взял.

Когда солнце садилось, заметили в дальней излучине домик. Мрак поспешно свернул, пустил усталого коня в галоп, скоро отдохнет. Постучал в ставни, не слезая с седла:

– Хозяин!.. Эй, хозяин!.. Не дашь ли водицы напиться? А то так есть хочется, что переночевать негде.

Дверь скрипнула, на пороге показался лохматый, приземистый, голый до пояса, с животиком мужик, при деревянном щите, обтянутом кожей, остром топоре на длинной рукояти. Зыркнул из-под лохматых бровей, прорычал:

– Кто такие?

– Пусть боги нас раздерут на части, – сказал Мрак, – и размажут по стенам, ежели не друзья!

Мужик скупо ухмыльнулся, бросил:

– Слезайте. Мы народ бедный, но за коней не беспокойтесь: ячмень и ключевая вода есть.

Мрак спрыгнул с седла, кивнул:

– Мы можем и ячмень, мы ко всему привычные. Таргитай вон уже лапу сосет. Благодарствуем!

Мужик опустил щит, ухмылка стала шире.

– Да?.. Тогда бараний бок с кашей пущай отнесут вашим коням.

Когда расположились в сарае и на сеновале, помылись и поели, хозяин снова зашел, присел на грубо сколоченную табуретку.

– Кони накормлены, напоены. Ваша девка проверила. У нас редко бывают заезжие, все вестям рады. Что в мире делается? Куда путь держите? Судьбу пытаете аль от судьбы лытаете?

Мрак поднялся, надоело не только рассказывать о себе, но и слушать, вышел. Таргитай смотрел добрыми глазами на Олега, тот скупо, но подробно рассказал об их злоключениях, о тяжкой задаче, которую поставила перед ними судьба. Мужик слушал с удивлением, хмыкал, ерзал, а когда Олег закончил, протянул:

– Ну, хлопцы… При чем тут судьба? Сами дурью маетесь. Шило в задницах, не сидится в тепле. Сгинете у первого же дерева, но задумали здорово. Я бы помог, дурням да юродивым сами боги велят помогать, но вам помочь могут разве что сами боги… Но до них дряпаться высоко, а в землю к Ящеру – сразу, близко. Вам мог бы подсказать да помочь Старик… но захочет ли?

– Что за Старик? – насторожился Олег. – Волхв?

– Ведун, ведьмак, кударь… Старик – потому что Старик. Деды знали Стариком, а им деды говорили, что всегда был Стариком.

– Значит, волхв, – определил Олег.

– Ну, ежели и волхв, то не нашей исконной веры. У него боги не наши, а донаши. Старые.

Олег подпрыгнул, завертелся, как уж на горячей сковородке.

– В старых книгах ничего…

Хозяин пренебрежительно отмахнулся:

– Горы рассыпаются, а ты – книги! Говорят, в этих краях алмазная гора стояла. Раз в тыщу лет прилетал ворон, точил о вершинку клюв. Всю сточил, паразит в перьях!.. Так привык прилетать сюды, что уже яму вырыл, все клюв точит. Говорят, что ворон не совсем простой. Они, заразы, долго живут, но не столько же?

Олег подумал, вздохнул:

– Да, это может быть какой-то из старых. Но вы знаетесь с ним?

– С вороном?

– Нет, со Стариком.

– Нас не больно жалует. В засуху ни одной тучки не пригнал! А лесной пожар загасил: гадов лесных пожалел. Другое зверье, что пошустрее, утекло само.

Таргитай вмешался горячо:

– Люди могут за себя постоять, а звери – нет! Покажешь дорогу?

– Ну, дорогу всяк покажет, не всяк дойдет. В трех соснах блуждали, а то и вовсе…

Олег выглядел несчастным, случайностей не любил, а Таргитай, который не умел ломать голову, сказал беспечно:

– Надо ехать. Авось доедем.

– Авось не бог, – пробормотал Мрак, – но полбога тоже неплохо.

Осторожный Олег проронил:

– Вывезет и авось, да незнамо куда. С моим счастьем только по грибы.

– Зато Таргитаю везет, – напомнил Мрак. – Вперед пустим. Прибьют – не жалко, не прибьют – следом проскочим.

Губы Таргитая от обиды вздулись как сливы. Олег похлопал по спине, а грубый Мрак сказал обвиняюще:

– Худая харя зеркала не любит. Не зря Боромириха рекла: говорить правду – терять дружбу.

Таргитай разобиделся вконец, ушел. Вскоре с сеновала донеслась жалобно-печальная песенка. Зашуршало: из темных углов собирались домовые, сарайники, конюшники, амбарники, подлазники. Над головами мелькнули призрачные тени – что-то прилетело из леса.

– Зачем дразнишь? – осмелилась спросить Лиска. – Он добрый.

– Лучше песни сложит, – ответил Мрак хладнокровно. – С сытого хрен что выжмешь. Жрет да спит, как кот. Бок загорится, так «караул» меня попросит крикнуть.