Юрий Никитин - Трое из Леса. Трилогия [litres]

Змей упал на скальный выступ размером с огород – чешуйку Прадуба, прижался всем телом. Бока ходили ходуном, дрожал, глаза заволокло пленкой.

– Загнал коняку, – буркнул Мрак. Он соскользнул по гладкому боку, упал, но подхватился, как подпрыгнул: тугой, сплетенный из одних жил, весь как злой хищный зверь.

Олег и Таргитай слезали задубевшие, как мухи на морозе, отсапывались, будто не Змей их нес, а они его тащили к Дереву.

– Выше не вспорхнет? – спросил Таргитай безнадежно.

– Выше даже орлы не сумеют, – ответил Олег хмуро.

– А кто может?

– Змей, как видишь.

– А выше Змея?

– Мы, кто же еще.

Он топнул, как по камню, заставляя себя помнить, что это не камень, а нечто намного более твердое – кора Прадуба. Справа зияет пустота, туда лучше не смотреть, успеешь проголодаться, пока долетишь до земли. Зато слева стена вся в расщелинах, ущельях, где может схорониться целое войско. Вот так, прыгая с уступа на уступ, можно добраться до самого верха…

– Прошлый раз мы были пониже, – сказал Таргитай наивно.

– В прошлый раз мы сами были пониже, – медленно и значительно сказал Олег.

– Род мог бы и ниже сесть, – бросил Мрак досадливо. – А ежели на самом верху, то ветка под ним только – хрясь! – и полетит вниз, роняя перья.

– Ага, и перли бы к нему всякие-разные. Кто по делу, а кто просто поглазеть на бога. А что он, теленок с двумя головами?.. Любой обидится. Да и мыслить мешают.

– Тебе бы только мыслить, – бросил Мрак досадливо. – Зачем это богу? Да еще самому сильному? И так все боятся. Ну, Олег, давай!

Глаза Олега в зеленом мире Прадуба были еще зеленее. Он отвел взгляд, шерсть на загривке Мрака встала дыбом. Он чувствовал беду за версту, потому привык не обращать внимания, всегда что-то да чуется в такой не сонной жизни, но сейчас насторожился.

– Что не так?

– Мрак, моя магия нас к Роду не потащит.

– Выдохлась?

– Мрак… Я еще не овладел магией и волшбой. Что-то получается, а что-то еще не умею. К тому же это – Прадуб. Понял? Это дерево-бог. Бог всех деревьев на свете. На нем даже боги… не совсем боги. Их мощь бессильна перед Деревом. А уж моя магия…

Мрак угрюмо двинул плечами:

– Ясно… Но хоть что-то твоя магия может?

– Ну… могу всех потащить в сторону… могу вниз…

Мрак вздохнул так, что услышали и за Рипейскими горами. Таргитай растерянно смотрел то на одного, то на другого. Для него все происходило слишком быстро. Олег забросил мешок за спину и, опираясь о Посох, пошел, почти побежал по крутому склону наверх, словно стремился уйти от их укоризненных взглядов.

Оборотень забросил секиру за спину, молча тронулся следом. Олег уже мчался по крутизне, как жук по березе. Перескакивая с уступа на уступ, подтягиваясь на руках, вскоре удалился настолько, что страх остаться одному подхлестнул Таргитая, он кинулся следом так же быстро и почти умело.

Меч сразу намозолил спину, рукоять била по затылку, а баклажка на поясе мешала так, что едва-едва не падал с уступов. Но Мрак и Олег были далеко впереди, засиделись на Змее.

Они не успели ни замориться, ни проголодаться, когда внезапно шагах в пяти впереди вспыхнул воздух. На уступе возник очень худой молодой мужик. Обнаженный, если не считать набедренной повязки, с очень бледной кожей, со светло-голубыми, как небо на родине невров, глазами. Белесые, почти седые волосы падали на узкие костлявые плечи. Близко посаженные глаза смотрели на невров уважительно, но без страха. Дышал часто, голос был хриплый, прерывающийся:

– Герои! Пошлите меня!

Мрак уже взвешивал на ладони секиру.

– Послать? Это могем.

– Куда послать? – переспросил Таргитай. – Мрак, не показывай, какой ты грубый! Ты кто?

– Меня зовут Аварис, – ответил юноша, грудь его вздымалась часто. – Я сын Борея… и одной женщины из Леса. Говорят, я самый быстрый на свете.

– А ты в самом деле…

– Со всеми не мерился. Но я могу побывать везде, созвать на Великую Битву, которую вы начали!

Олег зябко передернул плечами:

– Мы уже начали?.. Ну, подмога лишней не бывает. Созывай. На Великую Битву с Разрушением. Ящер уже выводит наверх свои войска. Мы опять долго запрягаем.

Таргитай выдернул стрелу из колчана Мрака:

– На! Пронеси везде, где сможешь. В моих песнях это служит сигналом к войне. Стрела с белым пером – значит, мы на стороне Добра.

Аварис поцеловал стрелу, прижал ко лбу и сердцу:

– Я побываю везде.

– Сколько тебе понадобится? – спросил Таргитай.

Аварис уже исчезал, из блистающего ветерка донесся затихающий крик:

– Полдня…

Таргитай остался с раскрытым ртом. Мрак сказал рассудительно:

– Либо белый свет уже с овчинку, либо брешет. Во второе поверю скорее… С другой стороны, догнал! А Змей летел быстрее утки.

– А ежели он и живет на Дереве?

Запах древесины смешивался со странным кисловатым запахом, раздражающим и бодрящим одновременно. Оборотень подозрительно вертел головой:

– Пахнет знакомо, но убей, не помню.

Таргитай вскрикнул:

– Когда ты тут лазил?.. Птичьи гнезда разорял?

– Гнезда Змеев.

Мрак пробежал по самому краю, Олег как приклеенный держался за спиной оборотня, едва не свернул шею, отворачиваясь от близкой бездны. Запах становился мощнее. Таргитай то ли почуял, то ли о чем-то догадался, сумел обогнать их, первым выскочил на гребень, ахнул:

– Ничего себе…

В сотне шагов отвесная стена прорезана широким желобом, похожим на русло пересохшей реки. Впечатление такое, словно с вершины Прадуба скатилась огненная гора, выжгла прямое, как стрела, русло. По этому исполинскому желобу стремительно мчался блестящий черный поток, настоящая черная река с ее водоворотами, порогами, водопадами. Но эта река состояла из мириадов закованных в блестящие панцири муравьев – размером с вепрей, поджарых, свирепых, готовых в любой миг схватить добычу страшными челюстями с полянский серп величиной.

– Протоптали стежку, – сказал Олег непонятно.

– Прогрызли?

– Протоптали.

Таргитай раскрыл рот от удивления.

– Нешто они верблюды? Такой камень и секирой Мрака не вырубить…

– У них когти на лапах. Ежели хоть в сто лет сковыривать по песчинке…

Панцири терлись один о другой, отчего поток муравьев издали еще больше напоминал шумливую реку; челюсти блестели на солнце, сверкали, как отполированные рукояти, панцири.

Вслед за Мраком подобрались ближе. Река из муравьев разделялась на два встречных потока. Сверху бежали с раздутыми, как у стельных коров, боками, черные пластины брони порасходились, как у переевших на пиру каганов, просвечивала тонкая как шелк незащищенная кожица.

– Ежели что, – сказал Мрак, – бить в щели! Пальцем проткнуть можно. А по доспеху – секиру тупить.

– Да и не дадут, – сказал Олег тревожно. – Вон какие быстрые и злые. Как ты, Мрак.