Сара Бет Дерст - Королева крови [litres]

– Пожалуйста, подождите здесь. Я ей сообщу.

Он ждал, прогуливаясь вперед и назад. Все казалось знакомым и чуждым одновременно. Он часто бывал в этом фойе раньше, а сейчас казалось, будто это было в прошлой жизни – ровные стены, колонны из закрученных деревьев и стулья росли прямо из корней на полу. Конечно, он понимал, что жизнь продолжается, что академия по-прежнему обучает студенток, но часть его надеялась, что все давно исчезло. Он словно уже прожил десяток жизней, а здесь ничего не изменилось…

– Она ожидает вас в своем кабинете. Вас отвести, сэр?

– Она все еще любит свое гнездышко?

Смотрительница улыбнулась.

– Обожает вид из окна.

– Как она? Мы… давно не виделись.

Ему показалось, смотрительница отлично знает, кто он и насколько давно они не виделись, однако она была вежлива и ничего не сказала.

– У нее все хорошо. Стареет, но не признает этого, поэтому и мы не признаем, разве что подаем ей больше сока во время еды.

– Хорошо. – Вен был рад, что о ней заботятся. Даже лучше, если они делают это незаметно для нее. Зная директрису Ханну, Вен понимал, что она, скорее всего, запретила бы им и приказала заботиться сугубо о студентах. Никогда не признает, что сердцем и душой академии является она, а не студенты, которые приходят и уходят, и едва ли оставляют свой след.

Вен задумался, а не живет ли он так же – путешествуя с места на место, почти не оставляя доказательств того, как он защищает весь народ? Сата была его доказательством, а теперь ее поглотила земля, и коронуют ее лишь цветы. Вен направился к винтовой лестнице.

Пока он поднимался и смотрел вниз на постоянно менявшуюся тренировочную арену, чемпион понял, как хотел бы назвать подобное место родным домом. В другой жизни, возможно, он мог бы стать учителем в академии вроде этой.

В окнах мелькали лица, которые следили, как он поднимается по лестнице. Сегодняшние уроки уже закончились, понял он. Если расписание не изменилось, студенты сейчас выполняли дополнительные задания перед ужином. Они всегда выглядели так молодо? Ему казалось, они были старше, а сейчас он едва ли мог отличить старших от младших. Конечно, Сата не выглядела такой юной, когда он начал обучать ее, хотя наверняка была юна. Вен задумался, как сложилась бы ее жизнь, если бы он не выбрал ее, если бы она не стала преемницей. Она могла бы стать акробаткой, путешествовать и выступать, как и хотела – хотя у нее все равно была бы связь с духами. Духи все равно преследовали бы ее. По крайней мере, после его тренировок она могла защитить себя… Должна была уметь защитить себя.

«Черт возьми, Сата, что же произошло?» – его подопечная могла решить любую проблему. Она была более чем способной. Он никогда не беспокоился о ней, потому что с ней все было хорошо, всегда хорошо. Она должна была пережить его.

Поднявшись выше, Вен уже освободился от сверливших его любопытных взглядов и перешептываний студенток. Если бы только забраться так высоко, чтобы внутренние волнения его тоже покинули.

Остановившись перед дверью кабинета директрисы, он постучал. Дверь тут же распахнулась. Он заглянул внутрь, но не увидел ни одного воздушного духа.

– Она на веревке. – Директриса улыбнулась. – Не рассказывай никому. Поддерживает мою загадочность; там прилажена тонкая леска, которая ведет к моему столу, к тому же дверь под углом, и ее вес всегда тянет ее внутрь. Дергаешь за веревочку – и гравитация распахивает дверь. Магия. Не говори студентам.

– Даже не думал об этом. – Он закрыл за собой дверь.

Директриса Ханна ничуть не изменилась. Лишь несколько новых морщинок на щеках. Чуть похудела. Вен надеялся, смотрительницы давали ей не только сок. Однако ее улыбка оставалась такой же теплой, какой он ее помнил. Кабинет директрисы был таким же теплым и утопал в солнечном свете, как и раньше. А вот на окне за ее спиной появились странные трещины, будто стекло разбили и собрали обратно. Учитывая количество талантливых женщин в академии, удивительно, что Ханна не приказала его починить как следует.

– Рад вас видеть, – сказал Вен. – Выглядите отлично.

– Ты не добавил «для своего возраста». Я это ценю.

– Объективно отлично. Должность директрисы вас до сих пор не убила.

– Должность опозоренного чемпиона тебя тоже не убила. – Она поднялась, подошла и обняла его. – О тебе пишут песни, знаешь? Отвратительные песни с витиеватыми куплетами о том, как ты потерял королевскую благосклонность, а затем вновь стал великим, спасая внешние леса. У тебя есть определенная репутация.

Он подумал о жене собирателя ягод. Нет, он не заслужил новую безупречную репутацию. Раз не сумел оказаться вовремя рядом с Сатой, чтобы спасти ее.

– Скажи мне, твое изгнание закончилось? Она простила тебя?

Подойдя к окну, Вен посмотрел на треснутое стекло. Снаружи виднелся закат, небо отливало янтарем. Глядя поверх леса, он видел шпили дворцовых деревьев, возвышавшихся над столицей. На одном из шпилей располагался зал консула, построенный в форме короны. Другой шпиль служил королевской башней, откуда королева могла смотреть на лес и на звезды. В сумерках бледная кора отливала розовым цветом. Вен однажды был там, с Фарой, вскоре после того, как она стала королевой. Она была так красива той ночью, красивее всех звезд, вместе взятых.

– Из той башни видны горы Семо, – сказал он.

– Ты меняешь тему разговора. И не очень умело, должна я заметить.

– Она все еще поднимается туда, смотрит на леса?

Башня была построена для того, чтобы напоминать королеве, что она управляет не только одним деревом. Напоминать, что мир куда больше, чем то, что она ежедневно наблюдает в тронном зале.

– Фара не навещала меня дольше, чем ты.

Вен задумался. Когда-то Фара относилась к Ханне как к матери. Плохо, если это изменилось.

– А вы навещали ее?

Голос Ханны изменился.

– Да.

– И? Как она?

– Если ты думаешь, что она скучает по тебе, это не так, – ответила Ханна. – Я ходила поговорить с ней дважды – о тебе. Первый раз вскоре после твоего изгнания. Второй – через несколько лет. Тебе не стоило усложнять ваши отношения.

Вен вздохнул и поправил волосы.

– С Фарой невозможно не усложнять.

– И то верно. Но ей следовало давно простить тебя. Я думала… – Она замолчала и заерзала в кресле, словно ребенок, который собирался в чем-то признаться. – У меня есть одна мысль… Она тебе не понравится.

– Говорите.

– Полагаю, она теряет контроль, медленно, но верно. Что хуже, она отказывается признавать это и специально скрывает этот факт ото всех. А ты, – она сделала паузу, жалость в ее взгляде заставила Вена вздрогнуть, – позволяешь ей. Пока ты геройствуешь, ей не нужно чувствовать себя виноватой за свои неудачи. У нее нет необходимости принимать меры или признаваться в потере контроля, если ты в силах исправить ее ошибки. Полагаю, она не отменила твое изгнание, потому что таким образом использует тебя.