Юлия Диппель - Выжженная земля [litres]

«Поговори со мной, – попросил Люциан. – Я больше не слышу твоих мыслей».

«Я нормально. – Ложь. – А ты?»

Из-за печати крови он не смог сам залечить свои тяжелые травмы. Поэтому Тихий омут теперь проникал в раны и причинял еще больше вреда.

Люциан помедлил с ответом… всего на долю секунды, но достаточно, чтобы я забеспокоилась еще сильнее.

«Все будет хорошо, малышка».

Опять ложь. Это я знала по одному тону его голоса. Сделав невероятное усилие, я напрягла мышцы руки и мучительно медленно притянула его ближе к себе. Сквозь черную жидкость стали видны его нечеткие очертания. Я больше не чувствовала его эмоций. И тем не менее при виде его лица во мне что-то разбилось. Люциан страдал. Не только физически, но и душевно.

«Как бы я хотел прожить с тобой тысячу жизней, – подавленно произнес он. – А вместо этого я тебя погубил».

Его ладонь погладила меня по щеке, и у меня в груди расползлась боль, не имеющая никакого отношения к Тихому омуту.

«Мы еще живы», – возразила я. Да, вероятность, что мы действительно отсюда вырвемся, практически равна нулю. Но мы вместе, мы бессмертны и у нас были друзья. Пока жив хотя бы один из них, жива и надежда на спасение. Элиас или Бел, может, даже Тристан…

Раздался глухой гул. Он напоминал затяжной гром. По воде прошла рябь.

Я испуганно огляделась.

«Что это такое?»

Люциан выглядел не удивленным, а больше сокрушенным. Он пристально смотрел мне в глаза, как будто все прочее вокруг нас стало неважным.

«Патрия, – тихо сказал он. – Город рушится. Он… связан с моей сущностью».

Боже! И тогда я прочувствовала весь ужас ситуации, в которой мы очутились. Без сущности Люциана Патрия не могла продолжать свое существование. Но его магию блокировал Тихий омут. Каждая лишняя секунда, которую Люциан проводил в этой темной жиже, ослабляла его, а вместе с ним – структуру города. Значит, Патрия уничтожит сама себя и все, что внутри.

Люциану нужно срочно убираться отсюда!

Не успела я додумать эту мысль до конца, как до меня дошло, что именно это и невозможно. Тихий омут нас не выпустит.

«Хотел бы я все изменить, малышка».

От его отчаяния у меня перехватило дыхание. Мы столько раз получали удары в спину и снова поднимались, боролись дальше. Отступление никогда не рассматривалось ни им, ни мной. Но теперь выхода не было, не было решения, не было спасительной идеи.

Кое-как Люциан смог притянуть меня еще ближе. Я обвила его руками, уткнулась головой в изгиб его шеи. Осознание того, что мы умрем, ошеломляло, пугало, но и в каком-то нездоровом смысле успокаивало. Ответственность. Вина. Раскаяние. Все меркло перед лицом неизбежного.

«Вместе…» – прошептала я, находя единственное утешение, в котором нуждалась, в близости Люциана. Ведь это моя привилегия – разделить с ним жизнь и смерть. Нам оказалось отведено не так много времени вместе, но все же каждый из этих моментов носил в себе собственную маленькую вечность. Прямо как сейчас. Минуты растягивались. Возможно, даже часы. Безнадежность ограничила наше последнее объятие до самого главного. Никакой силы, никаких различий, никакого недопонимания. Лишь два тела, которые умирали, и любовь, которая это принимала, зная, что она сильнее смерти.

«Дело в нашей связи, да? – спросила я, не отстраняясь от Люциана. – Поэтому мы до сих пор друг с другом разговариваем».

«Мы с самого начала были чем-то особенным».

В голосе Люциана можно было расслышать его улыбку. И слезы. Он прижал меня к себе изо всех сил, которые у него еще оставались. А оставалось их немного.

Вода стала еще неспокойнее. Теперь я даже ощущала отдельные колебания.

«Ари?»

Я насторожилась. Люциан редко звал меня по имени. И тон его тоже переменился.

«Ты должна еще кое-что для меня сделать», – попросил он.

«Все что хочешь», – ответила я от всего сердца.

Ответил он не сразу. Но я чувствовала, что причина заключалась не в неуверенности, а в том, что он наслаждался последним моментом.

«Останови Мару».

Я замерла. О чем говорил Люциан? У него есть еще один план, о котором мне не известно? И почему у меня возникло плохое предчувствие, словно что-то вот-вот выдернет меня из его объятий?

«Посмотри наверх», – велел он.

Я сделала то, что он сказал, и испытала шок. Из дымки призмы торчала мужская рука. Как при замедленной съемке, она еле-еле продвигалась вперед. И так же медленно раскрывалась ладонь.

«Время в Патрии течет по-другому, – напомнил мне Люциан. – Для наших друзей мы только что провалились в портал».

Меня охватила надежда. Может, еще не все потеряно? С другой стороны, в просьбе Люциана надежда не отражалась. Скорее, прощание.

«Только не говори мне, что я должна бросить тебя здесь, – ощетинилась я. – Люциан! Я не смогу победить Мару. Даже если ты пожертвуешь собой и вернешь мою душу!»

Это правда. Тихий омут настолько меня истощил, что одна мысль о том, чтобы просто прямо стоять, уже перегружала… какой тут новый бой с королевой ведьм?

«Знаю, – с горечью ответил Люциан. – Сколько бы я об этом ни думал, я не могу спасти нас. Но, вероятно, есть шанс, что у нас получится забрать Мару с собой на тот свет».

У меня встал комок в горле.

«Как?»

Люциан пошевелился. Его рука скользнула по моему боку на бедро и в конце концов приподняла мою ногу. Когда ладонь брахиона скользнула в сапог, до меня дошло, что он замышлял. Он вытащил медный кинжал и вложил его мне в руку.

«Возьми его. Пожалуйста».

Но пальцы не хотели сжиматься на рукоятке. Я просто не могла себя заставить, поскольку знала о неминуемых последствиях. Кинжал выдернет Изару из Люциана и уничтожит его.

«Я всё для тебя сделаю, – взмолилась я. – Всё! Только прошу тебя, не требуй от меня убивать тебя».

«Но я уже мертвец, малышка, – мягко произнес он. – Позволь мне это сделать. Твоя душа никогда не принадлежала мне. А теперь она спасет всех нас».

Он накрыл мою руку своей, пока я не почувствовала кинжал. Сердце разбилось. А потом еще раз и еще, так что под конец от него остались лишь жалкие осколки. Я заплакала, но слезы растворились в Тихом омуте.

«Ты сказал, что я не увижу, как ты умрешь, – запиналась я почти не в себе. – Сказал, что мы закончим это вместе. Я… я не могу».

Люциан прислонился ко мне лбом. От него веяло таким спокойствием, что моя паника на самом деле улеглась.

«Ничто не давалось мне так сложно, как эта просьба, – пробормотал он, – потому что так я тебя не спасу. Из-за твоей души кинжал треснет. У тебя будет максимум одна или две минуты, прежде чем…»

…Высвободится энергия, которой еще не видывал мир. Взрыв библейского масштаба. Я хорошо помнила предостережение Тимеона.

«Мы разлучимся не надолго, малышка».

Взгляд Люциана метнулся к порталу-призме. К тому времени мужская ладонь уже полностью раскрылась. Временно́е окно скоро захлопнется. Кто бы ни старался нас спасти, он воспользовался непродолжительной слабостью Мары. Еще чуть-чуть, и королева ведьм явно что-нибудь предпримет.