Кэтрин Хоу - Дочери Темперанс Хоббс [litres]

Грейс лишь испустила удивленный смешок и отпила из своей чашки, не удостоив дочь ответом.

– Что это, мама? Это же не мята, – настаивала Конни.

– Малиновый лист. Отлично тонизирует. Попробуй.

Во всяком случае, аромат отвара был приятным, просто необычным. Конни неуверенно отпила и ощутила насыщенный травяной вкус.

– Мне жаль слышать, что вы с Сэмом в ссоре, – сказала Грейс, наблюдая за пламенем.

– Мы не в ссоре. – Конни сделала очередной глоток, чтобы не продолжать разговор. Она уже сожалела, что подняла эту тему.

– А-а, – протянула Грейс.

– Уверена, все скоро уладится. – Конни не желала вдаваться в подробности. – Ничего серьезного. Просто мелкие недопонимания.

Грейс продолжала потягивать напиток. В свете огня ее кожа выглядела белой и тонкой, тронутой веснушками, которых дочь раньше не замечала.

– Точнее, мы уже разобрались, – добавила Конни.

Грейс перевела взгляд на лицо дочери. Затем вниз – на ее клетчатую юбку. Снова на лицо. И слегка улыбнулась.

– В чем дело? – спросила Конни, нахмурившись.

Грейс поставила чашку на стол и протянула стопы к камину. Пальцы на ее ногах хрустнули.

– Знаешь, дорогая, – произнесла мать тоном человека, который знает, что обязан что-то сказать, но сильно не хочет этого делать. – Может статься, самый правильный путь совершенно не тот, который тебе таковым кажется.

– В смысле? – Горячая чашка обжигала ладони Конни.

– Быть может, лучшее, что ты можешь сделать для Сэма – это отпустить его. – Грейс говорила уверенно, но не отрывала взгляд от пламени.

– Отпустить Сэма? – переспросила Конни. – О чем ты? Я думала, он тебе нравится. Ты всегда так говорила.

Сэм нравился всем. Лиз Дауэрс, бывшая соседка Конни и обладательница ямочек на щеках, пошучивала, что в последнее время Сэм нравился ей даже больше, чем сама подруга. Конечно же, Лиз просто шутила. Наверное.

– Он нравится мне. И даже очень. – Глаза Грейс помрачнели, и она снова потянулась за спицами.

Конни отпила из чашки, чтобы не сболтнуть того, о чем будет жалеть. Горячий напиток обжигал язык.

– Тебе нужно повзрослеть… – сказала Грейс.

– Мне тридцать четыре, – прорычала Конни, точно как Арло, когда кто-то пытался отнять у него кость.

– Иногда нужно поступать не так, как хочется. Если так будет лучше для того, кого любишь.

– Да знаю я, – буркнула дочь.

Одно из горящих поленьев с треском рассыпалось на маленькие угли.

– Может статься, – медленно продолжала Грейс, активно работая длинными спицами и придерживая пряжу большими пальцами, – что в твоей жизни наступила пора перемен. Возможно, эти перемены… – Она резко остановилась и опустила будущий носок на колени. – Я лишь боюсь, чтобы эти перемены не навредили Сэму. Вот и все.

– Мама! – Конни раздраженно стукнула чашкой по полу, отставляя ее. – Ты не могла бы выражаться конкретнее? Сэм злится на меня, потому что хочет, чтобы мы поженились.

– Правда? – В голосе Грейс появились оживленные нотки.

– Да. Правда. Я сказала, что не хочу отвлекаться на подготовку к свадьбе, пока не заключу постоянный контракт с университетом. Честно сказать, на мне и без того уже столько всего, что я не понимаю, как со всем справляться. Однако Сэм настаивает, что, если я действительно люблю его, причин откладывать нет. Из-за этого мы сильно поругались на прошлой неделе. С тех пор он ведет себя очень странно и отстраненно. Поэтому, если ты уверена, что мне лучше с ним порвать, говори прямо. – В висках Конни запульсировала кровь.

Неделю назад Сэм пригласил ее в китайский ресторанчик в Гарвардском парке – тот самый, где на первом этаже подают дешевые лепешки с луком-шалотом, на втором расположена лаунж-зона, а на третьем шумный ночной клуб. Он провел Конни на второй этаж, усадил ее на банкетку и, угостив коктейлем «скорпион» в утыканной трубочками традиционной чаше с изображениями танцоров хулы и пламенем в середине, напоминающим маленький вулкан, сделал предложение руки и сердца.

Конни лишь хохотнула и ответила:

– И это перед заключением контракта? Да ты смеешься!

Это было просто ужасно.

– О, дорогая, – тихо произнесла Грейс. – А у тебя есть другой выбор?

Конни откинула голову на спинку кресла и уставилась в потолок. Дубовые бревна изгрызли древоточцы. Но даже несмотря на это, те были прочны, словно армированный бетон. Эдакая иллюзия слабости, маскирующая невообразимую мощь. Когда американскую цивилизацию настигнет крах и люди покинут континент, а все их сооружения превратятся в руины, эти дома в Новой Англии продолжат стоять как ни в чем не бывало, сверкая обнаженными дубовыми ребрами.

Так сказал Конни Сэм.

Она дотронулась до камешка, что привязала к ее запястью мама. Тот задребезжал. Это уже начало порядком раздражать.

– Знаешь, – спокойно продолжила Грейс. – Говорят, орлиный камень можно отыскать лишь в орлином гнезде. Чтобы раздобыть их, птицы облетают целый континент и в когтях доставляют камни в свои гнезда. Это помогает защитить отложенные яйца.

– Похоже на выдумку, – ответила Конни, поглаживая большим пальцем затертый участок подлокотника.

Грейс завязала первый носок на узел и принялась за второй.

– Это очень сильные птицы.

Она вязала второй носок из такой же нежной мохеровой пряжи оттенка молодого клевера, что и первый.

– Ага, – отреагировала Конни.

Казалось, Грейс хотела добавить что-то еще, но сдержалась. Свет за окнами, выходившими на сонный сад, постепенно тускнел, приглашая ночь. В углах комнаты и под мебелью сгущались тени, окрашивая помещение в темно-синие и черные тона.

– Я подготовила гостевую, – сказала хозяйка дома.

– Спасибо, мама.

Внезапно Конни почувствовала себя изможденной. Полностью и окончательно.

Грейс выглянула в окно.

– Имболк [15] Имболк – один из четырех основных праздников ирландского календаря, отмечаемых среди гэльских народов в начале февраля или при первых признаках весны. Обычно он празднуется 1 или 2 февраля, так как это день переходной четверти на солнечном календаре, на полпути между зимним солнцестоянием и весенним равноденствием. , – произнесла она практически себе под нос. – Ты встречала подснежники по дороге? В Имболк все кажется замершим и спящим. Словно зима никогда не закончится. Но это не так.

Подснежников Конни не заметила, но, если они и взошли, это было слишком рано. Подснежники и крокусы всегда пробивались сквозь снежный покров раньше других растений.

– Уже совсем скоро, – глаза Грейс потускнели, – настанет ее конец.

Воздух стремительно вырывался из легких Ливви. О колени билась разодранная корзина. Девочка бежала с непокрытой головой, позади трепетал плащ. Вечерние тучи все темнели и пухли, грозя учинить без предупреждения снегопад. Ливви свернула за каменный забор, порывисто выдвинула задвижку калитки и устремилась к двери дома, пробежав мимо кудахчущих кур.