Тэд Уильямс - Империя травы. Том 1 [litres]

– Теперь я могу говорить, – сказал он. – Пожалуйста, поделись со мной своими мыслями, Сненнек. Ты собирался использовать дротик.

– Чтобы нас защитить – защитить Квину!

– «Глубокий сон», ты сказал, – напомнил Бинабик.

– Конечно. Что-то менее сильное лишь разозлило бы медведицу.

– Однако медведи ушли. И никто из них не был разозлен.

– Не загадывай ему загадки, муж мой, – сказала мать Квины. – Такое поведение нельзя назвать добротой.

Сненнек разочарованно поджал губы.

– Все могло обернуться иначе!

– В таком случае, мы бы не вели этот разговор.

Бинабик взмахнул своим посохом, и Квина увидела, что он разобрал его так, что получилась духовая трубка.

– У меня имелся собственный дротик, Младший Сненнек, но я не хотел его использовать. Ты можешь сказать, почему?

Сненнек устало покачал головой.

– Нет, Мастер. Я могу лишь гадать, а вы не любите, когда я так поступаю.

Бинабик улыбнулся, и его взгляд уже не казался таким недовольным.

– Я не против догадок, но они должны быть основаны на знаниях. Вот тебе знание. Если ты попадешь дротиком в медведя, он заснет, верно? И будет спать до захода солнца, а также проспит часть ночи.

– Да, наверное, так и будет.

Бинабик кивнул.

– А медвежата? Что будут делать они? Останутся на холоде, без защиты. Без медведицы они не смогут найти свою берлогу.

– Но через некоторое время она проснется.

– А что будет, если появится самец, пока она спит, Сненнек? Некоторые из них съедают чужих медвежат. – Теперь улыбка Бинабика стала озорной. – Конечно, нам этого не понять, но так уж устроен мир – подобные вещи случаются. Вот почему медведицы внимательно следят за медвежатами, кстати, поэтому же они никогда не приходят в места, где самая лучшая охота.

– Но они всего лишь медведи, – заметил Сненнек, не сумевший скрыть своего недовольства.

Казалось, Бинабик его пожалел.

– Ты очень умный юноша, и я не сомневаюсь, что когда-нибудь станешь превосходным Поющим, Сненнек, но ты еще многого не знаешь. Сейчас ты находишься в очень необычном месте, которое сильно отличается от нашего дома в Минтахоке.

– И вновь, мой добрый муж, – сказала Сискви. – Я прошу тебя не загадывать загадки Сненнеку. Помоги ему понять то, что видишь сам.

– Именно так я и пытаюсь поступать, любимая, – ответил Бинабик. – Мы находимся в Альдхорте, Сненнек, – кстати, тебе также следует это понимать, Квина, – здесь никто не может с легкостью забрать чью-то жизнь. Эта часть леса связана многими песнями ситхи, песнями, которые смущают чужаков и прячут хозяев леса от тех, кто их ищет. Им достаточно сложно противостоять даже при помощи знаний, полученных мной от Укекука и от самих ситхи.

– Но, – продолжал Бинабик, подняв палец, – в Альдхорте есть и более древние силы, древние… присутствия.

– Какие, например? – нетерпеливо спросил Сненнек, чьи обиды исчезли, уступив место пробудившемуся любопытству.

– Я не знаю. И я в любом случае не стану о них говорить, пока нахожусь здесь. Мы не у себя дома. Это не наше место. Мы здесь гости.

Нареченный Квины больше не выглядел расстроенным, лишь неуверенным.

– Вы хотели сказать, что если бы мы причинили вред медведям, с нами случилось бы что-то плохое? А если мы подстрелим на обед кролика или перепелку?

– Я хочу сказать, что забрать жизнь, чтобы поесть, это одно дело. А причинить вред животному из-за нетерпения или лени… ну, подозреваю, что к такому здесь могут отнестись по-другому.

– Вы постоянно это повторяете, Мастер, но я боюсь, что не понимаю вас. Кто мог бы отнестись?

– Если бы я знал, все было бы иначе. На самом деле, у меня есть лишь предчувствие и старые легенды. И они – легенды и мои предчувствия – подсказывают, что за исключением мелких животных и птиц для пропитания мы не должны причинять вред ничему, что нам не угрожает. – Бинабик немного подумал. – Быть может, будет безопаснее, если мы вообще никому не будем причинять вреда, даже для того, чтобы наполнить желудки. У нас ведь есть небольшой запас еды.

– Хлеб и сушеная рыба! – воскликнул Сненнек, который обожал тушеных кроликов и не смог скрыть ужас, появившийся у него на лице.

– Хлеба будет достаточно. Не думаю, что стражей леса волнует судьбы рыбы, мертвой с прошлого лета, – весело сказал Бинабик. – И я считаю, что такой пищи можно есть, сколько угодно.

Моргану приснился странный сон, в котором он был драконом в саду, где со всех деревьев и растений свисали драгоценные камни, блестящие на солнце, самоцветы, красные, как кровь, зеленые, как трава, оранжевые и желтые, яркие, точно золотые монеты. Во сне он знал, что сад принадлежит ему и только ему одному, но он лежал, свернувшись, посреди своих сокровищ, слушал шелест листьев и шорохи мелких животных. Кто-то пришел, чтобы его обокрасть, и он проснулся с быстро бьющимся сердцем и яростным желанием защитить свою собственность.

В первый момент, когда Морган еще окончательно не проснулся и глаза у него слипались, он услышал странные шорохи – в точности как во сне. Сначала он подумал, что маленькая РиРи куда-то ушла, но она свернулась в комочек у его живота, как и в тот момент, когда он заснул, а маленькая лапка крепко сжимала край его куртки. Он наклонился, выглянул из расселины, чтобы посмотреть, что за шум он услышал, и РиРи протестующе и сонно пробормотала: «Чик». А тот, кто издавал звуки, тут же убежал, и наступила тишина.

Морган еще больше высунулся наружу, придерживая РиРи, чтобы она не шумела, но не заметил ничего необычного. Тогда он положил ее на свой плащ и выбрался из расселины под слабые утренние лучи солнца и обнаружил небольшую кучку орехов и фруктов, аккуратно сложенную на склоне в нескольких шагах от входа в их убежище.

Морган опустился рядом с подношением на колени, пытаясь понять, что это значит. Он мог бы все унести в двух руках, но гроздья ягод и остро пахнущих орехов были разложены на листьях, словно крошечные слуги приготовили завтрак, пока он спал. И только тут он сообразил посмотреть наверх и увидел темные глаза существ, подобных РиРи, наблюдавших за ним с деревьев, но наблюдатели мгновенно исчезли из вида на более высоких ветках.

Он собрал подношение, потому что оно не могло быть ничем другим, и вернулся в расселину. Его предположение оказалось верным, РиРи взяла все, что он ей принес, и не просто без малейших подозрений, но и с очевидным удовольствием. Несмотря на еду, добытую ими вчера, Морган вновь почувствовал сильный голод и, хотя позволил РиРи сделать выбор, взял себе львиную долю. Некоторое время они молча ели, если не считать удовлетворенного ворчания РиРи и треска скорлупы, а воздух становился все более теплым, и лес начал просыпаться и оживать – защебетали первые птицы, потом загудели и застрекотали насекомые.