Сирена Селена - Служанка с Земли: Радужные грёзы [publisher: SelfPub]

В Донтрии все жили скорее как сонные тетери. Увешанные драгоценностями донтрийки ежедневно собирались в одной из больших гостиных, организуя так называемый дамский клуб. Формально, они вышивали деревянными бусинами и мастерили украшения из природных материалов, но на деле же из пустого в порожнее обмусоливали сплетни, затрачивая на рукоделие максимум полчаса в день, чтобы было чем похвастать перед своими мужчинами. Ну и, разумеется, рукодельничали они тоже с помощью магии. Я после первого же часа прозябания в дамском клубе поняла, что это не для меня, извинилась и сообщила, что мне надо идти укладывать спать ребёнка. Не передать словами, как вытянулись их лица. Они почувствовали себя оскорблёнными в лучших традициях: вначале потому, что я пришла в клуб даже не в платье, а в штанах, а потом, потому что ушла, так и не поучаствовав в сплетнях. К тому моменту, когда я собиралась уходить из клуба, подтянулась Розалианна, презрительно поджавшая губы при моём непарадном виде. Это окончательно уверило меня в том, что в женский клуб я больше точно не приду.

Лиланинэль расхохоталась, когда я ей пересказывала свой опыт взаимодействия с местными кумушками на очередном уроке донтрийского, но обрадовала, сообщив, что так себя ведут далеко не все донтрийки. Ей, как несовершеннолетней и тем более незамужней, такие кружки посещать не надо. На вопрос, что же делают остальные жительницы Донтрия, девушка пожала плечами:

– Несовершеннолетние, такие как я, обязаны посещать занятия по управлению собственной магией, чтобы случайно не произошло ничего плохого. Это в чём-то напоминает ваш Норгеш, только если у Вас магией обладают лишь мужчины, у нас обязаны учиться все. Те, кто постарше, должны или выйти замуж и посещать дамские кружки, или же работать. Некоторые донтрийки становятся воинами, кто-то занимает места на государственной службе, но, как правило, это разъездные должности. Они ездят по всему Донтрию, приглядывать за болотами и озерами, лесами и полями, следят за руслами рек, урожаем пшена и популяциями дичи. Этих девушек ты во дворце не увидишь, в общем-то, как воины здесь практически одни только мужчины. Некоторые донтрийки предпочитают после замужества удалиться от двора. Они следят за хозяйством самостоятельно как простолюдинки или же нанимают слуг, если супруг достаточно зарабатывает. Моя мать какое-то время занималась благотворительностью, посещала и спонсировала приюты для редких видов животных, но потом… перестала.

Лиланинэль запнулась под конец своей речи, а я поняла, что «потом» случаи эпилептических припадков участились, и Валерн посадил жену под замок, чтобы по стране не поползли нелицеприятные слухи о жене правителя.

После этого разговора с принцессой я стала приглядываться к людям, которые работают в замке, и обратила внимание, что действительно, почти все они – мужчины. Именно поэтому, возвращаясь с очередной прогулки, на которой мы со Славиком кормили усатых рыб-плевунов, я заметила, что воин, охранявший вход во дворец, сегодня держит колчан со стрелами на левом плече, а не на правом, как на прошлой неделе. Ко всему, он еле уловимо морщился, когда кто-то проходил мимо и слегка задевал его правую руку.

– Добрый день, – я остановилась прямо перед широкоплечим донтрийским воином.

Светлые волосы холодного бежевого оттенка, тёмно-синие глаза, чуть крупноватый нос и уши, но черты лица определённо приятные. «Всё-таки донтрийцы – как на подбор одни красавцы! Какой же у них потрясающий генофонд. Женщины с Земли обзавидовались бы, узнай, в каком сосредоточении тестерона я живу», – усмехнулась про себя.

Воин, явно не ожидающий того, что я к нему подойду, растерянно моргнул, а затем вытянулся ещё сильнее.

– Добрый день, госпожа. Чем могу помочь? Вы, наверно, заблудились? – произнёс он на одном дыхании, явно узнав меня.

Ну да, не узнать меня – сложно. На весь дворец, если не на весь Донтрий, я – единственная брюнетка с коротким каре по ухо и таким же темноволосым малышом на руках. Меня разве что слепой не узнает. Я вздохнула и поставила Ладислава на землю. Он уже в принципе сам мог ходить и даже бегать по дворцу, просто довольно быстро уставал, и поэтому время от времени я носила его на руках. Мне было приятно держать малыша, а ещё я видела, что он очень быстро растёт, и скоро уже не позволит брать себя на руки.

– Нет, это чем я могу Вам помочь, – поправила воина, бросив красноречивый взгляд на его правую руку.

Воин явно подвис, переваривая мою формулировку. Судя по тому, что мужчина совершенно меня не понял, здесь не просто туго с медициной, но и признаваться в своих недугах постыдно.

– Меня зовут Эллис, – решила я зайти с другой стороны.

– Очень приятно. А я – Ларвиль, – осторожно представился воин, всё ещё не понимая, что от него хотят.

– Вы наверно слышали, что я – целительница из Норгеша, – продолжаю наводящий разговор.

– Конечно, госпожа. Вы – целительница из Норшеша, невеста младшего князя, Вас все знают, – утвердительно кивнул воин.

Я продолжила на него смотреть в упор, но он продолжал не понимать, что же я от него хочу.

– Ларвиль, я целительница, - произнесла с упором на последнее слово. – Я вижу, что у тебя болит правая рука. Что с ней?

– О-о-о-о, – на мужчину явно снизошло озарение, и я уже было порадовалась, что теперь он покажет мне травму. Как оказалось, рано обрадовалась. – Вот это да! Так это правду говорят, что Вы не просто имеете дар лечить, но даже способны видеть болячки сквозь одежду! У нас на весь Донтрий не рождалось ещё женщин с такой потрясающей и тонкой магией, нашему князю Винсенту Торну из рода Лунный Свет очень-очень повезло с будущей женой!

Я терпеливо выслушала хвалебную оду в свой адрес, едва поморщившись от того, что всё-таки какой-то дар они мне приписали, но так и не получила ответа на желаемый вопрос. Всё занимательнее и занимательнее, неужели я права, и признаваться, что что-то болит у суровых донтрийских воинов – признак слабости?

– Так что с правой рукой? – повторяю вновь свой вопрос.

– С рукой? – он торопливо облизал губы, явно сомневаясь на долю секунды, сказать или нет. – Ваше Сиятельство, не беспокойтесь. Как заболела, так и пройдёт. Не пристало донтрийскому воину жаловаться на своё здоровье.

Вот теперь всё понятно. Значит, зрение и интуиция меня не подвели, и с рукой действительно что-то серьёзное, но блондин будет продолжать упрямиться из-за дурацких местных традиций. Действительно, не может же мужчина сознаться в том, что ему больно?!

– Покажи, пожалуйста, мне правую руку, – произнесла я уже более настойчиво, стремительно теряя терпение.

Всё-таки когда-то я дала клятву Гиппократу и не могу просто так пройти мимо человека, у которого что-то болит. Воин упрямо не шевелился.