Илья Мартынов - Ретенция [publisher: SelfPub]

Наутро подняться невероятно тяжело. Совершенно не помню, что снилось. Кости ломит, поясницу болезненно тянет, между лопатками словно вонзили кинжал. Мне не хочется вылезать из кровати, но сегодня надо идти на работу. Во-первых, нельзя, чтобы кто-то что-то заподозрил. Во-вторых, нужно вернуть ключ. Я ещё не до конца проснулся, но мне невероятно страшно. Мне словно сбросили массивный камень в желудок, хотя я знаю, что он пустой.

Мой план пошёл не совсем так, как я предполагал. Я не собирался отключать охранника, не планировал уходить от полицейских. Главная зацепка – это мой беспилотник. Нужно срочно что-то придумать. «И что ты собрался придумывать? Залатать дыру, пока никто не заметил, или взорвать его, сказав, что произошёл несчастный случай?» – тут же возникает мысль.

Неохотно стаскиваю свои ноги на прохладный пол. Между пальцами задувает ветерок стелющегося понизу сквозняка. Плоская стеклянная призма поверхности стола отбрасывает на пол радугу света. Светящиеся символы сообщают, что доза радиации в моей квартире 0.31 мкЗв в час. Напряжённость магнитного поля 4,9 Э (4,9 *10-5 Тл).

Иду в душ, затем на кухню. Там светло, сыро и прохладно. Солнечные лучи ещё не успели разогреть стены дома. Доедаю остатки вчерашнего шоколадного пудинга. Во рту остаётся привкус горечи. Приходится выпить больше полулитра воды, прежде чем он становится менее явным.

Встав из-за стола, подхожу ближе к окну. Несколько секунд раздумываю, стоит ли смотреть сегодняшние новости. Краткая сводка о последних событиях в городе начнётся с минуты на минуту. Я провожу снизу по рамке округлого стекла и активирую режим телевизионной панели. Стекло темнеет, а затем вспышки фотонов вырисовывают на нём абстрактную картинку с символом Аридафии. Прослушиваю перечень новостей. Ни слова о ночном вторжении в НИВПР. Даже как-то обидно. «Всё тихо и спокойно в Мингалосе», – ехидно бурчу я себе под нос. Волнение слегка отпускает. Но это ещё ничего не значит, может, это попадет в вечерний выпуск. Подхожу к столу. Беру графин с водой и отливаю из него себе в стакан. Вода смывает остатки стресса.

– Мистер Коулман, двадцать минут до выхода, – произносит женский голос. Я подхожу к панели управления домтехникой, открываю её и с силой выдёргиваю штекер аудиопередатчика. Не хочу больше слышать этот сухой голос Корпорации. Никогда.

Одеваюсь, спускаюсь на лифте и иду в сторону главного комплекса «Плазмиды». Солнце печёт сильнее, чем вчера, но густые волосы берегут голову от перегрева. Хоть в чём-то есть от них прок. Чем ближе я подхожу к зданию исследовательского центра, тем сильнее мною овладевает страх. «А что, если там уже все всё знают? – думаю я. – Вдруг они придут ко мне с обыском?» Приказываю себе успокоиться и взять тревогу под контроль. Получается плохо, руки всё равно потеют, кончики пальцев дрожат. Вскинув голову, прохожу мимо дройдов.

Сегодня на посту четыре охранника. «Почему их больше обычного? Ждут меня? Или просто усилили охрану?»

– Доброе утро, мистер Коулман, – ко мне выдвигается самый плотный из них.

Он идёт вперед так уверенно, глядя мне прямо в глаза, что хочется убежать. Неужели он задумал меня схватить? «Брось эту чушь. Он же не полицейский. Иди спокойно вперёд», – отдаю команду самому себе.

– Доброе утро, – максимально небрежным тоном говорю я.

– Вы сегодня что-то раньше обычного, – говорит охранник.

«Я даже не знаю, как его зовут. Какое ему дело до того, в сколько я прихожу на работу. Или это намёк на что-то? – вспыхивает в сознании. – Надо ответить что-то простое и понятное».

– Работы много. Всего три дня до презентации изобретения.

– А, тогда понятно, почему вы такой бледный и уставший, – улыбаясь едва заметно, словно неуверенно, произносит охранник.

– Да? – чуть более расслабленно вопрошаю я.

– Да, просто, ээ, просто вы обычно свежее выглядите. Успехов вам.

– Спасибо, – я спешу опустить цилиндр и пройти дальше, к лифту.

В кабине лифта я не перестаю размышлять, какого чёрта охранник ко мне всё время привязывается? «Наверное, из-за моего возраста. Я тут, наверное, самый молодой, ещё и выгляжу моложе своих лет. Вот он и думает, что обо мне надо заботиться. Ладно, чёрт с ним, главное, что пока мне не задают вопросов о том, где я был вчера после двадцати двух».

Агафия уже на месте. Она ковыряется с настройками стереотакса для зажима головы животного. «Фу, гадость, – думаю я. – Сегодня опять будем сверлить голову крысе». Ненавижу эти кровавые процедуры. При виде меня она отрывается от своего занятия. На лоб ей падает несколько локонов. «И всё же она хорошенькая», – думаю я, глядя куда-то на её переносицу.

– Ты сегодня что-то рано, – нахмурившись, произносит она.

– Эм, да не спалось, решил пораньше прийти.

– Трэй, ты себя хорошо чувствуешь?

– Да, а что?

– Да ничего… Ты бледный, вчера я думала, что ты бледный, но сегодня ещё бледнее.

– Всё в порядке. Кошмары, бывает, снятся.

– Ааа. Попробуй читать сказки на ночь.

– Сказки? Ты это серьёзно?

– Ну да, только добрые и короткие.

– Эмм, ну хорошо, – всё, что я могу сказать на этот странный совет.

Сегодня мы работаем несколько напряжённее обычного. Агафия часто поглядывает на моё лицо. Кажется, я действительно неважно выгляжу. На обеде отсылаю несколько сообщений Кристини, но она не отвечает. «Что бы это значило? Она обо всём догадалась или просто занята?» Из лаборатории пишу ей еще несколько раз. Нет ответа. Радуюсь, что пока я ещё не полноценный сотрудник Корпорации, мне разрешают уходить раньше с работы или вообще не приходить. Сегодня лучше высидеть до победного. С Агафией мы договорились, что если я берусь за какую-то работу, то доделываю её до конца. Так я обычно и поступаю, но в последние две недели я сам не свой, и это заметно.

Сижу в лаборатории до самого вечера. За весь день ни одного сообщения от Кристини. Не знаю, как к этому относиться. Решаюсь написать и спросить, как у неё дела, но ответа по-прежнему нет. Выхожу из здания Центра и направлюсь в сторону ангара. «Что меня там ждёт? Толпа полицейских или начальник парка аппаратов с расспросами, откуда повреждения обшивки? Надо срочно что-то выдумать».

Иду медленно, шаркая тёмно-коричневыми подошвами по светлой плитке. Солнце обжигает правую щёку. Кажется, что оно ещё сильнее подогревает и без того кипящую от мыслей голову. Я продумываю несколько возможных сценариев, но в каждом из них фигурирует случайный пролёт вдоль стены одного из зданий. Так я собираюсь объяснить повреждения аппарата. В конце концов, может, их и вовсе не заметят. Подхожу к металлической будке пропускного пункта. На крыше мигают две зелёные лампочки, проверок нет, территория доступна для сторонних сотрудников. Я к ним тоже отношусь. Мой допуск в ангар временный.