Ник Орли - Конан и Ярость титанов [Сборник]

— Ну вот и все, — потерянно сказал Косталис, — можете радоваться.

Он поднял медный кувшин, перевернул его, потряс, медленно собрал свои амулеты и побрел прочь. Конан шел к старшинам Монстардиноса и думал о том, что очень скоро те начнут переговоры о мире с графом Тормезом. И что потом? Остаться в Монстардиносе? Стать сотником на границе и годами следить за слухами из соседних стран? И так всю жизнь? У него есть деньги, у него есть конь, у него есть меч, и весь мир лежит перед ним!..

— Косталис уничтожил и призрака, и мага, — сказал он Пардику. — Я уезжаю. Прощай.

Он сел на коня и послал его вперед. Сейчас в тылах офирской армии должны передвигаться мелкие отряды фуражиров и маркитантов, посыльных и мародеров. Это будет желанная добыча…

Конан ехал по дороге между виноградниками Офира, направляясь на юг, где хребет Карпашских гор поворачивал на запад, отделяя Офир от страны Коф. Горы, судя по описаниям, здесь были более высокие и труднопроходимые, чем хребет, отделявший Коринфию от Заморы. Кофский город Хоршемиш имел связь с Офиром через горные перевалы, проходимые лишь три месяца в году. Туда и держал путь Конан.

Пока офирский граф Тормез, собравший дружины своих баронов на войну с Коринфией, пытался закрепить результаты вторжения мирным договором о новых границах, Конан проехал по районам Коринфии, опустошенным войной. Любая война ведется с целью захвата добычи. Граф стремится получить новые земли, рядовой воин обирает убитых на поле битвы и мирное население по дороге. Так было, есть и будет. Солдат идет на войну, готовый расстаться с жизнью по приказу командира, и есть две вещи, на которые он всегда готов — спать, пока его не погонят дальше, и прибирать к рукам все мало-мальски полезное, — пока над ним не появится командир, который может приказать «поклади, где взял!»

Впрочем, командир не может постоянно наблюдать за каждым своим солдатом, и приказ этот действует лишь до тех пор, пока командир не отвернется. Так что солдат всегда стремится возместить то, чего ему не хватает по милости командиров. Но много ли унесет с собой солдат? Так что же, пропадать добру из-за малой вместимости солдатского мешка? Нет, конечно! И затем позади войска двигаются торговцы, готовые обменять добычу солдата на звонкую монету. Тут уже достается положенная доля всем командирам сверху донизу. Несовместно с офицерской честью заниматься грабежом, но принять деньги за награбленное никто не отказывается. И не один торговец, радостно предвкушавший полученный доход, был неприятно разочарован встречей с грозным киммерийцем.

Оставив полосу войны за спиной, Конан въехал в Офир и повернул на восток, чтобы покинуть владения графа Тормеза. Он сменил свой кожаный доспех на более легкий, купил дорожный плащ из хорошей шерстяной ткани, чтобы немного изменить внешность и не оставлять явного следа для сыщиков графа, которые в скором времени должны были начать искать обидчика офирских маркитантов, и проехал по восточным графствам Офира. Слухи называли эти места самыми богатыми золотом и драгоценными камнями, но Конан убедился, что слухи говорят о далеком прошлом. То есть лучшие камни были добыты еще в незапамятные времена, а золотые рудники в горах существовали, но золото с них перевозилось раз в месяц и с охраной из двух сотен стражников. Такая добыча была не по силам одному человеку. Конан прогулял половину денег, полученных в Коринфии, воздав должное винам Офира и его женщинам, умело вдохновлявшим богатого гостя на щедрое угощение и дорогие подарки.

Горы, ограждающие Офир с юга и востока, защищают Офир от нашествий, но делают его тупиком торговых путей. Конан не захотел пускаться в дальнее путешествие вдоль гор и решил отправиться по горным перевалам в кофский город Хоршемиш.

Солнце к полудню палило вовсю, и Конан начал искать место, где можно было бы отдохнуть и переждать самое жаркое время. Виноградники между тем были безлюдны — ухоженные лозы уже провисали под тяжестью ягод, но зелен был виноград, время сбора еще не наступило. Убитая солнцем желтовато-серая земля вокруг была покрыта высохшей травой. Наконец показалась довольно густая роща, и Конан свернул к ней. В тени деревьев было легче, и Конан спешился. Не похоже было, что здесь удастся найти воду — в окрестностях нет укромных ложбинок или пятен яркой травы, которые могут показывать близость воды. Но пока что жажда была терпимой. В вещах Конана был припасен небольшой бурдючок с водой, а до вечера он надеялся добраться до какого-нибудь селения. Конан прилег под деревом и задремал.

Проснулся он оттого, что по лесу кто-то шел. Давняя привычка реагировать на любую опасность мгновенно перебила сон. Конан насторожился и стал прислушиваться. Человек шел по лесу. Не подкрадывался, не бежал, не ломился сквозь заросли. Охотник ходит более осторожно, стараясь не спугнуть выслеживаемую дичь. Сборщики хвороста ломают сухостой и шумят гораздо сильнее. Кому же это еще вздумалось разгуливать по лесу? Человек, по всей видимости, заметил коня Конана и направился к нему. Это оказался молодой парень, невысокий и худой, с легкой котомкой через плечо и длинной хворостиной в руке. Загорелое лицо с карими глазами и несколько виноватой улыбкой явно принадлежало уроженцу Офира.

— Добрый день, господин, — сказал он, — я не потревожу ваш отдых?

— Ну, положим, что потревожил, — сказал Конан. Он был настроен довольно благодушно, паренек явно не представлял никакой угрозы. — Мой отдых, бывало, тревожили такие гости, что по сравнению с ними ты не более, чем жучок, ползущий по моему сапогу.

— Воистину так, господин, — согласился офирец, присаживаясь на траву, — ваша милость производит впечатление доблестного воина, совершившего выдающиеся подвиги на поле брани. А я всего лишь ничтожный шут, выгнанный хозяином. Не найдется ли у вас куска хлеба для меня? Сегодняшнюю ночь мне пришлось провести под открытым небом. Может быть, это кому-то и было смешно, но не мне.

— Как тебя зовут, шут? — спросил Конан, доставая из своего дорожного мешка хлеб и отламывая половину для офирца.

— Лорейс, господин, — ответил тот и вцепился зубами в хлеб.

— Меня зовут Конан. Конан из Киммерии. И я тебе не господин.

— А может быть, вам нужен слуга? Присмотреть за конем, сбегать с известиями, почистить вещи, узнать свежие слухи в округе?

— До сих пор я и сам со всем этим справлялся.

— Но знатным господам пристало иметь слуг. Пусть не ради пользы, но ради того, чтобы не утруждаться самому выполнением того, что обычно поручают слугам. Я готов работать за кусок хлеба!

— Нет. Мне не нужен слуга. Но ты можешь идти со мной, если нам будет по пути. Я еду на юг, к перевалам, ведущим на Хоршемиш.