Кейт О'Хирн - Битва за Олимп [litres]

– Значит, вот это твой мир, – с трепетом сказала она своему нираду.

Он посмотрел на нее и кивнул.

– У тебя есть дети?

Глаза нирада подернулись дымкой. Эмили заметила глубокую печаль в его взгляде, когда он снова медленно кивнул.

– Они в опасности?

Он издал несколько негромких гортанных звуков, значения которых Эмили не поняла. Его лицо сморщилось от боли и посерьезнело, когда он попытался объяснить.

– Мне очень жаль, я не понимаю тебя, – тихо произнесла она. – Жаль, я не могу говорить на твоем языке. Я даже не знаю, есть ли у тебя имя. Есть?

Ее нирад кивнул и открыл рот. Он издал низкий звук, который медленно повторил несколько раз.

– Тэнг, – попыталась повторить Эмили, надеясь воспроизвести звук как можно точнее. – Тебя зовут Тэнг?

Нирад кивнул.

Эмили молча праздновала победу. Она и огромный мужчина-нирад по имени Тэнг действительно общаются!

– Ты знаешь, зачем меня привели сюда?

Тэнг потряс головой, а затем двинулся вперед.

Эмили напряглась, силясь разглядеть, что происходит позади нирадов, перекрывающих ей обзор. Тэнг поднял ее повыше, и она увидела, куда они все идут. Высокий белоснежный мраморный дворец, совершенно неуместный на фоне мрачного пейзажа. Чем дольше она смотрела на высокие колонны и белые ступени, ведущие к великолепной арке входа, тем яснее узнавала оригинал. Это строение в точности повторяло дворец Юпитера на Олимпе, зачем-то возведенный в мире нирадов. Вдоль дороги, ведущей ко дворцу, стояли шеренги статуй, точно служащие почетным караулом.

– Дворец с Олимпа! – выдохнула Эмили удивленно. – Что он здесь делает? – Она посмотрела на Тэнга: – Юпитер здесь?

Прежде чем он успел ответить, к ним подошел другой оранжевый нирад и свирепо зарычал.

Его глаза остановились на Эмили, он покачал головой и рявкнул ей в лицо всего одно слово. Кристально ясное послание. Хватит болтать.

На лице нирада Эмили прочла чистую, убийственную ненависть. Он без колебаний убил бы ее, будь у него шанс. Она теснее прижалась к Тэнгу, гадая, что такого сделали они с Пегасом, чтобы вызвать у нирадов такую ярость.

На пути к белому дворцу Эмили повсюду видела доказательства ненависти нирадов: толпу, собравшуюся только для того, чтобы посмотреть на нее и порычать. Когда серые нирады пытались приблизиться к ней, Тэнг и оранжевые нирады отгоняли их угрожающим рычанием и поднятыми кулаками. То же самое произошло, когда толпа начала кидать в Пегаса камни и деревяшки. Только оранжевые нирады и защищали жеребца от чужих ударов.

– Почему они все нас ненавидят? – тихо спросила Эмили у Тэнга. Он не ответил, молча продолжая нести ее ко дворцу.

Чем ближе они подходили, тем больше статуй Эмили видела вдоль дороги. Некоторые отвернулись от дороги, другие упали и разбились, превратившись в кучу обломков. Оглядевшись, она поняла, что статуй нирадов здесь тысячи.

У них всех нашлось кое-что общее. Кто бы ни вырезал их, он придал всем лицам одно и то же выражение – ужас и боль. Никто не улыбался или не стоял ровно. Они все будто застыли в тот момент, когда пытались сбежать, – и никто из них не выглядел счастливым. Только ужас и боль на тысячах каменных лиц.

Эмили отвела взгляд. Эти статуи сделали путешествие совсем невыносимым.

Они достигли ступеней белого дворца. Эмили наблюдала за крылатым вепрем, идущим впереди. Двое оранжевых нирадов несли стражу по обе стороны от двери. Когда вепрь приблизился, они распахнули тяжелые мраморные створки, и группа вошла внутрь.

Когда Тэнг с Эмили поднялись по лестнице, она попыталась оглянуться назад.

– Пожалуйста, дай мне посмотреть, – попросила она.

Тэнг глянул на нее сверху вниз, а затем поднял повыше, чтобы она смогла посмотреть через его мощное плечо. Деревня нирадов раскинулась вокруг белого дворца. Тысячи строений из темного камня, окруженные бесчисленными статуями, разбегались во всех направлениях. Словно черно-белый фильм. В этом мире красок не было – только различные оттенки серого, черного и коричневого. Единственным ярким пятном оставались оранжевые нирады. Даже странные летучие мыши в небе хранили верность черному и серому. Эмили наблюдала, как они кружат над их головами, и гадала, не так ли выглядели древние птеродактили?

И вновь Эмили отметила, что здесь нет никакой растительности. Ей было интересно, что едят нирады. Она вспомнила широко распахнутый рот Тэнга, его острые зубы, и неподдельный страх зашевелился внутри нее. Едят ли нирады мясо? И если да, то что или кто в их меню?

Прежде чем паника захватила ее с головой, Эмили занесли в двери белого дворца. Холл оказался огромным. Он был сделан из того же белого мрамора, из которого все строили на Олимпе. Но, в отличие от дворца Юпитера, здесь не было картин и фресок – только ужасающие статуи, замершие в неестественных позах.

Когда они неуклюже двинулись вперед, до Эмили донесся душераздирающий визг. Ее нервы превратились в натянутые до предела струны. Она не хотела знать, кто или что могло издавать этот ужасный звук.

Но ее несли вперед, и она начала биться в руках Тэнга.

– Нет, пожалуйста, Тэнг, нет! Я не хочу идти туда!

Где-то позади начал ржать, хрипеть и вскрикивать Пегас. Было слышно, как его копыта цокают по мраморному полу, готовые обратиться против оранжевых нирадов, окруживших его.

– Хрисаор, веди ее сюда, – потребовал высокий пронзительный голос: – Мы желаем увидеть Пламя Олимпа!

Тэнг понес ее вперед. Когда он вошел в огромную залу, нирады расступились перед ним и отошли к стенам, дав Эмили ясно увидеть крылатого вепря. Он приближался к обладателям неприятных голосов.

Крик сорвался с губ Эмили.

Полет от хижины до города занял совсем немного времени. Горели уличные фонари, воздух полнился ароматом дыма, вылетающего из бесчисленных каминных труб. Когда они бесшумно пролетали над пепелищем «Красного яблока», Пэйлин с огорчением отметил, что всю площадку накрыли огромным тентом, а по периметру выставили тяжеловооруженных охранников. Сквозь черный тент не пробивалось ни единого огонька – похоже, сейчас под ним никого не было.

Купидон спланировал ближе и бесшумно пролетел над деревьями к задней части разрушенной площадки. Он нашел полянку и изящно приземлился. Пэйлин протянул ему одежду, и крылатый олимпиец начал одеваться.

– Ненавижу это, – пожаловался Купидон, заправив кончики крыльев в брюки и подтянув их повыше. Следом он натянул фланелевую рубашку в красную клетку. – Ты не представляешь, как мне неудобно.

Пэйлин был готов выслушать очередную его тираду, длинную и недовольную.

– Что ж, это лучше, чем дать им увидеть тебя и поднять тревогу. Мы должны проникнуть внутрь, не привлекая внимания.