Кейт О'Хирн - Битва за Олимп [litres]

– Сюда, – приказала Сфено. – Посадите его в клетку к людям.

Кричащего ребенка внесли в их клетку. Эмили подползла ближе к Джоэлю, пока маленького нирада укладывали на пол.

В другом конце комнаты яростно заржал Пегас, пытающийся выломать прутья клетки.

– Тихо, Пегас! Пламя Олимпа должна научиться послушанию!

Ребенок-нирад глянул на Эмили и Джоэля – и тут же зарыдал от ужаса. Он отшатнулся от них и бросился к дверям, пытаясь выбраться наружу. Четыре руки забили по прутьям, комната заполнилась жалобным воем.

– Усвой урок, Пламя Олимпа! И усвой хорошо! – вскричала горгона.

Глаза Эмили распахнулись от изумления, когда зрачки Сфено сменили цвет с изумрудно-зеленого на сияюще-золотой. Горгона уставилась на ребенка-нирада.

– Ты повинна в этом, Пламя Олимпа. Этот ребенок погибнет из-за тебя!

– Нет, не делай этого! – запаниковала Эмили. – Пожалуйста, не надо. Можешь забрать мой протез. Умоляю, не делай ему больно!

– Слишком поздно, Пламя! Усвой урок. Ты будешь подчиняться нам!

Испуганные вопли ребенка сменились криками боли, его кожа начала темнеть и твердеть. Он пытался уйти, спрятаться от смертоносного взгляда, но не мог, потому что с каждой секундой обращался в камень.

– Хватит! – взмолилась Эмили. – Ты убиваешь его!

С последним детским криком, полным агонии, все закончилось. Эмили уставилась на крошечную мраморную статую. Золотую клетку сотрясали рыдания розовой узницы, а остальные нирады в тронной зале склонили головы.

– Утихни, Сеган! – рявкнула Эвриала. – Или моя сестра убьет еще одного!

Ярость подняла свою огненную голову, заставив сердце Эмили биться все быстрее.

Пламя поднималось изнутри, и она даже не пыталась остановить его.

– Клянусь, я остановлю вас, – встав на колени, гневно прошептала она. – Вы не имели права убивать невинного ребенка!

Она вскинула обе руки, и пламя вырвалось из кончиков ее пальцев. Но оно не попало в горгону. Подзуживаемое эмоциями, пламя с диким ревом преодолело решетку и бесконтрольно понеслось по тронному залу. Тэнг зарычал от удивления и боли, когда огненные языки лизнули его широкую мускулистую грудь и отбросили его назад, как будто он вообще ничего не весил. Узница золотой клетки в ужасе зарыдала, когда живой огонь приблизился к ее темнице. Но, прежде чем смертоносное пламя добралось до нее, серый нирад прыгнул вперед и пожертвовал собой, чтобы спасти розовую нираду. Он вопил в агонии, пока его мраморная кожа покрывалась волдырями и сгорала дотла.

Эмили запаниковала, увидев, сколько боли и разрушений причинили ее силы. Она опустила руки к полу и попыталась остановить пламя, пока оно не нанесло еще больше вреда. Огонь ударил в мрамор и начал плавить его. Сила пламени только росла.

«Остановись, Эм , – приказывала она самой себе. – Останови это!»

Вдруг с возвышения раздался крик Эвриалы:

– Прекрати, Пламя, или Пегас умрет!

Эмили в панике глянула на Эвриалу, которая быстро двигалась к Пегасу. Ее глаза уже сияли золотом.

– Не глупи. Я убью своего племянника, если придется. Убери пламя или он умрет!

– Я пытаюсь! – крикнула Эмили, борясь с ревущим пламенем.

Но страх перед чудовищными горгонами только раздувал его сильнее. Оно не подчинялось командам. Как будто огонь обладал собственным разумом и вовсе не собирался останавливаться.

– Неужели придется снова убивать? – жестко произнесла Эвриала.

Отвернувшись от Пегаса, она направила смертоносный взгляд на Хрисаора. Крылатый вепрь завизжал и попытался укрыться от своей тетки. Когда его крылья начали каменеть, он бросил на Эмили умоляющий взгляд.

Их глаза встретились, и Эмили увидела ужас и горечь предательства. На последнем издыхании он силился подтащить свое каменеющее тело поближе к ней.

– Остановитесь! – закричала Эмили, но ее эмоции только подлили масла в огонь.

Она пыталась потушить его, перехватить хоть толику контроля, но была слишком испугана и растеряна.

– Пожалуйста, вы же убиваете его!

– Тогда потуши пламя! – потребовала Сфено.

Эмили сосредоточилась, как никогда прежде. Она слышала громкое ржание Пегаса в клетке напротив. Страдание в голосе жеребца помогло Эмили найти в себе решимость и наконец справиться с огнем. Поток пламени ослаб и истончился как раз в тот момент, когда Хрисаор добрался до края клетки. С последними умирающими всполохами трансформация вепря завершилась. Его темные глаза потускнели и обратились в камень.

Сфено подошла вплотную к клетке и холодно уставилась на Эмили.

– Ты будешь смирять свои порывы, Пламя. Или, клянусь тебе, Пегаса и человека рядом с тобой постигнет такая же жестокая кара, как и Хрисаора.

Эмили упала на пол, тяжело дыша. Ее испуганный взгляд скользнул мимо Хрисаора в тронную залу, чтобы увидеть хаос, сотворенный ее руками. В конце концов прибыли стражники, вынесли Тэнга и сожженного нирада. Тэнг тихонько стонал, но его рана не выглядела смертельно. А вот второй нирад не двигался.

Эмили пораженно молчала. Единственное, что хоть немного ее радовало, – Джоэль все это время лежал без сознания и не видел, сколько ужаса она породила. Когда ее глаза остановились на Хрисаоре, она вдруг с кристальной ясностью поняла: он, как и ребенок-нирад, умер из-за нее.

Пегас уронил голову и ударил копытом об пол. Несмотря на бесконечные стычки, жеребец любил своего брата и теперь оплакивал его смерть.

– Мне так жаль, Пегс, – пробормотала Эмили.

Она посмотрела на гладкую, безупречную кожу своих рук. Несмотря на все, что только что произошло, все могло обернуться куда хуже. Силы полностью покинули ее. Повезло, что она не сожгла Пегаса или розовую нираду. На этот раз все вышло даже хуже, чем тогда в храме. Ее способности становятся все сильнее, а контроль – все хуже.

Эмили поклялась себе, что больше никогда не использует свои силы.

– Теперь ты отдашь мне свой золотой протез или придется повторить все заново? – требовательно поинтересовалась Сфено, протянув к ней бронзовую кисть.

Казалось, она и не заметила того, что сейчас произошло.

Эмили села рядом с Джоэлем, расстегнула ремни хитрого золотого приспособления и бросила его к дверям клетки, не желая видеть злорадствующую горгону:

– Забирай!

– Ты учишься, Пламя, – сказала Сфено, взяв протез. – Юпитер узрит доказательство твоего пленения, и у него не останется выбора. Он сдастся на нашу милость.

Горгоны встали рядом и вскинули в воздух золотой протез.

– Сначала мы убьем Юпитера, а затем подчиним Олимп себе!

Заполучив протез, горгоны мерзко захохотали и покинули тронный зал. Эмили сосредоточилась на Джоэле. Его лицо покрыли синяки и корка засохшей крови. Глаза заплыли, а нос был сломан. Она нежно погладила его лоб, и целительные силы незамедлительно проявили себя: синяки начали бледнеть.