Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Тот пожимает плечами:

– Не сложилось. Не до любви было. А почему ты спра… Подожди! уж не хочешь ли ты..?

– Именно.

– Но, Марх, Гвен еще совсем дитя!

– Она доверчива, как дитя, да. Но в этом, думаю, она не повзрослеет никогда… Во всех мирах мне не найти ей лучшего мужа, чем ты.

– Хочешь породниться?

– Надеюсь, ты не против?

– Марх. Нас с тобой и так связывает многое. Тебе не нужно для этого выдавать за меня свою сестру. Но если Гвен захочет сама… знаешь, может быть, я все эти века ждал именно ее.

Ты светлая, как цветы на лугу. Обликом ты взрослая девушка, но ребенок в душе. Я всегда улыбаюсь тебе – как дитяти. Как той малышке, которую некогда снял со спины Рианнон и так боялся уронить.

Мне нет нужды торопиться с твоим замужеством, но я так хочу, чтобы два самых дорогих мне человека были вместе. Мы ведь люди, Гвен, – и ты, и я, и Ирб. Мало ли, что долго живем… Как там говорила Сова про корни, которые мы пускаем в землю…

Пусть твоей землей станет Альба. Пусть ты сильнее привяжешься к Ирбу, чем ко мне. У меня когда-нибудь будет моя златокудрая, а вы будете друг у друга…

Ты согреешь его душу, Гвен. Он, конечно, древний и сильный, но имеет право на маленький пушистый комочек тепла.

– Замуж за Ирба? – охнула девушка. – Брат, но он такой… такой могучий.

– И что? – не понял Марх.

– Я не гожусь ему в жены. Тут нужна богиня… как наша мать или даже еще могущественнее.

– Не нужна. Во всяком случае, не нужна Ирбу. Он встречал немало богинь за минувшие века.

– Но я… я ничего не могу… не умею.

– Гвен, моя маленькая сестренка. Никто не спрашивает тебя о твоих умениях. Я снова повторяю: ты хочешь выйти за него?

– Конечно, но…

– Вот и славно.

Гвен. Я не буду уверять, что люблю тебя. Я скажу иначе: я буду.

Ведь любовь – это не безумие Бельтана. Она приходит с годами… Один человек-сказитель обронил фразу: «Они живут в большом ладу и доживут, пожалуй, до любви». Он был мудрым, этот сказитель.

Мы обязательно доживем до любви, Гвен.

В этом я могу тебе поклясться перед любыми богами.

Тихий летний вечер. Берег. Внизу подремывает море, разнежившись на закате. Марху думалось, как точно певцы сравнивают такие волны со спящим человеком: сине-золотистая гладь мерно вздымается, словно грудь, волны чуть лижут прибрежные камни, даже не накрывая их.

Стихия спит.

Покой… война окончена – по крайней мере, для Прайдена. Максен ушел.

Затишье. До новой войны… когда она будет? Сколько нам отпущено судьбой на передышку?

Неважно.

Сейчас – покой. Даже Тинтагел утих после свадебных торжеств.

Можно спокойно побродить с другом.

– Гвен не обижается, что ты проводишь больше времени со мной, чем с ней?

Круитни пожимает плечами:

– Она умная. И знает, что мы скоро уедем.

– Не задержишься?

– На дюжину дней. Ну, на две. Больше – нет. Я должен быть на моем Севере. Не потому, что там будет беда без меня. Просто…

– Я понимаю. Я знаю, что такое «моя страна».

– Хорошо у тебя, Марх…

– Чем?

– Моря много… простор. Так бы и полетел…

– Со скалы? – хмыкает сын Рианнон.

Ирб в ответ вздергивает бровь. Марх кивает:

– Похоже, мы оба вспоминаем об этом . Второй раз мы стоим вместе над обрывом.

Северянин соглашается:

– Не каждый день мать сбрасывает сына с утеса.

Этот ужас падения я помню до сих пор. И еще – отчаянное неверие в то, что сейчас погибну. Всё во мне кричало: «Нет! Не я! Не со мной!» – и я настолько не желал принять неотвратимое, что…

…забавно: за все эти века я так и не вспомнил, что же со мной произошло тогда.

Нет, сейчас я знаю, как превратиться в коня; это не требует усилий – но я не помню, как у меня это получилось тогда, в самый первый раз.

Я очень не хотел погибать.

Помню удар о воду – как будто упал на мягкие густые травы. Помню свое удивление, когда увидел над головой конские копыта и не сразу понял, что это – мои ноги. Помню, как они не очень-то хотели держать меня. Помню, как пришлось заново учиться ходить.

И совсем не осталось сил на то, чтобы удивляться моей способности скакать по водам.

Ирб улыбнулся:

– Пожалуй, пришло время кое-что тебе рассказать.

– Да?

– Это я убедил Рианнон…

– Сбросить меня со скал?

– Не отдавать тебя Мейрхиону. Не дать тебе вырасти среди людей.

– А столкнуть с утеса?

– Марх, тебе тогда было пять лет. Предел детства для человека. И у тебя еще ни разу не проявились способности полубога.

– Риск погибнуть – лучший способ пробудить их?

– Подумай сам, Марх: кем бы стал сын Мейрхиона? Вождем пары сотен воинов? Великим властителем десятка островов?

– Хм…

– Надеюсь, король Аннуина не жалеет, что не стал наследником своего отца?

Рианнон просто не задумывалась о судьбе своего сына. Ей был нужен Мейрхион, нужна Альба – и всё это она обрела, и предостаточно. А мальчишка – растить сына должен отец, и отец растит, и о чем тут думать богине, которая простирает свою власть по горам, – и уже на скалах появляются витиеватые изображения лошади, не похожей на обычное животное.

Рианнон и Мейрхион были предназначены судьбой друг другу. Обоим нужна была власть над Альбой: ему – в мире зримом, ей – в незримом. Обоим этот брак давал желанное. И еще – это не мое дело, но было слишком заметно – Мейрхион восхищал Рианнон просто как мужчина.

Идеальная пара. А маленький Марх подрастал, изредка удостаиваясь внимания то отца, то его воинов. Еще один сыночек, растущий при дружине.

Я жалею лишь об одном – что не сразу понял, кем вырастет сын этих двоих.

При всем могуществе Рианнон – Мейрхион был не слабее. Чужак, пришедший на острова Дал Риады как завоеватель, – и шаг за шагом собиравший настоящее, сплоченное королевство. Где силой оружия, где силой слова – он был прирожденным правителем. Я жалел, что он человек, всего лишь человек: отпусти ему судьба хотя бы век жизни – он мог бы объединить все острова!

В нем была та сила, которая заставляет воинов, не задумываясь, следовать за вождем, а мелких правителей – повиноваться.

Он человек был, человек во всем… так говорили о нем барды. Или скажут… или не о нем… неважно. Всё, что восхищает нас в людях и что ужасает в них, – всё это было в твоем отце, Марх. Властный и удачливый, гордый и кичливый, жадный до добычи и щедрый на дары, отчаянно храбрый в бою и хитрый, если дело доходило до переговоров… огненно-рыжий – рядом с ним мне казалось тепло, будто возле костра в ночи. Ты знаешь это чувство защищенности. Я не боюсь опасностей и не ищу укрытия… но пока Мейрхион был жив – меня не оставляло чувство, что моему Северу не грозит ничто. Никакая из бед.