Гриффит Клэй - Флэш. Преследование Барри Аллена

Барри попытался придумать остроумный ответ.

Когда это ему не удалось, он снова углубился в бумаги.

– Так что произойдет, когда ты окажешься полностью опустошенным? – спросил Оливер.

– Не знаю, – ответил Барри. – Но думаю, что ничего хорошего.

Оливер немного помолчал.

– Ты умираешь, Барри?

Некоторое время единственным ответом был шелест бумаг и скрип кроссовок по старому деревянному полу. Барри чувствовал, как взгляд из-под маски вонзается ему в спину, и понял, что не способен просто сложить этот вопрос в очередную папку и выкинуть его из головы. Он оперся на стол и глубоко вздохнул.

– Я не знаю, – ответил он. – Мы не знаем, как этот процесс будет развиваться, потому что раньше никто ничего такого не видел. – Он повернулся лицом к Оливеру, надеясь увидеть на его скрытом темнотой лице согласие или утешение. – Не важно, что это, я уверен, мы найдем решение. Раньше нам всегда удавалось, почему же этот раз должен стать исключением?

Оливер покачал головой.

– Я понимаю, – сказал Барри. – Я позволил себе это упустить.

– Вовсе нет, – Оливер посмотрел Барри прямо в глаза. – Ты спас много жизней, хотя сам едва держишься на ногах. То, что ты сделал – совершенно восхитительно.

Барри выпрямился, расправив ссутуленную спину. На мгновение груз словно упал с его плеч. Похвала Оливера подействовала на него лучше, чем любое лекарство, которое могла бы вколоть ему Кейтлин.

– Спасибо. Это много для меня значит.

– Мы разберемся с вашими противниками, – сказал ему Оливер, и Барри ему поверил. – Тебе больше не нужно сражаться в одиночку. Мы с Джоном будем патрулировать улицы сегодня.

– Я пойду с тобой, – быстро сказал Барри, – и покажу тебе схему патрулирования, которую я...

Оливер наклонил голову, обратив на него тот самый взгляд.

– О, – тут же попытался взять слова назад Барри, – я хотел сказать, что отправлюсь домой и отдохну.

Оливер выпрямился, вставая с подоконника.

– Мы вызовем тебя, если понадобится подкрепление.

– Просто это очень сложно, – Барри с облегчением выдохнул. – Ну, знаешь, остановиться.

– Даже мы не можем работать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

– Да? – сказал Барри, и на его лице появилась тень улыбки. – Когда ты в последний раз брал отпуск?

Глубокие морщины на лбу Оливера разгладились, и подбородок стал менее напряженным. Его лицо изменилось – он словно превратился из сурового борца с преступностью в доброго друга.

– Ну, однажды я провел немало времени на одном островке в Тихом океане. А теперь я вернулся, и предпочитаю оставаться на работе. – Он помолчал, а потом добавил: – Но иногда я все-таки ухожу. Мне нужно время, чтобы восстановить силы. Это помогает, когда у тебя есть такой человек, как Фелисити, который подталкивает тебя в нужном направлении. Мне очень помогает, что она рядом.

– На этот раз поменяемся. Я поеду с Фелисити, а ты отправишься на рыбалку с Джо. Наверное, во льду, или что-то вроде того.

– Проводить время с семьей – это восхитительно, – ответил Оливер. – Я скучаю по тем временам.

– Боже, прости, Оливер, – поморщился Барри. – Я не это имел в виду, мне не стоило... Правда, прости.

– Не извиняйся. Я сказал то, что хотел сказать. Наслаждайся общением с теми, кто рядом с тобой, пока можешь. Никогда не знаешь, как долго это продлится.

Барри жалобно вздохнул.

– Вот почему я все время стремлюсь бежать. Я не хочу изменений – ни для кого. Знаешь, каждый раз, когда я кого-нибудь спасаю, даже если это десятый случай за день, для спасенного это – момент истины. Их поворотный момент. Я должен быть там – для каждого из них. Я должен бежать достаточно быстро, чтобы успевать сделать это, каждый раз.

Внезапно он осознал, что не только подумал это, но и произнес вслух.

Вспышка молнии словно осветила его мозг, такая быстрая, что ее было не заметить, но яркая как день и абсолютно реальная – в ту долю секунды, пока она существовала.

– Что? – спросил Оливер. – Что только что произошло?

– Понятия не имею, – Барри снова взялся за цепь. – Кое-что пришло в голову. Впервые симптомы «помутнения» начали проявляться, когда я спасал совершенно обычных людей на шоссе. То есть, для меня это было обычное дело. Но для них, как я и сказал, это вопрос жизни и смерти. Но я спас женщину, которая едва не погибла в своей машине, и я мог видеть в ее глазах: она понимает , что вот-вот погибнет. И все-таки она думала только об одном – о своем сыне на заднем сиденье. Она не пыталась спасти себя. Она повернулась, чтобы помочь своему сыну. Как и моя мама когда-то.

–Твоя мама?

– В ту ночь, когда ее убил Обратный Флэш. Мне было одиннадцать, и я вошел в ее комнату и увидел ее, а вокруг – вспышки желтого и красного. Я тогда не знал, что это сражались Обратный Флэш и Флэш – то есть я. Мама не понимала, что происходит, но чувствовала, что это опасно, и протянула руку, показывая, чтобы я не пытался подбежать к ней. Единственное, о чем она думала – стремление защитить меня. – Барри посмотрел на Оливера. – И то же самое делала Лили для своего сына, Дина. Если бы ее там не было, или если бы я задержался на долю секунды, этот мальчик остался бы в том же положении, что и я. Вся его жизнь изменилась бы в одно мгновение – как от удара молнии.

– Но ты там был.

– В этот раз – да. Для этой матери и этого ребенка.

Оливер замолчал на несколько минут.

– Ты проживаешь свою жизнь, чтобы предотвратить что-то, что уже случилось?

Барри лишь смотрел куда-то в даль, сжимая в руках папку.

– Это трудный путь, Барри, – Оливер неловко переступил с ноги на ногу. – Я тоже потерял хороших людей, тех, кого я любил. Томми Мерлина, обоих родителей и других близких. Я сбился со счета. Люди умирали, сражаясь в моей войне.

– Уверен, что это не так.

– Суть в том, что мы не можем спасти всех. Мы должны научиться не сдаваться и идти вперед – как солдаты.

– Я не чувствую себя солдатом, но я сделаю все, чтобы не потерять больше никого – чего бы мне это ни стоило.

– Но не сегодня. – Оливер нахмурился. – Сегодня я за тебя.

– Ладно, – Барри тяжело упал в кресло, повесив голову. Руки и ноги мертвым грузом тянули вниз. Он почувствовал, что сможет отдохнуть впервые за очень долгое время.

– Спасибо.

– Рад помочь.

Их времяпрепровождение все сильнее походило на тюремное заключение. И дело было не только в мусоре. В каком-то смысле, хлам повсюду, грязная одежда и испортившаяся еда создавали ощущение реальности, и пока Шоне удавалось держаться от этого всего подальше, она была не против.

Но иногда все это становилось уже чересчур.

Даже облегчение, которое она чувствовала от сотрудничества с Рэтэуэем, постепенно выветрилось. После возвращения из обсерватории они ни разу не играли в шахматы. На самом деле, она вообще почти не виделась с ним, хотя его присутствие выдавали странные звуки, доносившиеся из лаборатории, которую он обустроил себе из подручных материалов в помещении, которое когда-то было богатым винным подвалом. Звуки, которые доносились оттуда, заставляли ее стискивать зубы.