Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

— Ты убил тех, других, потому что пришлось. Потому что не было выхода. Но я не хочу, чтобы ты запятнал ради меня свою душу. Мне нужно, чтобы ты был добрым ради меня.

Я подумывал — не сделать ли то, что нужно, не обращая внимания на её слова, но побоялся того, что это сделает с ней, с её верой в меня.

— В ящике полно ножей, маленькая госпожа, если вы хотите проделать все сами, — сказал граф Мартиус.

Королева посмотрела на человека, который за столь короткое время причинил столько горя. Я и представить себе не мог, какой сейчас кипит в ней гнев, но её рука была горячей.

— Нет, спасибо за любезность, граф Мартиус. Но первое, что узнаёт королева, — цену, которую платит её душа за каждый королевский поступок. Утолить жажду мести было бы… — Она устало улыбнулась. — Не практично.

Мартиус не ответил, не кивнул, не подал виду, что понимает.

— Мы больше не доставим вам проблем, — сказала Дарлина, вставая. — Я приготовлю что-нибудь, что отправит нас в долгий сон. Нет смысла ждать, пока служба маршалов или наши собственные союзники прикончат нас, как только поймут: мы потерпели неудачу.

Я подумал об этом и о словах Мартиуса насчёт других планов, которые по-прежнему в действии. Посмотрел на тело Колфакса и сказал Дарлине:

— Дайте мне один из тех ножей.

Оставив их на кухне, мы миновали гостиную и вернулись в прихожую. Я снял с крючка на стене плащ и прикрыл им королеву, чтобы защитить от холода. Я не был уверен, где мы находимся и как нам вернуться во дворец, но снаружи ждали лошади, а мне сейчас нужно было одно: как можно быстрее отсюда убраться.

— Келлен, — тихо сказала королева, когда я наклонился и накинул плащ ей на плечи.

— Да, ваше величество?

— Я была очень храброй, — сказала она.

Я кивнул.

— Да, ваше величество, так и есть.

Она неглубоко вдохнула и снова выдохнула.

— Ничего, если я ненадолго испугаюсь? Я думаю… Ничего, если я не буду храброй хотя бы сейчас?

Я подхватил её на руки и ногой толкнул входную дверь.

— Всё в порядке, — тихо сказал я. — Я буду храбрым за нас обоих, хотя бы ненадолго.

— Я знала — ты меня спасёшь, — прошептала она мне на ухо.

Глядя на её маленькое тело, на синяки и порезы, молчаливо свидетельствующие о сотне оскорблений, видя слёзы облегчения и что-то похожее на любовь в её глазах и, хуже всего, чувствуя, как она внезапно крепко обняла меня за шею, чтобы согреться и успокоиться, я ненавидел себя за мириады способов, которыми её подвёл. Я предал её однажды во дворце, когда за ней пришли, предал во второй раз, использовав её похищение как способ избежать наказания за свой провал. И даже сейчас я её предавал, позволяя думать, будто спас, хотя на самом деле это она спасла меня.

Когда мы вышли на холодный ночной воздух, я напомнил себе, что родился трусом, как люди рождаются с косолапостью или волчьей пастью. В этой жизни вы играете теми картами, которые вам выпали.

Но если бы мне пришлось, ради неё я побыл бы храбрецом ещё немного.

Нам потребовалось несколько часов, чтобы найти дорогу во дворец даже на нашей лошади, уверенно бегущей к цели. Я всё ещё не был знаком со столицей, а королева, прислонившись спиной к моей груди, то теряла сознание, то снова приходила в себя.

Двухтысячелетняя душа или нет, её разум и тело выстрадали больше, чем следовало. Королева долго держалась под пытками, которые изобрели для неё холодные, практичные сердца Мартиуса и Дарлины. Но рано или поздно все мы платим бармену за то, что пьём, даже когда он подаёт нам только боль и печаль.

Наше путешествие больше всего замедляла необходимость лавировать среди пламени и хаоса, заполнивших улицы. В нескольких районах, через которые мы проезжали, горели дома. В других мародёры разбирали здания по кирпичику и пускали в ход кирпичи, чтобы учинять дальнейшие разрушения.

Мартиус был прав в одном: дароменскому народу недоставало сил, чтобы поддерживать старую, загнивающую культуру. Сколько союзников помогало графу в его планах? Понадобятся годы, чтобы выследить всех. Я содрогнулся при мысли о том, какую месть свершит служба маршалов, когда вернёт себе контроль. Отчасти мне хотелось им в этом помочь.

— Мы почти на месте, — тихо сказала королева, открыв глаза и глядя прямо в ночное небо, как будто могла определить наше местоположение по звёздам.

— Почти дома, — сказал я.

Она грустно и коротко засмеялась.

— Дом.

Потом посмотрела на меня и спросила:

— Кажется, я слышала… Ты убил человека?

Я кивнул. Один из грабителей кинулся на нас. Большинству из них хватало ума, чтобы держаться подальше от боевого коня, а королева в моих руках выглядела как обычная маленькая девочка. Иногда, когда мы проезжали мимо, кто-нибудь швырял в меня кирпичом, надеясь сбить с лошади, но мало у кого хватает меткости или сил, чтобы такое проделать. Однако тот человек нашёл хорошее длинное копьё и, казалось, умел им пользоваться.

Я взорвал его, даже не придержав лошадь. После этого мне пришлось остановиться, поскольку мой чёрный порошок почти иссяк. Я не знал, сколько раз ещё смогу повторить заклинание. Я смертельно устал, мои пальцы утратили чувствительность. Но если мне всё-таки понадобится заклинание, я больше не смогу положиться на старого Эрраса. Поэтому я остановился в переулке и проделал кое-какие тёмные дела с кровавым сувениром, который вынес из убежища Мартиуса. Я надеялся, что королева понимает, почему я делаю такую гадость. Во всяком случае, она ничего об этом не сказала.

— Я ценю твою защиту, Келлен, — сказала она (мы ехали дальше), — но, когда всё закончится, попрошу не убивать моих подданных, если ты вообще можешь без этого обойтись.

Я улыбнулся.

— Постараюсь ограничить число убийств.

Она кивнула, её веки затрепетали, глаза снова закрылись.

— Это хорошо. — Она сжала мою руку. — Знаешь, ты больше не изгой.

Спустя час мы подъехали к воротам дворца, и, увидев, что нас ждёт, я понял: мне придётся нарушить обещание раньше, чем я ожидал.

Сорок человек стояли между нами и входом во дворец. Сорок солдат-дароменцев, которые не должны были стоять у ворот с тремя мёртвыми стражниками, лежащими у их ног.

Будь я умнее, едва покинув убежище Мартиуса, я передал бы королеву в руки любого маршала, какого смог бы найти. Но я этого не сделал. Я устал, был зол и избит до полусмерти проклятой службой маршалов. Я хотел сам привезти королеву, потихоньку доставить её во дворец, а потом ткнуть большим пальцем в лицо первого встречного маршала и велеть ему принести мне кофе и моего проклятого белкокота. Это был бы хороший момент. Но в нашем мире так не бывает. В нашем мире вы проходите через ад только для того, чтобы обнаружить сорок солдат в блестящих стальных шлемах, стоящих между вами и свободой. Сорок солдат, которых я уже встречал раньше, когда они служили под командованием Леонидаса.