Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres]

– Развлекаться? – Я подался вперёд на сиденье ровно настолько, чтобы ей стало неудобно. – Госпожа, у вас, кажется, сложилось впечатление, что мне хочется быть здесь, а не во дворце, где я оставил удобную комнату и хотя бы туманную возможность приятной беседы. Позвольте всё прояснить: за последние восемь дней в меня метнул молнию боевой маг, маршал вырубил меня своей палицей, забанский фанатик чуть не содрал с меня лицо, меня приговорили к виселице за то, что я случайно вытер кровь дурацким флагом вашего народа… А потом – поскольку неделя выдалась лёгкой – на меня напала проклятая летающая змея. И всё это, ваша милость, бледнеет по сравнению с непривлекательностью вашей компании.

Графиня, похоже, онемела от такой тирады. Я воспользовался случаем, чтобы откинуться на спинку сиденья, надвинув на лицо шляпу ровно настолько, чтобы она прикрыла как мои глаза, так и беседу.

Рейчис фыркнул.

– Приятно знать, что твоя полоса побед над женщинами не кончается.

– Съешь свой хвост, – пробормотал я.

– Что? – вскричала Мариадна, захлопнув книгу, которую держала на коленях.

– Я говорю с ним, – ответил я.

Она быстро огляделась по сторонам, потом остановила взгляд на Рейчисе.

– А. Конечно. Вы говорите с вашим… грызуном.

– Белкокотом, – предупреждающе прорычал Рейчис.

– Оно дикое? По-моему, оно на меня рычит.

Она говорила не столько испуганно, сколько оскорблённо.

– «Оно» – это белкокот, а не грызун, – поправил я как можно более веско. – И «оно» имеет имя. Между прочим, его зовут Рейчис.

Графиня перевела взгляд с Рейчиса на меня так, будто я над ней потешался.

– И вы разговариваете с этим… белкокотом, верно?

Я кивнул.

– И он вам возражает?

Я фыркнул.

– Всё, что он делает, – это возражает.

– Оставьте меня в покое, – просвистел Рейчис, высовывая мордочку из бокового окна кареты.

Мариадна выдохнула и сделала нарочитую паузу, прежде чем снова заговорить.

– Мастер Келлен. Господин, – поправилась она. – Среди моего наро… Неважно. Господин Келлен, кто-нибудь когда-нибудь советовал вам принять во внимание, что ваш домашний грызун (или белкокот, или как там вы его называете) – животное, а животные не разговаривают, и вы просто воображаете, будто он с вами говорит?

Я начал было отвечать, но мне в голову пришла неприятная мысль. Несмотря на то, что случилось, когда Ша-маат была рядом, я никогда не ставил под сомнение факт, что мы с Рейчисом можем разговаривать друг с другом. На первый взгляд это казалось совершенно естественным. В конце концов, маги мысленно общаются со своими талисманами. Почему же мне не говорить с Рейчисом? Но ведь я не настоящий маг и никогда им не стану. Если уж на то пошло, я не мог припомнить никаких других знатоков магии, которые на самом деле разговаривали бы (не думали, не проецировали и тому подобное), а реально обменивались бы словами с животным. Но ведь королева тоже говорила с Рейчисом, не так ли? Если я вконец не спятил или она просто не потешалась надо мной.

Глядя на белкокота, я вспоминал последние два года.

– Не смотри на меня, – сказал Рейчис. – Я всегда думал, что ты сумасшедший.

Графиня Мариадна взглянула на меня отчасти с искренним сочувствием, отчасти – с торжествующим самодовольством. Тут я заметил красноту вокруг её глаз и влагу на щеках. Она плакала; вот почему она всю поездку прятала лицо за книгой. Она заметила, что я таращусь на неё, и её смущение быстро перешло в ярость.

– Как вы осмеливаетесь смотреть на меня вот так…

Меня спас Рейчис, громко засвистевший:

– Скачут лошади, Келлен!

– Что? Кто? Сколько?

Он высунул морду в окно и принюхался.

– Много.

– В чём дело? – спросила Мариадна.

– Кто-то у нас на хвосте, – сказал я, оттолкнув Рейчиса, чтобы можно было высунуть голову в окошко.

Примерно в двухстах ярдах справа я едва различил грязно-коричневое облако; оно приближалось. Кем бы ни были эти люди, они скакали во весь опор, по бездорожью и по тропе, чтобы нас перехватить.

Я вытащил из дорожной сумки свои футляры с порошками и прицепил к поясу. Потом пристегнул к правому бедру колоду стальных метательных карт. И, наконец, распаковал пару длинных ножей, которые забрал у старого доброго Меррела из Бетриана, и сунул их за пояс.

– Откуда вы знаете, что за нами гонятся? – спросила Мариадна. – Я ничего не слышу.

Я показал большим пальцем на Рейчиса.

– Это мне сообщил мой воображаемый говорящий грызун.

Графиня фыркнула и начала что-то говорить, но её перебил кучер.

– Люди скачут, моя госпожа! – закричал он вниз, обращаясь к нам. – Боюсь, это бандиты. Их не меньше шести.

Шесть бандитов верхом. Мы спеклись.

Я откинул клапаны на футлярах с порошками, поплевал на пальцы и слегка потёр их о штаны. Мокрые кончики пальцев – плохая идея, но когда они влажные, легче держать порошки.

– Что вы делаете? – спросила Мариадна.

Я открыл дверцу и нащупал, за что можно ухватиться правой рукой внутри кареты. Ветер хлестал меня по щекам, как будто пытался привлечь моё внимание. Возможно, он пытался предупредить, что всё слишком сложно даже для моей удачливости.

– Готовлюсь убить наших новых друзей, – ответил я.

Мы всего два дня как уехали из дворца, и вот уже на нас напали столько человек, что попробуй от них уйти. Мне это не казалось случайным совпадением. Ша-маат могла организовать такое, чтобы графиню наверняка убили. Тогда это веский повод, чтобы спрыгнуть с экипажа и сбежать прежде, чем на него нападут. С другой стороны, Колфакс мог нанять людей, чтобы увидеть меня мёртвым, и, покинув карету, я просто облегчу труд убийцам: им останется только меня задавить.

– Вы ведёте себя глупо, – сказала графиня. – Это Даром. У нас есть законы. Кем бы ни были те люди, они не осмелятся побеспокоить нас на королевской дороге.

– Мы почти в двух днях пути от столицы, ваша милость.

Я поставил ногу на окно открытой дверцы и начал вылезать на крышу.

– Я довольно давно брожу по длинным дорогам и за это время усвоил одну вещь: законы имеют значение только там, где есть мужчины и женщины, которые заботятся об их исполнении.

Потребовалось некоторое время, чтобы мои глаза привыкли к яркому сиянию предвечернего солнца. Натиск ветра наверху кареты угрожал разлучить мою шляпу с головой. Гром копыт становился все ближе и угрожал разлучить мою голову с шеей.

– Не придерживайте лошадей, – сказал я кучеру.

Старик кивнул, не сводя глаз с дороги и не выпуская из рук вожжей.

– Эррас, – сказал он.

– Келлен.

– У вас есть план, Келлен?

Я вытащил из-за пояса два ножа и воткнул в сиденье рядом с собой.

Эррас взглянул на ножи.

– За нами гонятся по меньшей мере шесть всадников. У вас есть ещё ножи?