Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

Однако, когда он сошёл с помоста, к нему подошёл Николай. Чистокровный наследник выглядел великолепно в своём красном бархатном камзоле и жёлто— коричневых рейтузах. «Простите меня, лорд Виктор, но не можем ли мы с Сореном поговорить с вами наедине?» — ирландский надсмотрщик, молча, стоял возле принца, — «Это касается ситуации с ликанами».

Виктор нахмурился. «Какие новые способы досаждать мне обнаружили эти паразиты?» Любопытство вместе с любезностью отпрыска старейшин, заставила его кивнуть в знак согласия. «Очень хорошо», — объявил он, — Давайте уединимся в моём солнечном склепе».

Он повернулся, обращаясь к ближайшему вестнику смерти, который вертелся возле трона в надежде подслушать, что скажет старейшина. «Крэйвен», — коротко сказал Виктор, — «Пошли с нами».

«Да, мой лорд!» — охотно ответил Крэйвен, присоединившись к другим вампирам. Они вышли из тронного зала и зашагали вниз по короткому коридору к толстой дубовой двери, которая охраняла личное святилище Виктора. Старейшина открыл дверь и предложил Николаю и Сорену зайти внутрь. Крэйвен поспешил вслед за ними, но Виктор протянул руку, останавливая его. Он прошел мимо Крэйвена, сам входя в солнечный склеп, оставляя недоумевающего вестника смерти в холе.

«Смотри за дверью», — резко поручил Виктор Крэйвену, — «Смотри, чтобы нас не беспокоили».

Разочарованный англичанин тщетно пытался скрыть свою досаду, к личному удовольствию Виктора. «Да, мой лорд», — сказал он мрачно, — «Я живу, чтобы служить».

Виктор незаметно усмехнулся про себя, закрывая дверь перед носом Крэйвена. Голые амбиции молодого вампира выглядели, безусловно, забавно. Крэйвен вполне может оказаться полезным подчиненным, но Виктор не собирался держать его в курсе всех своих секретов, пока. «Может быть позже», — думал он, — «после того, как Крэйвен зарекомендует себя таким же благоразумным, как и властолюбивым».

Тоска по свежей человеческой крови подошла к Виктору, и он чувствовал почти непреодолимый желание утолить свою жажду ничтожными смертными жертвами, лишь бы облегчить невыносимую боль и гнев, которые отягощали его душу после трагического грехопадения Сони. Его кровожадное воображение рисовало испуганную девушку крестьянку, беспомощно извивающуюся в его руках, тщетно крича, когда его жадные клыки пронзают ее горло. Он практически чувствовал вкус её тёплой крови на своём языке, которая была гораздо ярче и более опьяняющей, чем прохладная кровь рогатого скота, которой его заставлял питаться пакт.

«Уже очень давно «, — подумал он, — «я не позволял себе подобное». Такие ночные вылазки были его тайным пороком, известным только его наиболее доверенным подчиненным. «Я должен пойти на охоту вновь в ближайшее время, после того как дело с ликанами завершится. Кто знает?» — подумал он, — «Может быть, я возьму с собой Крэйвена прибирать за мной...»

Сейчас, однако, Николай и Сорен ожидали его внимания. Он отошёл от двери и сел на деревянный стул с высокой спинкой, лицом к двум мужчинам, которые почтительно остались стоять. «Так», — сказал он серьезно, — «что там по поводу ликанов?»

***

«Еще один новый доброволец хочет видеть тебя», — искренне объявил Йозеф, просунув голову в дверь. Он хитро подмигнул Луциану: «И она говорит, что знала тебя в прошлом».

Луциан оторвался от своей работы. Пергаменты с эскизами новых укреплений для горного лагеря были разбросаны по длинному дубовому столу, который когда— то принадлежал Золтану, до того как Луциан забрал себе бывшие апартаменты вампира. Выдолбленный в склоне горы, в твердой породе, милосердно лишенной серебра, пещера, как комната, предоставила Золтану личное убежище, отрезанное от солнца. Масляные лампы давали Луциану достаточно света для работы. Дорогой персидский ковёр, привезённый со Святой земли, покрывал жесткий каменный пол.

«Она?» — озадаченно подумал Луциан. Он понятия не имел, кого Йозеф имел ввиду, пока одноглазый крестоносец не отошёл в сторону, пропуская рыжеволосую женщину, прижимавшую голого младенца к груди. «Ольга», — выпалил он с удивлением.

«Мне оставить вас наедине?» — спросил Йозеф с усмешкой.

Луциан покачал головой. «В этом нет необходимости «. Отойдя от стола, он сразу обратился к женщине. «Здравствуй, Ольга. Я должен признаться, что не ожидал увидеть тебя или твоего ребенка вновь», — он указал на скамейку возле скалистой серой стены, — «Пожалуйста, садись».

Однако она осталась стоять, настороженно смотря на Луциана, как будто подозревала какую— то уловку. По строгому выражению ее лица Луциан догадался, о чём она думает. Грязь и травяные пятна покрывали её одежду, свидетельствуя о длинном, трудном пути от замка Корвинуса. Ее ребенок, которого, как знал Луциан, звали Ференц, удовлетворённо сосал большой палец, не обращая внимания на напряженность в комнате.

«Так», — сказала она наконец, — «Так значит то что они говорят — правда. Ты всё ещё жив и ведёшь войну против кровососов».

Луциан услышал нотки скептицизма в её голосе. Его стали одолевать угрызения совести. Он посмотрел на М— образное клеймо на бицепсе маленького Ференца. Он знал, что Ольга носила аналогичное клеймо на своей плоти и, что он помог поместить его туда.

«Если ты не доверяешь мне», — спросил он ее, — «тогда почему ты пришла?»

Она была едва ли не первой, кто нашёл его здесь. Весть о его побеге из темницы вампиров быстро распространялась, ликаны повсюду искали его, чтобы присоединится к его крестовому походу. Но никогда раньше ни у одного из новоприбывших не было столько причин ненавидеть Луциана.

Бывшая отступница думала долго и упорно, прежде чем ответить. «Я видела, как тебя хлестали в подземелье», — напомнила она ему. Ее голос был холодным и ровным, как будто все эмоции были выбиты из неё суровыми тяготами жизни в замке. «Когда первые взмахи хлыста сорвали крик с твоих губ, я радовалась, довольная тем, что ты, наконец, узнал, каково это действительно быть рабом кровососов. Но когда хлестания продолжились, с каждым новым стеганием, сдирающим плоть с твоей спины, я страдала вместе с тобой, понимая, что ты по— прежнему один из нас, в конце концов. Затем, когда ты поднялся наперекор, нанося удар самому старейшине, я снова обрадовалась, но на этот раз, потому что я видела оборотня восставшего против вампира — и выжившего, чтобы рассказать об этом. И это дало мне надежду, что когда— нибудь все мы также сможем быть свободными».

Луциан был глубоко тронут утверждением женщины. Впервые он полностью осознал, что возможно на карту поставлено намного больше, чем его собственная месть Виктору. На протяжении бесчисленных поколений вампиры угнетали его вид, обрекая его, Ольгу и всех ему подобных на бесконечное рабство. Они осудили Соню просто потому, что она, в отличие от остальных вампиров, осмелилась отнестись к ликану как к равному.