Франциска Вудворт - Особый случай [litres]

Не могу я его бросить! Он пытался меня предупредить, спасти, увести подальше.

Сейчас мне так не хватало магии! Стиснула руки, мысленно взывая к тому, что сама же согласилась запечатать. Но, увы, моя сущность молчала. И молчала природа вокруг. Я слепая и глухая.

И лес не отзовется на мою ярость, не выдернет пиратов из седел и не спеленает их лианами.

Мы ехали среди деревьев по едва заметной тропе. Все дальше и дальше от места, которое на время стало домом. Где я почти ощутила себя в безопасности.

Я снова и снова билась о рунный барьер, пытаясь воззвать хотя бы к остаткам сил. Но те, как назло, не откликались, они точно притихли в присутствии Рейна. И, как в прошлый раз, я могла поклясться, что моя магия готова была льнуть к нему, ластиться.

К нему! К грязному мерзкому пирату!

Мне хотелось выть, рыдать, бежать куда подальше. А вместо этого я продолжала ехать в седле и чувствовать дыхание Рейна за спиной, стук его сердца. И невольно на ум приходили воспоминания об утре после нашей ночи. Когда я стала женщиной.

Низко наклонила голову, чтобы никто не видел, как краснею. Что со мной? Мне хотелось колотить кулаками по груди Рейна, к которой меня сейчас прижимали, и одновременно внутри шевелились совсем другие чувства.

Это все совместимость магии. Я сглотнула и поняла, что ногти уже буквально впиваются в ладони. И тут ощутила, как напрягся Рейн, подняла голову. К нам направлялся Рэм.

– Кэп, скоро вечер, надо бы определиться, когда станем на ночлег. Рыжик, ты как?

– А не видно? – поинтересовалась ядовито. – Рыдаю от счастья!

– Так это от счастья? – уточнил Рэм. – То есть тебе чайку не предложить для расслабления? Я тут прихватил «Лунный свет».

Чай меня сейчас интересовал меньше всего. И на Рэма я взглянула исподлобья.

– Зачем ты ударил Илая?!

– Ударил? – удивился кок. – Ты что, Рыжик, я его просто успокоил. Если я бью, то наверняка. А это успокоительное Рэма, только и всего.

– Не крепковато?

– Доза точно выверенная, – успокоил Рэм. – Так что насчет чая?

– Спасибо, но у меня нет настроения.

– Вот и поднимешь.

– Лучше подними Илая, – посоветовала я.

– Успокоительное Рэма будет действовать еще пару часов, – серьезно заявил кок.

– Кажется, ты подъехал спрашивать насчет привала.

Голос Рейна горячим бархатом прошелся по коже, рычащие нотки в его голосе заставили меня вздрогнуть. Точно ощутив это, капитан на миг прижал меня еще сильнее.

– Да, кэп, что насчет привала?

– Через час, – сообщил Рейн.

И тут я не выдержала. Все, что копилось во мне с момента похищения, начало рваться наружу.

– Остановите лошадь, – велела Рейну.

Мне совершенно не хотелось с ним разговаривать, но выхода не видела.

На мою просьбу капитан закашлялся, а потом спросил:

– В кустики захотелось?

– Даже если и так? Или ты собираешься идти со мной?

– После того как ты удрала, у меня сильное желание не отпускать тебя дальше чем на пару шагов.

– Я не убегу.

– Знаю, – отозвался Рейн. – Ты же у нас добрая. Ты же не хочешь, чтобы этот парень кормил рыб.

Он спрыгнул с лошади, спустил меня, на миг задержав в объятиях. Я тоже замерла, а потом рванулась в сторону. Придержала соскользнувшую с плеча рубашку и прищурилась, заметив загоревшийся взгляд Рейна.

– Руки! – попыталась прошипеть, а вышло какое-то рычание. Среди пиратов послышался легкий свист, затем чей-то голос произнес:

– Кэп, ты того… по ходу, она кусается.

– Дикая, – согласился с ним другой.

А Рэм тоже не остался в стороне. И грянул на весь лес:

– Рыжик, главное, не бей ниже пояса, там ценное…

– Серьезно? Я думала, у мужчины главная ценность – мозг.

С этими словами я развернулась и удалилась в кусты, которые действительно давно хотела посетить. Мне в спину долетел дружный гогот, который заставил поморщиться. Пир-р-раты.

Но кроме естественных потребностей меня интересовало также и нечто другое. Я заметила сиренево-желтые цветы, похожие на миниатюрные колокольчики. Они даже едва слышно звенели на ветру. Искора боязливая. Водится в густых лесах, любит влагу и растет возле деревьев. Растение-паразит. А еще отлично помогает при сотрясениях, убирая тошноту и помогая сознанию скорее прийти в себя. Илаю это понадобится.

Жалко только, что не вижу здесь ивы лозовидной или зубчатки. Порошок из коры ивы или же сок из зубчатки – безвкусные, можно подсыпать или подлить куда угодно. У них сильный слабительный эффект.

Вот подлила бы кое-кому – и рука бы не дрогнула.

К отряду я вернулась, по дороге срывая искору. В итоге набрался приличный букет. Я решила сделать настойку про запас. С такими, как Рэм и его успокоительное, она лишней точно не будет.

– Что еще за веник? – проворчал Рейн. – Арлиса, мы ждали, пока ты собирала цветочки? Или… это мне?

Я заглянула в наглые бирюзовые глаза и сообщила:

– Не дай тебе Хейга узнать, какие цветочки я могу вам подарить. А это для Илая. Ваш кок ему врезал так, что, скорее всего, будет сотрясение.

– Беда какая! – сказал кто-то. – Подумаешь – удар по башке. Глядишь, умнее станет.

– Я тоже надеюсь на это, – к удивлению окружающих, согласилась я и пояснила: – Илай мечтал о море и больше всего восхищался командой «Морского демона». Теперь он увидит, что выбрал не лучший объект для восхищения.

– Мы не женщины и как-нибудь проживем без его восхищения, – с недовольным видом бросил капитан и посадил меня на лошадь. Но хоть остальные перестали умничать о пользе встряски головы.

Тролль так вообще подъехал к нам.

– Давай цветы, в сумку пока уберу. Заварю во время привала. Ты знаешь, в каком количестве?

– Да, я покажу.

– Ты хорошо в травах разбираешься? – заинтересовался он.

– Я у знахарки жила.

– Кэп, нам повезло! То никого, а теперь у нас и док, и травница, – обрадовался кто-то сзади.

– С учетом того, что я пленница, не вижу поводов для радости. С чего вы взяли, что я буду помогать похитителям? Вот подсыплю вам травку, лишающую мужской силы…

От угрозы даже Рэм отшатнулся от меня, а все мужчины стали коситься как на ядовитую змею. Смотрели с опаской. Так и хотелось сделать страшное лицо и сказать: «Бу-у-у!»

Лишь моему похитителю было все нипочем. Он вскочил в седло и притянул меня к себе.

– Ты страшная женщина! – хохотнул он. И на ушко добавил: – А когда думаю, что уже женщина и моя, тебе ни одна травка не поможет загасить мое желание.

Он намотал на одну руку повод, а второй крепко обнял и пустил коня вскачь. Меня молнией прострелило от макушки до пяток. Движение наших тел в одном ритме живо напомнило о жарких снах с его участием и нашей совместной ночи.

На щеках заалел румянец.

– Отпустите немедленно! – задыхаясь, потребовала я.