Мелина Боярова - Ведьма в академии магов [litres]

– Знаешь, а ты в чем-то права, – поддержала Лелана, как обычно подслушавшая мои мысли, – полагаю, первое, что сделали маги для разгадки тайны, привели сюда ведьму, и не одну.

– Мне вот что покоя не дает, – хмыкнула я, сопоставляя информацию, что почерпнула об этом мире и месте, – Гедера – ведьма первой десятки, ведь так? Так. – Вопрос ответа не требовал. – В легенде говорится, что Золана, моя тезка, – последняя Верховная. Тогда откуда взялась еще одна? Что-то не пойму, разве допускается одновременно существование двух Верховных? Если да, то кто из них главнее? Каким образом определяется старшинство?

– Непростой вопрос. – Лелана задумчиво закусила нижнюю губу. – Ответить на него могли лишь сами Верховные. Но из того, что я помню, Верховная – это звание, которого удостаивалась самая одаренная ведьма. Она проводила обряды и общалась со священным деревом. Вот как ты в Палесье. А уже главная среди Верховных занимала высшую ступень. Она взаимодействовала с Рэллорном, родоначальником священного леса. В нашем случае – это снова ты, ну или прежняя Золана. И насчет выводов по поводу родственной крови, пожалуй, соглашусь. Хотя Гедера не обязательно твоя прародительница. В данном случае невероятное совпадение. Да что мы рассуждаем? Иди уже и убедись сама.

Объяснения навки упорядочили мое представление о ведьмовской иерархии, и на предложение проверить, смогу ли прочесть послание, согласилась без раздумий. Гостиная не уступала по роскоши убранству спальни, но изучение достопримечательностей я оставила на потом. Внимание привлекла каменная подставка, выглядевшая в комнате чужеродным элементом. Вершиной ее служила квадратная столешница. На ней лежала потрепанная тетрадь с замысловатой застежкой и лист пергамента. Очевидно, ведьма писала второпях, потому как на белоснежной поверхности сохранились мелкие брызги чернил, а самопишущее перо лежало тут же, рядом с листом. Основанием подставки служил каменный круг. На нем, как и в беседке, выбита пентаграмма с луунами, и сохранился отпечаток ладони для активации.

Неужели ведьма оставила дневник? Неслыханная удача. Казалось бы, подойди и возьми. Но что-то не давало переступить пентаграмму, все мое существо вопило об опасности. Причем настолько, что желание сбежать подальше, забыть об этом месте и никогда не возвращаться становилось невыносимым. Впрочем, слова на пергаменте я разглядела.

Я прочитала и поразилась. Застыв на месте, осмысливала простые и в то же время судьбоносные строки. Как ведьма, жившая три сотни лет назад, предвидела мое необычное появление в Элире? Первые две строчки однозначно указывали на этот факт. Что тогда говорится о благословении? Не связано ли это с той непосильной задачей с возрождением Рэллорна и элийского народа? Это слишком для маленькой меня. Преемницей чего я должна стать? Знаний? Не потому ли божество настаивало на обучении магии, чтобы я попала сюда и прочитала послание Гедеры? От таких совпадений мурашки по коже побежали.

– Ну давай же, Золана, – подбодрила навка, – сделай это. Не терпится узнать, что же такого оставила ведьма, раз толпа архимагов разобраться не сумела.

«Действительно, чего это я?» Голос навки вырвал из оцепенения. Подозревая, что при активации снова потребуется сила, присела на колени, сделала два глубоких вдоха-выдоха и приложила ладонь к отпечатку.

Я оказалась права. Для активации пентаграммы потребовался весь магический резерв и прорва жизненной энергии. Из меня будто резко выдернули стержень и погрузили в кокон, пошевелиться в котором не было никакой возможности. Стало так холодно, что заколотило крупной дрожью, даже зубы застучали. Потемнело в глазах. Я и не заметила, как появился Рэн. Только в области груди вдруг стало горячо, как от печки, и желанное тепло волнами пошло по телу. Сколько так продолжалось, понять не могла. В голове пронеслась жизнь от рождения на Земле и до текущего момента. Некто строгий и могущественный будто бы оценивал каждый поступок или невольную мысль и складывал их на чаши незримых весов.

Испытание закончилось, когда пребольно стукнулась локтем о пол. Незримые путы с тела и разума исчезли, и я неловко завалилась на бок. Меня тут же подняли и усадили на диван, подушечку подложили, пледиком теплым укутали и вдобавок стиснули так, что ребра захрустели.

– Раздавишь! – прохрипела сиплым голосом и пожаловалась: – Пить хочется.

– Как хорошо, что ты очнулась, – радостно защебетала Лелана, – я мигом принесу. Чего хочешь? Компотику, водички, соку?

Я поморщилась – без разницы, что пить. Я бы и поесть не отказалась, чувствовала себя как выжатый лимон. Озвучила и это желание.

– Найду покушать, а как же! Давай помогу подняться. – Навка чуть не рывком поставила меня на ноги, а потом проводила к столу.

Откуда там взялись еда и питье, да еще в таком количестве, даже не спрашивала. Не до того было. Первым делом осушила кувшин с травяным взваром, потом настал черед куриного бульончика – самое то для восстановления сил. Дальше в ход пошли овощные салаты и мясные блюда. Налопалась от души и даже захмелела от сытости. Или так повлиял бокал красного вина? Так-то я не пью, но тут подруга всунула фужер в руку со словами «сегодня можно».

– И что это было? – Теперь бы и подумать, что произошло.

– Это я ждала объяснений, – оторопела Лелана, – ты как коснулась каменного отпечатка, так и застыла, словно сама в камень превратилась. Белая, как нечисть, сделалась. Тут еще Рэн как ошпаренный с места сорвался. Защита фамильяра пропустила, а меня так шибанула, что… В общем, на одну вазочку меньше стало. Я, когда в стену впечаталась, шкафчик проломила нечаянно. Мебель и стена уже сами восстановились, книги уложила обратно. А вот вазочку и еще десяток безделушек не собрать. Ругать будешь? Знаешь, как я испугалась? Вытащить не могу, позвать на помощь – тоже, мысли не слышу, будто и нет тебя, представляешь? И сейчас ничего не слышу, – с обидой поделилась подруга. – Как себя чувствуешь? Не пора ли выбираться отсюда?

– Вот ты трещотка, столько успела рассказать и вопросов задать, что голова кругом, – улыбнулась Лелане, – не волнуйся, я в порядке. Силы, правда, потратила столько, что и за ночь не восполнить. За вазочку не обижаюсь, не специально же разбила. Меня другое беспокоит… Рэн, дружочек, проснись. – Достала из-за пазухи котенка, слегка потормошила. Питомец же сладко зевнул и свернулся клубочком. – Спаситель мой, помощник. Что бы я без тебя делала?