Александр Гулевич - К бою! [litres]

– У меня нет сейчас на это времени, так что придётся отложить лечебные процедуры, враг уже на подходе, а я и так уже в стационаре слишком подзадержался. Отложим это дело на два-три дня, быть может четыре, – с огорчением проговорил Бобёр, прекрасно осознавая, что тем самым жертвует своим личным здоровьем, но другого выхода у него действительно не было.

– Как скажешь, наследник, но лечение откладывать никак нельзя, так как могут произойти необратимые изменения в организме.

– Что делать, в этой жизни бывают моменты, когда приходится чем-то жертвовать, сейчас это как раз тот самый случай, – выдохнул Бобёр и, помолчав несколько мгновений, распорядился: – Марго, будь добра, вызови на связь Дикого Вепря.

– Одну минутку, наследник…

Искин вывел на голографический экран командный центр обороны Бастиона, и спустя несколько мгновений на нём появилось уставшее лицо отставного генерала Гудзы:

– Добрый день, командир.

– Здравствуйте, Константин Георгиевич. Хочу поинтересоваться, как идёт процесс эвакуации Иностранного легиона, да и вообще как идёт подготовка к блокаде Бастиона? – с ходу поинтересовался Бобёр тем, что более всего его сейчас волновало.

– Караван с личным составом и техникой, а также тыловыми подразделениями и значительным запасом боеприпасов в сопровождении трёх волчьих эскадр два часа назад отправился на Зайоранг. Также эвакуирован учебный центр операторов беспилотных эскадр и основные склады запчастей для боевых кораблей – на Надежду. Помимо этого, пятьдесят шесть волчьих стай покинули систему и направляются в свои зоны ответственности и в ближайшее время начнут болезненно пощипывать вражеские корабли. Что касается наземной обороны и обороны системы, то и здесь практически всё готово, в ближайшие часы завершится установка крепостных минных полей и автоматических торпедных платформ. В общем, мы готовы к осаде и возможному штурму, врагу точно не поздоровится.

– Это радует, Константин Георгиевич. Вам будет очень сложно держаться в обороне, так как мы особо вам ничем помочь не сможем, – с грустным вздохом проговорил Бобёр, понимая, какая ответственная задача стоит перед генералом Гудзой – удержать в районе Бастиона значительные силы армады вторжения, что было далеко не просто.

– Справимся, командир, самое главное, чтобы вы справились и захватили Хипори и Новую Тортугу, вот где самое главное стратегическое направление, ну а мы тут на Бастионе выступаем лишь в качестве отвлечения. Захват проходов в наш мир и их удержание есть ключ к нашей победе. Это вам будет очень сложно, так как враг будет отчаянно сопротивляться, прекрасно отдавая себе отчёт, насколько это критично для армады вторжения, да и вообще для всего хода войны, – суровым тоном проговорил генерал Гудза, отчего отчётливо прорезались челюстные мышцы, тем самым выдавая хорошо сдерживаемую злость или даже самую настоящую и ничем не замутнённую ярость. Но имея отличную спецподготовку, Гудза умело себя контролировал.

– Справимся, Константин Георгиевич, непременно справимся, хотя, конечно, больших потерь не избежать, но это война, война беспощадная, в которой в плен никого не берут. Победа или смерть – именно так стоит вопрос, и никак иначе… – угрюмо проворчал Бобёр, в голосе которого сквозила абсолютная решимость принять смертельный бой и вырвать победу, чего бы это ему ни стоило.

– Да, победа или смерть, иного выбора нам не дано. Видимо, это судьба такая у нашего народа и его тяжкий крест, который он несёт не одно столетие. Бывали, конечно, времена, когда от этой тяжкой ноши пытались избавиться, но всякий раз ни к чему хорошему это не приводило, – глухо повторил генерал Гудза, в глазах которого разгорался тот огонёк, которого враги русского народа всегда страшились пуще всего. Это тот самый огонёк, который неоднократно переламывал становые хребты тех, кто приходил с мечом на его землю, чтобы поработить этот непокорный народ, но всякий раз сам погибал от меча. Вполсилы или понарошку русские воевать никогда не умели, если уж и брали в руки оружие, то сражались до конца. Не зря же Россия справедливо снискала славу «кладбища империй», по сути, именно она в человеческом ареале уничтожила цивилизацию войны, но теперь пришёл извне новый ВЫЗОВ. Вызов совершенно нового уровня, хотя в нём и не было, в принципе, ничего особо нового, всё тот же бой за жизнь…

Тяжело тряхнув головой, Бобер, остро взглянув на военного коменданта Бастиона, которому предстояло командовать обороной планетарной системы, вновь заговорил:

– Ладно, всё это лирика, Константин Георгиевич. К моему глубокому сожалению, я не смогу с вами лично увидеться, так как надо спешить. Сейчас вылетаю к адмиралу Верещагину, и уже вместе с ним и его штабом будем окончательно решать, каким образом нам выбить противника с Хипори и Новой Тортуги. Если придется совсем уж туго, смело обращайтесь за помощью, с Надежды придёт подкрепление в виде некоторого количества боевых кораблей. На какую бы то ни было другую помощь со стороны рассчитывать вам, к сожалению, невозможно.

– Ничего, Бог не выдаст, свинья не съест, – отмахнулся Дикий Вепрь. – Командир, мы справимся с возложенной задачей, главное, чтобы вы со своей справились.

– Удачи вам, Константин Георгиевич, – попрощался Бобёр и, отключив связь, глубоко задумался. Стратегическое положение противоборствующих сторон уже давно балансировало на лезвии ножа, сложилось некоторое равновесие, правда в любой момент готовое свалиться в ту или иную сторону, и оттого цена ошибки в планировании была равна окончательному и бесповоротному поражению. Ставки были максимально возможно высоки, и это понимали все, в том числе командование вражеской армады вторжения…

В задумчивости Бобёр постоял какое-то время и, ощутив приступ тошноты, сглотнул и, помассировав виски, распорядился:

– Марго, будь добра, соедини меня с адмиралом Верещагиным.

Несколько минут адмирал не выходил на связь, видимо был серьёзно занят, но затем на экране появилось озабоченное лицо Верещагина, и вдруг увидев, кто его вызывает, он, подобравшись, заговорил:

– Приветствую, командующий, наконец-то вы объявились, а то эти эскулапы окаянные ни в какую не желали с вами соединять.

– Что-то случилось? – вмиг насторожившись, спросил Бобер, ощущая в груди возникший холодок.

– Да случилось, – выдохнул адмирал, – дальние разведывательные зонды передают из-за пределов прохода отчётливую картинку. Противник выслал подкрепление для армады вторжения – порядка двухсот восьмидесяти боевых кораблей, из которых порядка семидесяти тяжёлые артиллерийские равелины. Это пополнение сопровождает порядка трёхсот тяжёлых грузовых лихтеров, они тихоходны, и по этой причине скорость движения низкая. По нашим расчётам, этот караван прибудет в район Хипори через сорок пять суток, так что времени для захвата проходов и укрепления позиций у нас остаётся крайне мало… Захват Хипори и Новой Тортуги жизненно необходимо провести максимум за пять дней, хотя на подготовку штурма потребуется ещё дней пятнадцать. Если мы не уложимся в пять суток, то через десять суток подойдут первые эскадры противника, и ещё через пару дней он бросит все свои силы для того, чтобы отбить позиции обратно, для армады вторжения это вопрос выживания, так что сражаться будут предельно отчаянно. Необходимо управиться, в противном случае наши потери будут огромными, так как придётся отбиваться со всех сторон на не подготовленных позициях…