Александр Гулевич - К бою! [litres]

Оставшись в полном одиночестве, Бобёр мысленно отдал Марго распоряжение доставить в медицинский блок всех освобождённых пленников, кроме тех восьми, и хотел было направиться в свои личные апартаменты, но в этот момент настойчиво зазвучал сигнал вызова. Внимательно изучив данные входящего сигнала, полковник хмыкнул и, подумав несколько мгновений, нажал кнопку соединения. На экране появилось лицо незнакомого ему мужчины. Был он в весьма почтенном возрасте, хотя ещё не старик, крепким он был мужчиной, обладающим острым и проницательным взглядом.

– Так вот ты какой, Бобёр, страх и ужас армады вторжения… Давно хотел с тобой лично познакомиться, да всё никак времени не находил, – протянул неизвестный приятным голосом, который обычно очень любили женщины.

– С кем имею честь? – неожиданно резко задал вопрос полковник неизвестному ему мужчине, не понравился он ему, было в нём нечто отталкивающее, но скрыто это было где-то очень глубоко внутри.

Неизвестный сразу представляться не стал, он какое-то время оценивающе разглядывал молодого человека, но не сумев его считать, с некоторым удивлением хмыкнул, но мгновенно взяв себя в руки, представился:

– Временно исполняющий обязанности председателя сенатской комиссии по обороне и оборонной политике Иосиф Эммануилович Филькинштейн.

Бобер, внимательно взирая на представившегося ему типа, вдруг ощутил к нему острую неприязнь, было в нём что-то мерзкое, хотя оно и не бросалось в глаза, так как было тщательно скрываемо. Был этот человек скользким и в какой-то степени опасным, полковник это понял сразу и тут же сообразил, что время его свободного плавания подошло к концу.

– Так и что вы хотели от меня, гм-м-м… временно исполняющий? – без какого-либо почтения поинтересовался полковник, в глубине души испытывая отвращение к этому человеку. По лицу Филькинштейна пробежала лёгкая тень раздражения, тем самым выдав его внутреннее состояние, разозлившись на себя за допущенную ошибку, он хмыкнул и, остро взглянув на полковника, официально-протокольным тоном заговорил:

– Господин Бобров, от имени Временного правительства и его главы Валентина Мойшанского выражаю вам благодарность за проявленное мужество и героизм во время отражения нападения злобного и беспощадного врага рода человечества. Вы и ваши люди совершили невозможное, спасли человечество от неминуемой гибели, но почему-то прекратили сражение с врагом, я хочу знать, примерно когда вы планируете начать атаку на армаду вторжения?

– Мы этого не планируем вообще. Мы сделали все, что было в наших силах и даже больше, прошу заметить, мы это сделали без чьей бы то ни было помощи со стороны ведущих держав, исключительно силами добровольцев и на средства жертвователей. Да, мы и дальше будем сдерживать армаду вторжения, но в открытое сражение с армадой вступать уже не будем, это не в наших силах. Так что делайте надлежащие выводы, господин Филькинштейн, – хмуро поглядывая на своего собеседника, ответил Бобёр, просчитывая его реакцию на фактический отказ наступать на противника. Реакция не заставила себя долго ждать, Филькинштейн скривился и, сурово взглянув на полковника, воскликнул:

– Я вам приказываю немедленно начать подготовку к массированному наступлению на армаду вторжения, срок вам на подготовку ровно две недели. В случае отказа вы будете отстранены от занимаемой должности, арестованы по обвинению в государственной измене и преданы суду!

Бобёр медленно поднялся и, внимательно вглядевшись во взбешённые глаза Филькинштейна, спокойным тоном задал тому вопрос:

– Будьте так добры, Иосиф Эммануилович, поясните, пожалуйста, это ж какую это я такую должность в государственном аппарате занимаю и когда это я государству и своему народу изменил, да и вообще по какому такому праву вы мне смеете указывать, что я должен делать, а что нет, а?!

– Я официальное лицо! – неожиданно уязвленно взревел временно исполняющий обязанности председателя сенатской комиссии по обороне и оборонной политике и, после короткой паузы изобразив командный гнев, распорядился: – Я как председатель комиссии и военный советник господина Мойшанского приказываю сдать все дела и явиться на Новый Санкт-Петербург, а на ваше место мы назначим куда более достойного, компетентного и ответственного офицера, чем вы.

Бобёр от такой наглости на мгновение замер, всматриваясь в бешеные глаза Филькинштейна, и спустя минуту от всей души расхохотался. Немного успокоившись, платком смахнув выступившие слёзы, полковник, всё ещё продолжая ухмыляться, проговорил:

– Где тебя клоуна нашли, а? Филя, ведь ты натуральный клоун, да и только. Ты вообще понимаешь, что пытаешься отправить в отставку человека, который никакого отношения к государственному аппарату не имеет от слова вообще? Да если об этом прознают журналисты, ты, Филя, в одно мгновение станешь всеобщим посмешищем. Так что исчезни, чтобы я тебя вообще больше никогда не видел. Запомни, я твоего как его там… Мойшанского и тебя лично считаю мятежниками, и подчиняться вам никогда не буду, вы изменники, и это вас необходимо судить по всей строгости закона.

– Ты, Бобров, об этом в скором времени горько пожалеешь… – шипя сквозь зубы, проронил красный как рак Филькинштейн и исчез с экрана. Монитор погас, но полковник ещё довольно продолжительное время в глубокой задумчивости стоял у окна и размышлял. Обратный путь на Новый Санкт-Петербург ему был заказан, как и многим тем, кто добровольно вступил в его флот. Сегодня был перейдён Рубикон, и обратного пути для отступления не имелось, все мосты были сожжены дотла, но куда двигаться дальше, он пока в точности не знал, надо было думать, и думать крепко. Мойшанский со своими прихлебателями и теми, кто за ним стоял, так просто не отступятся, он и его хорошо подготовленные вооружённые силы и флот представляли для них очень серьёзную угрозу.

Со всем этим надо было что-то делать, сидеть сложа руки и ждать, пока ему не свернут шею, было не в его правилах, а значит, надо было действовать, но и спешка в данном вопросе была неуместна. Размяв плечи, Бобёр прошёлся по кабинету и, глубоко вздохнув, присел за стол и взялся за просмотр отчётов. Подготовка к вакцинации шла полным ходом, вакцины уже были доставлены, оставалось лишь подготовить бокс и составить подробный персональный список с графиком вакцинации.

Окончательно убедившись, что всё идет так, как и должно быть, Бобёр подумал некоторое время и, придя к каким-то своим заключениям, пересмотрел запись разговора с Филькинштейном. Вырезав короткое видео, он окольными путями запустил его в открытую сеть, после чего он поднялся и неторопливой походкой покинул кабинет и направился на взлётно-посадочную площадку. Он хотел слетать на водопады и побыть в одиночестве, подышать свежим воздухом, покупаться, поразмыслить и собраться с силами. Как он подозревал, другая такая возможность ему выпадет нескоро…