Михаил Ланцов - Полковник империи [СИ]

Пара секунд замешательства и Грабе вспомнил историю начала войны, когда какой-то летчик сумел потопить эсминец в Ла-Манше. Подробности он не помнил, но, кажется, сбросив удачно импровизированную бомбу из восьмидюймового морского снаряда. Больше никто этого подвига повторить не смог. С одной стороны, британские корабли как по мановению волшебной палочки обросли простенькими средствами ПВО, которые «этажерки» преодолеть были не в состоянии. С другой стороны, тому парню просто повезло.

Сейчас же Вальтер, судя по всему, и наблюдал «того парня». И ему это не нравилось, так как получалось, что он ошибся в своих ожиданиях и прогнозах. Снова. Перед ним был боевой офицер. Не из пехоты или кавалерии, а из авиации, что меняло многое. И «просто повезло» тоже выглядело в отношении него странно. Этот парень не выглядел везунчиком по жизни. Слишком хорошо много над собой работал, что говорило об обратном. Везение расхолаживает, распускает. А тут все наоборот. Так не бывает… Значит, что? Все не так… все не то…

— Добрый день, — нарушил ход его мыслей вошедший. — Пауль Смекер. Контрразведка. Я забираю у вас это дело, — произнес он тоном спокойным, но предельно уверенным и не терпящим возражений. — Рассказывайте. Что удалось выяснить?

Вальтер хотел было уже потребовать документы, потому что для контрразведчика вошедший выглядел слишком неправильно. Но передумал. Слишком много ошибок, идущих вразрез с его опытом и знаниями, он уже допустил в этом деле. Здесь все выглядело не тем, чем кажется. Да и как-то этого парня сюда пустили? Старый фельдфебель, что командовал постом охраны, не имел склонности ни к лизоблюдству, ни к подхалимству, да и трусостью не отличался. Имел боевые награды. И вряд ли пропустил бы штабного, не проверив его документы. Вряд ли… хотя орден на груди Пауля менял многое. Впрочем, не важно. Граббе тяжело вздохнул и начал рассказывать все, что удалось найти. Без выводов. Просто – факты и детали.

Он говорил, а Пауль внимательно смотрел. Всюду. В том числе и на пол, где осталось немало следов пребывания русских. Их сапоги были подкованы специально для удобства в условиях бездорожья. То есть, с несколько выступающими шляпками гвоздей. Если ходить по паркету в таких не слишком осторожно, можно оставить массу царапин. А если аккуратно, то просто промять небольшие ямки. Из-за чего паркет выглядел довольно погано. Когда же Вальтер уже заканчивал свой доклад, Пауль остановился у стены, где были начертаны какие-то слова на неизвестном языке.

— Что это?

— Надпись. Сделана мелом. На каком языке выяснить не удалось.

— Чем-то похож на санскрит… — задумчиво произнес Пауль. — Но нет. Слишком отдаленно. А что говорят свидетели? Остались свидетели, что посещали это помещение при русских?

— Остались. Но они говорят всякую ерунду. Видимо были сильно перепуганы.

— Ерунду? Какую же?

— Что герр полковник общался с воронами, например.

— Общался?

— Да. Именно общался. Он у них что-то спрашивал. Те отвечали. Но никто кроме герра полковника их ответы разобрать не мог. Как вы понимаете, все это выглядит очень странно и похоже на то, что свидетели были сильно перепуганы. Вот всякие глупости и мерещились. Или пьяны, что я не исключаю.

— Крупные птицы, что были на этом столе, — кивнул Пауль, — разве не вороны?

— Похоже на то, — чуть стушевался Вальтер. — Мы нашли большое черное перо. Как оно тут оказалось не вполне ясно. Но да, могли и из птицы выпасть. Следы когтей и клюва на столе остались довольно отчетливые.

— И помет.

— Что? Ах да. И помет. Но по говну, к сожалению, породу птиц я различать не умею…

Несколько минут спустя в помещение вошли, испуганно озираясь, пара мужчин. Уже не молодых. Что, вполне очевидно. Вся молодежь была на фронте.

— Что это? — спросил Пауль, указывая на надпись на стене.

— Древнее проклятье, герр майор, — ответил без промедления тот, кто был постарше.

— Серьезно? И ты знаешь, что оно значит?

— Не могу знать. Но звучало оно устрашающе.

— Звучало? Можешь повторить?

— Мне кажется, такие вещи вслух лучше не говорить.

— Тогда напиши, — кивнул Смекер, кивнув на лежащую на столе бумагу.

— Да, конечно, — нехотя кивнул мужчина и опасливо подошел к столу. Замер на несколько секунд. А потом нагнулся, выдвинул ящик, достал оттуда лист пищей бумаги и, аккуратно пристроившись на краешке стола, начал писать. Время от времени осеняя себя крестным знамением.

— Все? — поинтересовался Пауль, когда мужчина замер очень надолго.

— Никак нет, герр майор. Пытаюсь вспомнить. Я в хоре воскресном пою. Слух хороший и память на слова. Но язык незнакомый. Трудно вспоминается звучание, — потом нагнулся над листком. Сделал несколько пометок. И встав, подал плод своих трудов Смекеру. — Вот, теперь все.

— Аш назг дурбатулюк… — начал озвучивать написанное Пауль.

— Герр майор, прошу, не надо, — взмолился мужчина. — У меня от этих слов мурашки по коже и не по себе становится. А как увижу эту надпись, так и совсем дурнею.

— Это потому что ты дурень, — ехидно заметил второй, до тех пор молчавший свидетель. — Герр полковник же сказал, что когда-то эти слова перевернули мир, сейчас же – пустой звук.

— Откуда вы знаете, что говорил герр полковник?

— Я по коммерческим делам в молодости в Россию ездил. Неплохо их язык понимаю. Сам не говорю толком, но то, что мне говорят – понимаю. Очень это пригождалось на переговорах, когда все вокруг думали, будто бы я их языка не ведаю и они могут при мне какие-нибудь важные детали обсуждать.

— А почему перестали заниматься коммерческими делами?

— Долгая история, герр майор.

— И все же.

— Отец прогорел. Кредиторы свели его в могилу. Мать недолго прожила без него. После смерти отца нас обобрали до нитки, вышвырнув на улицу, это ее и добило. Остатки накоплений я отдал сестре в приданое, чтобы замуж вышла. Сам же занялся более земными делами. Иной раз тянуло в торговлю, но я держался. Не хотел своим детям своей судьбы.

— Ясно, — кивнул Пауль, принимая объяснение. — Так что вы делали в помещении?

— Выполнял функции официанта. Команды мне отдавали на немецком. Звания я простого, что не вызывало подозрений. Вида, что понимал их, не подавал.

— А он что делал? — кивнул майор на первого.

— То же самое. Только я был при господах офицерах весь вечер, а он приносил и уносил подносы.

— Понятно, — кивнул Смекер внимательно глядя в глаза этому уже немолодому человеку и пытаясь найти там намек на лукавство. Так беседа и потекла…

Пауль держался неплохо, хотя новые детали повергли бы в шок любого. Он ведь уже добрые полгода как был вовлечен в команду, ведущую расследование деятельности этого странного русского. И был хорошо осведомлен об «успехах» разведки.