Йон Колфер - Парадокс времени [litres]

– Да, в Париже. И несмотря на все ваши усилия, внимание официанта вам привлечь не удается. Ваши действия?

Близнецы тупо уставились на него. Артемис прикинул, не слишком ли сложную тему он выбрал для урока, и тут же с несказанным облегчением и легкой долей удивления заметил искорку понимания, мелькнувшую в глазах Беккета.

– Гм… сказать Дворецки надавать ему по голове?

Майлз тоже выглядел приятно удивленным.

– Простак прав.

– Нет! – воскликнул Артемис. – Вы просто поднимаете один палец и отчетливо произносите: «Ici, garçon» [1] Официант, сюда ( фр .) ( Здесь и далее примеч. ред .) .

– Ищи чего?

– Что? Нет, Беккет, не «ищи». – Артемис вздохнул.

Невозможно. Просто невозможно. А ведь ему вскоре предстояло объяснить близнецам, что такое флэш-карта, и научить их работать модифицированной лазерной указкой, при помощи которой можно либо выделить слово, либо прожечь несколько стальных пластин – в зависимости от настройки…

– Попробуем вместе. Поднимите один палец и скажите: «Ici, garçon». Все вместе…

Малыши с готовностью выполнили просьбу. Все, что угодно, лишь бы доставить удовольствие чокнутому братцу.

– Ici, garçon, – произнесли они хором, подняв пухленькие пальчики.

А затем Майлз прошептал, едва шевеля губами, на ухо Беккету:

– Артемис – простак.

Старший брат поднял руки:

– Сдаюсь. Вы победили, с уроками покончено. Может, порисуем?

– Превосходно! – воскликнул Майлз. – Я нарисую свою колбу.

– А мне не будет уроков? – с подозрением поинтересовался Беккет.

– Нет, не будет. – Артемис в приливе нежности взъерошил волосы младшего брата и тут же пожалел об этом. – Никаких.

– Хорошо. Теперь Беккет доволен. Смотри. – Малыш показал на себя, особо подчеркнув широкую улыбку на чумазом личике.

Войдя в комнату, отец узрел всех троих растянувшимися на полу и перемазавшимися по локти в плакатной краске. После длительного дежурства в качестве сиделки Фаул-старший выглядел несколько утомленным, однако оставался как обычно сильным и подтянутым. Несмотря на искусственную ногу, он двигался так, будто всю жизнь занимался спортом. Биомеханический протез состоял из наращенного обрубка кости, титановых стержней и имплантированных датчиков, реагирующих на сигналы спинного мозга. Иногда, в конце трудного дня, Фаул-старший прикладывал к ноге разогретый в микроволновке мешочек со специальным гелем, чтобы снять напряжение, но в целом вел себя так, словно новая конечность являлась естественной частью организма.

Перепачканный краской Артемис поднялся с пола.

– Я оставил затею научить их французским словам и решил просто поиграть с ними, – сообщил он с улыбкой, вытирая руки. – Удивительно раскрепощает. Рисуем прямо пальцами. Пытался ввернуть небольшую лекцию на тему кубизма, но в награду за старания меня обрызгали краской.

Тут Артемис заметил, что родитель выглядит не просто уставшим. Его что-то явно встревожило.

Оставив братьев, он вместе с отцом отошел к стеллажу с подпиравшими потолок книжными нагромождениями.

– В чем дело? Маме стало хуже?

Положив руку на передвижную стремянку, Фаул-старший перенес вес тела на здоровую ногу. Такого странного лица Артемис у него еще не видел. Нет, отец выглядел даже не обеспокоенным. Скорее, напуганным до смерти.

– Папа?

Глава семейства вцепился в ступеньку стремянки с такой силой, что дерево затрещало. Он собрался было заговорить, но передумал. Теперь занервничал и сам Артемис.

– Отец, ты должен мне все рассказать.

– Конечно, – произнес тот, вздрогнув, будто только сейчас осознал, где находится. – Я должен тебе сказать…

Слеза скатилась по его щеке и упала на рубашку, сделав голубой цвет более темным.

– Помню нашу первую встречу с твоей матерью, – произнес он. – Я был в Лондоне, на частной студенческой вечеринке. Полная комната прохвостов, и я – самый отпетый из них. Арти, она сделала меня другим человеком. Разбила мне сердце, потом снова собрала по кусочкам. Ангелина спасла мне жизнь. А теперь…

Самообладание стремительно покидало Артемиса. Кровь зашумела в ушах атлантическим прибоем.

– Мама умирает? Ты это пытаешься мне сказать?

Сама мысль казалась нелепой. Невероятной.

Отец прищурился, словно пробуждаясь от глубокого сна.

– Нет, если мужчины рода Фаулов хоть на что-то способны, верно, сынок? Настало время подтвердить свою репутацию. – Взгляд Артемиса-старшего наполнился отчаянием. – Любыми средствами. Чего бы это ни стоило.

Любыми средствами?

«Успокойся, – приказал себе Артемис. – Ты способен все исправить».

Он не обладал всей полнотой информации, но практически не сомневался в своей способности при помощи магии исцелить маму, в каком бы состоянии та ни находилась. Следует заметить, старший наследник семейства Фаул пока оставался единственным человеком на Земле, в чьем теле жила эта самая магия.

– Папа, – негромко поинтересовался он, – врач уже ушел?

Вопрос на мгновение озадачил Артемиса-старшего.

– Ушел? Ах да! Нет. Он сейчас в холле. Я как раз подумал, что ты захочешь поговорить с ним. Вдруг я что-нибудь упустил…

Артемис не сильно удивился, увидев в холле не семейного врача, а доктора Ганса Шальке, ведущего европейского специалиста по редким болезням. Естественно, отец вызвал Шальке, когда состояние Ангелины Фаул начало ухудшаться. Врач ждал под чеканным гербом рода Фаулов. У ног его, словно верный страж, застыл похожий на гигантского жука саквояж из жесткой кожи. Именитый эскулап завязывал пояс серого плаща и что-то резко выговаривал ассистентке.

В этом человеке все было острым и резким, начиная с треугольных залысин на лбу и заканчивая острыми как бритва гранями скул и носа. Два стеклянных овала увеличивали голубые глаза Шальке, губы рассекали лицо чуть кривоватой щелью и едва шевелились, когда он говорил.

– Все симптомы, – произнес он с легким немецким акцентом. – По всем базам данных, вы поняли?

Ассистентка, изящная молодая дама в дорогом сером костюме, несколько раз кивнула, записывая инструкции при помощи клавиатуры смартфона.

– Университетские тоже смотреть?

– Все, – повторил Шальке, подчеркнув слова резким кивком. – Разве я не сказал «по всем»? Или меня не понимаете вы из-за акцента? Потому что я германец происхождением?

– Простите, доктор, – извинилась ассистентка. – Конечно по всем.

Артемис подошел к врачу и протянул руку для рукопожатия. Врач не отреагировал на его жест.

– Заражение, мастер Фаул, – констатировал он без тени извинения или сочувствия. – Мы еще не определили, является ли заболевание вашей матери заразным.

Артемис сжал пальцы в кулак и убрал руку за спину. Врач, безусловно, прав.