Энтони Райан - Песнь крови

Самоубийство как будто развеяло оцепенение, сковавшее альпиранцев, и внезапно яростный вопль пронесся над рядами, и все глаза уставились на Ваэлина, сабли и копья нацелились на него, люди зашевелились и начали стягиваться к нему. На всех лицах была написана убийственная ненависть.

Раздался грохот, словно тысяча молотов ударила по тысяче наковален, и ряды альпиранцев вновь содрогнулись. Ваэлин увидел, как люди взлетают в воздух под напором того, что ударило им в тыл. Альпиранцы пытались сесть в седло и встретить новую угрозу лицом к лицу, но поздно: клин полированной стали рассек войско надвое.

Массивная фигура, с головы до ног одетая в доспехи и восседающая на высоком вороном скакуне, прокладывала себе путь сквозь сравнительно легкую альпиранскую конницу, и палица в руках всадника летала так стремительно, что казалась размытой, вышибая жизнь и из людей, и из лошадей. За спиной у всадника еще сотни и сотни одетых сталью людей сеяли смерть и разрушение, длинные мечи и палицы взлетали и падали со смертоносной свирепостью. Разгневанные альпиранцы яростно оборонялись, и немало рыцарей исчезли в месиве топочущих копыт, однако альпиранцам недоставало ни людей, ни стали, чтобы устоять перед подобным натиском. Вскоре все было кончено, все альпиранцы были убиты либо ранены. В бегство не обратился никто.

Массивный всадник на черном жеребце привесил палицу к седлу, рысью подъехал к Ваэлину и поднял забрало. Под забралом обнаружилось широкое обветренное лицо с дважды переломанным носом и глазами, окруженными глубокими старческими морщинами.

Ваэлин отвесил торжественный поклон.

— Владыка фьефа, лорд Терос!

— Приветствую, лорд Ваэлин.

Владыка фьефа Ренфаэль окинул взглядом резню и разразился лающим хохотом.

— Что, никогда еще не был так рад видеть ренфаэльца, а, парень?

— Это правда, милорд.

Высокий молодой рыцарь натянул поводья рядом с владыкой фьефа. Его правильное лицо было перемазано потом и кровью, синие глаза взирали на Ваэлина с отчетливой, но невысказанной недоброжелательностью.

— Лорд Дарнел! — приветствовал его Ваэлин. — Примите благодарность от меня и от всех моих людей вам и вашему батюшке.

— Что, Сорна, все еще живы? — отвечал молодой рыцарь. — Ну что ж, хоть король будет доволен.

— Язык попридержи, парень! — рявкнул лорд Терос. — Прошу прощения, лорд Ваэлин. Парень всегда был балованный. Лично я считаю, что это все его маменька виновата. Троих сыновей она мне родила, и этот — единственный, что родился живым, помоги мне Вера.

Ваэлин заметил, как сжались руки молодого рыцаря на рукояти меча, как щеки у него вспыхнули от гнева. «Еще один сын, ненавидящий своего отца, — заметил он про себя. — Распространенный недуг».

— Прошу прощения, милорд, — он снова поклонился, — мне следует заняться своими людьми.

Он зашагал обратно к морю, переступая через убитых и умирающих. Утреннее солнце вставало над кровавым полем. Ваэлин снова достал лазурит, поднес его к глазам, глядя, как солнечный свет играет на его поверхности, и вспомнил тот день, когда король всучил ему этот камень. День, когда лорд Дарнел возненавидел его. День, когда заплакала принцесса Лирна.

«День, когда умолкла песнь крови».

— Лазурит, пряности и шелк, — негромко сказал он.

Включение ренфаэльских рыцарских турниров в летнюю ярмарку было сравнительно недавним новшеством, однако эта забава быстро сделалась чрезвычайно популярна в народе. Толпа восторженно ревела, наблюдая за особенно зрелищным поединком, пока Ваэлин пробирался к королевскому павильону, накинув капюшон, чтобы избежать назойливых взглядов. На ристалище рыцарь вылетел из седла в облаке щепок, его противник бросил обломок копья в толпу.

— Ну вот, еще одному надменному ублюдку больше не встать на ноги! — заметил краснорожий мужик, заставив Ваэлина задаться вопросом, что больше нравится народу: смотреть на поединки или на то, как калечатся богатеи.

Стражник у входа в павильон приветствовал его низким поклоном, приличествующим его рангу, и, мельком взглянув на предъявленный королевский мандат, откинул занавес у входа и почти тут же пригласил его внутрь. Ваэлин всего два дня как вернулся с севера, однако слухи о его предполагаемой великой победе над лонаками уже успели разлететься.

У него забрали оружие и препроводили в королевскую ложу. Ваэлин был нимало не удивлен, увидев там принцессу Лирну, одну.

— Здравствуйте, брат! — с улыбкой приветствовала она и протянула ему руку для поцелуя. Ваэлин ненадолго растерялся: прежде она никогда этого не делала, подобные почести мало кому оказывали, тем более на виду у всего населения столицы. Тем не менее он опустился на одно колено и прижался губами к костяшкам ее кисти. Рука у нее оказалась теплее, чем он помнил, и Ваэлин рассердился на себя за то, что ему понравилось это ощущение.

— Ваше высочество, — сказал он, поднявшись и пытаясь говорить как можно безразличнее, что не вполне ему удавалось, — ваш отец призвал меня к себе…

Принцесса махнула рукой.

— Он сейчас придет. Батюшка, кажется, куда-то подевал свой любимый плащ. Он теперь без него на улицу не выходит.

Она указала на скамью рядом с собой.

— Не угодно ли присесть?

Ваэлин сел и стал смотреть турнир. На противоположных концах ристалища собирались две группы рыцарей, около тридцати в каждой, одна под знаменем в красно-белую клетку с изображением орла, вторая — под флагом с рыжим лисом на зеленом поле.

— Кульминация ренфаэльского турнира — общая схватка, — пояснила принцесса. — Рыжий лис — знамя барона Хьюлина Бендерса, это он там в ржавых доспехах. Он прежде был старшим вассалом владыки фьефа лорда Тероса. А орел принадлежит лорду Дарнелу, наследнику владыки фьефа. По-видимому, эта схватка должна разрешить давнишнюю неприязнь между ними двоими.

Она взяла белую шелковую перевязь со стоящего рядом столика.

— Меня уговорили вручить это тому остолопу, которого я сочту агрессивнее остальных. По-видимому, вид громадных мужчин, одетых в броню и лупящих друг друга до потери сознания, обязан растрогать мое женское сердце.

— Чрезвычайно ошибочное суждение, ваше высочество.

Она обернулась к нему и усмехнулась.

— Да, брат, уж вы-то подобной ошибки не совершите.

— Надеюсь, что нет.

Он смотрел, как противники выстроились в две шеренги, как отдали честь, а потом ринулись друг на друга во весь опор, размахивая мечами и палицами. Сошлись они с таким грохотом и лязгом, что Ваэлин с принцессой поморщились. Последующий бой представлял собой сплошное месиво падающих всадников и звенящего оружия. Ваэлин знал, что в таких схватках полагается бить только плашмя, но большинство, похоже, пренебрегали этим правилом: он увидел как минимум три одетые в сталь фигуры, которые упали и остались лежать неподвижно.