Вадим Панов - Прошлое должно умереть

– Вы сможете спрятать ее от луегарских таможенников? – Иона понял, что жадному Оресто придется доплатить, и перешел к делу.

– Я этим себе на жизнь зарабатываю, – улыбнулся контрабандист. – Вопрос в цене.

– Сколько вы хотите?

– Половину того, что вы платите за контракт, – лично мне.

Капитан не желал делиться с командой. Что ж, знакомо.

– Согласны, – кивнул Иона прежде, чем Кома разразился ругательствами. – Половину этой половины мы заплатим через час, остальное – на месте.

– Договорились. – Оресто потер руки. – Теперь насчет таможни… вашу девчонку можно связывать? Вставлять в рот кляп?

– При необходимости.

– Полагаю, пересечение границы можно рассматривать в качестве серьезной необходимости.

Похитители переглянулись, после чего Горизонт пожал плечами:

– Мы должны доставить ее в целости и сохранности, но главное – доставить, так что, если девчонка окажется у заказчика с синяками от веревок, претензий к нам не будет.

Туша перевел взгляд на капитана и кивнул:

– Можно.

– Свяжем непосредственно перед переходом и отнесем в одно из укромных мест, которые я оборудовал на «Ловкаче», – произнес контрабандист и уверенно закончил: – Там ее точно не найдут.

Потолок низкий, слишком низкий для роскошных апартаментов первого класса. Кровать жесткая, слишком жесткая для роскошных апартаментов первого класса. Помещение слегка покачивает, слишком сильно покачивает для тинигерийского поезда, и перестука колес не слышно, а значит, она не в вагоне, а на цеппеле.

Кира чуть приподняла голову и посмотрела на себя. К счастью, не раздета, как была в дорожном платье, так и осталась. Это, конечно, ничего не гарантирует, невозможно точно определить, что с ней делали, пока она находилась в отключке, а чего не делали, однако пребывающая в порядке одежда оставляла надежду, что ничего дурного не случилось.

«Кто бы меня ни похитил, трогать меня они вряд ли рискнут».

Во рту неприятный привкус пережаренного цилльса, а значит, ее отравили усыпляющим газом на его основе, действующим и быстро, и эффективно.

«Молодцы, все сделали профессионально».

Второе похищение было продумано намного лучше первого и потому удалось. Запланированного разговора не состоялось, неизвестные охотились за ней, а значит, обещание рассказать правду о смерти отца было всего лишь приманкой.

«Жаль…»

Но самое печальное заключалось в том, что похитить Киру могли только с одной целью – надавить на Помпилио, поскольку сама она могущественными врагами обзавестись не успела. Кира подвела мужа, и этот факт расстраивал рыжую гораздо больше похищения.

Девушка поднялась, пошатнулась – легкие проблемы с координацией были нормальным побочным эффектом отравления цилльсом, – увидела кувшин с водой, налила полный стакан, жадно выпила, затем сбрызнула водой лицо, вытерлась полотенцем и позвонила в колокольчик. Уселась, понимая, что сразу «горничная» не явится, и не ошиблась: дверь отворилась минут через десять, и в каюту осторожно вошел очень высокий и худой мужчина в щегольском клетчатом костюме. Он поставил на столик накрытый чистой салфеткой поднос и сообщил:

– Ваш завтрак.

– Адира, – сухо поправила его рыжая.

Несколько мгновений худой молчал, пристально глядя на Киру, после чего повторил:

– Ваш завтрак, адира.

И когда похититель подчинился, внутри у Киры все перевернулось.

За последние месяцы ее называли адирой тысячи раз: слуги и жители Даген Тура, лингийцы, каатианцы и тинигерийцы, ее называла так Сувар и другие друзья детства – на свадьбе, ее называли так адигены, но никогда раньше Кира не чувствовала это обращение. Не понимала этого слова. Никогда не ощущала себя адигеной в полной мере, даже когда говорила с полицейскими и капитаном «Колесницы Эппа», когда блистала в опере, наслаждаясь восхищением адигенов. Но, услышав обращение «адира» из уст похитителя, человека, который держал в руках ее жизнь, девушка поняла, почему даже в самых опасных ситуациях Помпилио не отчаивался и не склонял голову: сотни поколений гордых предков не позволяли. И в этот момент она, дочь Республики, поняла, что значит быть адигеной.

Больше никакого «вы».

– Ты знаешь, кто я? – холодно поинтересовалась рыжая, продолжая сидеть на койке.

– Разумеется.

– Но письма писал не ты.

– Письма писал я, – слегка обиженным тоном ответил Кома. – Но не я дал упомянутое в них обещание.

– А кто? Кто может рассказать об отце?

– Тот, к кому мы вас везем.

– То есть это не похищение ради денег?

– Ни в коем случае, адира.

– Но тебе заплатили за мое похищение?

– Разумеется, адира, – не стал скрывать Кома. – Но если вы хотите предложить больше…

– И в мыслях не было, – отрезала девушка, продолжая буравить слегка потерявшегося бандита взглядом. – Я лишь хотела сказать, что ты продешевил: даже такая жалкая жизнь, как твоя, стоит дороже того золота, которое тебе пообещали. – Кира выдержала паузу и закончила: – А теперь убирайся, я хочу побыть одна.

Кома выскользнул из каюты, запер дверь и вытер выступивший на лбу пот.

И поймал себя на мысли, что девушка, которую ему описали «молоденькой и глупой», наводит на него такой же страх, как Мааздук. В первую очередь тем, что не боится, вообще ничего не боится.

«А ведь у нее еще есть муж… – с ужасом вспомнил Горизонт. – И если Мааздук не сумеет его убить, Помпилио нас наизнанку вывернет».

– Астролог! – рявкнул Рубака, заставив рулевого вздрогнуть. – Астролог!

Филарет находился на капитанском мостике «Фартового грешника», стоял у лобового окна, вглядываясь в проплывающие под цеппелем горы, и, видимо, заскучал. – Астролог!

– Да, капитан! – крикнул вбежавший на мостик офицер. – Я здесь!

– Когда это закончится? – Лях кивнул на порядком надоевший пейзаж. – «Грешник» выйдет на цель через тридцать минут.

– Хорошо… – Рубака прищурился, оценивая состояние неба, после чего распорядился: – Подняться на семьсот метров. Спрячемся за облаками. – Есть подняться на семьсот метров, – отозвался рулевой.

– Объявить тревогу! Экипажу занять места согласно боевому расписанию.

– Есть объявить тревогу!

Филарет отошел от окна и склонился к переговорной трубе:

– Артиллеристы!

– Да, капитан!

– Вы должны вывести из строя цеппель! Цеппель – первая цель, не дайте ему подняться.

– Да, капитан.

Огнедел вышел на связь ночью. Сказал, что переговоры со Спесирчиком прошли успешно, сделка заключена, во всяком случае, предварительно, и пора избавляться от ставших ненужными партнеров.

«К тому же я чувствую, что Тайра меня предала, – сказал Мааздук. – Она должна была сразу привезти Помпилио ко мне, не задерживаясь в своей тайной резиденции».