Георгий Савицкий - Круговая оборона [litres]

В центре защитникам Севастополя удалось сдержать натиск, а вот на флангах пришлось тяжело.

Немецкие танки и штурмовые самоходки, несмотря на потери, все-таки прорвались к Любимовке. Тридцатая батарея майора Георгия Александера сражалась в окружении. Все антенны, в том числе и радиолокационные мачты, были сбиты осколками. Прямыми попаданиями разрушен один из двух командно-дальномерных постов. Долговременные огневые точки, прикрывающие массив батареи, по большей части лежали в руинах. Повторялась угрожающая ситуация июля 1943 года.

Но вот разветвленные подземные коммуникации между бронебашенной батареей и остальной системой обороны Севастополя обеспечивали надежную боевую работу артиллеристов. Отзвуки тяжелых ударов и взрывов на поверхности проникали и под толщу бетона, земли и скальной породы. Но здесь, в относительной безопасности, морская пехота и стрелковые роты перегруппировывались, чтобы вновь пойти в жестокие контратаки. Замаскированные в скалах перископы и наблюдательные пункты давали неплохой обзор с разных точек поля боя.

Севастопольский укрепрайон по своей мощи превзошел знаменитую французскую Линию Мажино, а стойкость и мужество его защитников были поистине беспримерными!

Складывалась парадоксальная ситуация: гитлеровцы продвигались, взламывали с огромными усилиями оборону русских, но сопротивление защитников Севстополя не только не ослабевало, а наоборот – усиливалось…

В полной мере гитлеровцы почувствовали это на собственной шкуре, когда все-таки продавили-прорвали линии обороны на юге – в районе мыса Херсонес.

Алексей поднялся на уцелевший резервный командно-диспетчерский пункт, который находился в двухстах метрах южнее основного подземного массива батареи. Честно говоря, после того злополучного обстрела и контузии ему было страшно вновь возвращаться в такую же точно броневую рубку от недостроенного линкора «Измаил», где сама обстановка напоминала о кошмарном обстреле. На мгновение ком подкатил к горлу, закружилась голова, но командир батареи усилием воли взял себя в руки.

С верхотуры бронированной рубки было даже в простой бинокль отчетливо видно, как ползут к массивным броневым башням батареи угловатые немецкие танки и самоходки. Как огрызаются они огнем из пушек, бьют из пулеметов. Как вспыхивают смертоносные шлейфы пламени огнеметных немецких танков.

– По фашистской сволочи!.. Прямой наводкой… Огневой шрапнелью… По готовности… Огонь!!!

Обе 900-тонные приземистые башни, испещренные сколами и отметинами от вражеских снарядов и осколков, развернулись с медлительностью динозавров. Угрожающе опустились огромные стальные хоботы орудийных стволов. За 300-миллиметровой неприступной броней на лотки досылания легли страшные шрапнельно-огневые снаряды. Вспыхивает сигнальная лампа, трубит ревун – полутонные снаряды и 70-килограммовые заряды пороха исчезают в казенниках орудий. Медленно закрываются и проворачиваются массивные поршневые затворы. Вставлены запальные бранд-трубки.

– Выстрел!

Четыре огромных орудийных ствола извергли фонтаны пламени! Заряды огневой шрапнели поставлены специально на минимальное время срабатывания. Они взрываются в полете, и дальше уже на гитлеровские танки и пехоту обрушивается огненный шквал, выжигая все на своем пути! Алексей едва успел прикрыть глаза от слепящей вспышки. Ему, да и всему расчету дальнометристов было прекрасно видно, как бушует на плоскогорье яростный огненный шторм, как вихрится пламя, как новые шары разбиваются о камни, добавляя еще пламени в адову топку. Угловатые танки и приземистые самоходки превращаются в крематории на гусеницах. Немцы, итальянцы и румыны в мгновение ока превращаются в обгорелые костяки, которые продолжают бежать по инерции. Огонь сдирает обгорелое мясо с костей, черные живые скелеты отчетливо видны на фоне оранжево-красного сияния пламени. Жуткое зрелище! – Но оккупантов сюда никто не звал. Так пусть получают сторицей за слезы ни в чем не повинных советских детей, жен, матерей, за все несправедливо отнятые жизни!

Гитлеровцы пришли на русскую землю поработителями на том основании, что «арийская раса» выше всех остальных. Алексей в Донецке 2014 года видел такое же на Донбассе, когда бандеровские мрази пришли на его землю с лозунгами «Москаляку – на гiлляку» и «Русню – на ножи». И здесь, в Севастополе 1943 года, он в прямом смысле выжигал нацистскую нечисть. Оказалось, что «арийское мясо» горит не хуже любого другого, а кости немецких завоевателей так же рассыпаются прахом.

Сосредоточенный огонь прямой наводкой четырех «двенадцатидюймовок» береговой батареи выжег широкие оплавленные полосы на мысе Херсонес и смел огненной метлой фашистскую нечисть.

А на Северной стороне у поселка Любимовка бронебашенная батарея Георгия Александера тоже прямой наводкой остановила наступление гитлеровцев. Осклочно-фугасные и особенно шрапнельно-огневые снаряды произвели страшное опустошение среди наступающих войск 11-й армии генерал-полковника Эриха фон Манштейна. Серо-зеленая смрадная волна захватчиков разбилась о броневые утесы, испещренные отметинами попаданий вражеских снарядов и осколков.

На следующий день фон Манштейну удалось невероятное. Он сумел собрать последние резервы из потрепанных до последней крайности, дезорганизованных и деморализованных частей и подразделений. В бой отправились даже повара и писари, тыловиков «демократичный» фон Манштейн вымел подчистую.

Танки… Больная тема, поскольку два десятка из сорока танков и штурмовых самоходок остались обгорелыми руинами на подступах к Любимовке на Северной стороне Севастополя и на юге – на мысе Херсонес, который стал могилой для большей части бронетехники и огромной массы заживо сгоревшей немецкой пехоты.

Кстати, итальянцы и румыны вообще не хотели снова идти в атаку. Манштейн был непреклонен – в дело вмешались «Kettenhunde» – «цепные псы», так называли фельджандармов из-за блях, которые они носили на груди. Фельджандармерия занялась привычным делом – расстрелом тех, кого фон Манштейн объявил трусами и предателями Рейха. «Повысив» таким образом моральный дух в подразделениях, несостоявшийся фельдмаршал занялся планированием нового наступления. Теперь он решил атаковать только на мысе Херсонес.

В принципе, это было логично. Во-первых, за прошедший день удалось отрезать форт «Максим Горький-II» от основных сил Севастопольского оборонительного района. Во-вторых, русские тоже понесли весьма значительные потери при наступлении немецких и союзных итало-румынских войск. Оборонительные линии и укрепленные огневые точки были разбиты немецкой артиллерией. В-третьих, если все же удастся захватить и уничтожить русский форт «Максим Горький-II», то вся система обороны Севастополя лишится важного, если не сказать, ключевого элемента защиты и огневого противодействия. Все было правильно, и фон Манштейн был уверен в успехе.