Анджей Ясинский - Преодолевая барьеры [litres]

– Н-но-о… я всего лишь компьютерщик и работаю на правительство!

– Даже я не идеальна, хоть и твоя мама. А уж правительство! – Женщина махнула рукой. – Угробили нашу страну, чуть не убив планету, а все никак не успокоятся. Но я вижу, ты сомневаешься во мне… Ты должен помнить, как в семь лет катался с крыши соседского гаража и разодрал задницу гвоздем. А потом пытался сам лечиться, боясь мне показать результаты своего проступка. Или как бросил записку с признанием в любви в окно Оллы Томпсон, только завернул в нее слишком большой камень, который разбил стекло и попал малышке в голову. А мне пришлось потом оплачивать ее лечение… Или как пытался писать стихи и прятал тетрадь с ними под подушку… Я помню все твои проступки и достижения, сын…

– А как там? – Генри, как ни странно, немного успокоился, хотя и чувствовал себя все еще не в своей тарелке. Задавая вопрос, он дернул головой вверх, как бы намекая, где это – «там».

– Там по-разному, – слабо улыбнулась мама. – Кто во что верил, тот туда и попадает. Или идет дальше. А мне уже пора, сын… Надеюсь, ты сделаешь правильный вывод из нашей встречи. – Женщина долгим взглядом всмотрелась в своего отпрыска и стала медленно таять.

Напоследок Генри послышалось слабое «прощай»…

Тяжело оторвавшись от стены, он подошел к столику, у которого только что сидел дух его матери, пристально посмотрел на полный стакан колы, потом резко взял его в руки и, давясь и проливая себе на грудь сладкую жидкость, выпил.

Затем повернулся к своему рабочему месту и, покачиваясь и по пути выронив стакан, побрел к нему, бормоча под нос:

– Выбор… Кто во что верит, тот туда и попадает… Свет и тьма… Интересно, как там поживает Олла Томпсон?

А охрана так и не пришла на вызов.

Мистер Джейкоб находился в своем роскошном кабинете, покатывал на донышке бокала старый виски и периодически легонько смачивал им губы и язык. Растирал капельку по нёбу и смаковал напиток. Кое-кто считает, что это моветон, так обращаться, по сути, с самогоном, но они просто никогда не пили настоящий виски! Этот еле ощутимый запах можжевельника, слегка (совсем-совсем слегка!) тронутый далеким и почти незаметным присутствием ветра, дыма и мха…

Вчерашний день можно с полным правом считать великим – именно ему, вернее, под его руководством удалось провести одну из самых сложных операций по устранению ключевой фигуры в прогрессе, тянущем за собой русских. Анализ показывает, что смерть Корьябльёва пусть не сразу, но все-таки сильно замедлит, а то и остановит их исследования в области одаренности и применимости ее в быту и жизни обычных людей. Нечего им в это вмешиваться – плебсу достаточно виртуальной реальности и гарантированного прожиточного минимума. Одаренность – на благо избранным. Вот его лозунг! Пусть сам он и не одаренный, но вот именно что избранный! Один из них.

Из глубоких мечтаний мистера Джейкоба вырвало осуждающее цоканье. Сбросив со стола ноги, обутые в туфли за три тысячи долларов, он развернулся в сторону звука, левой рукой незаметно вытягивая из кобуры, прикрепленной к внутренней стороне столешницы, ствол.

Из темного угла на свет медленно выплыла фигура какого-то мужчины… Черт побери! Так это же Корьябльёв собственной персоной!

Мистер Джейкоб, ни секунды не сомневаясь, выдернул руку из-под стола и разрядил в грудь чертова русского почти всю обойму. Вот только результат был не совсем тот. Вместо того чтобы поразить мужчину, пули разорвали за его спиной доски из редкой карельской березы, которой были обшиты стены.

– Тьфу, голограмма! – мгновенно успокоился мистер Джейкоб. – Ну, я найду этих шутников…

Голограмма покачала головой и произнесла:

– Этот безнадежен. Жаль…

Мистер Джейкоб через коммуникатор попытался достучаться до охраны, но она не отвечала. Вдруг он сначала с удивлением, а потом с ужасом посмотрел на свою руку, которая неожиданно сама стала поворачивать ствол оружия к его лицу. Что самое ужасное, это делал не кто-то со стороны, чему можно было бы сопротивляться. Джейкоб чувствовал, знал, что это его собственное тело, подчиняемое его собственному мозгу, совершает нечто… «Страшное…» – подумал мистер Джейкоб, заглянув в черное отверстие оружия.

Последнее, что он ощутил в своей жизни, – это как сначала его взгляд проваливается в колодец ствола оружия, видит появляющиеся признаки света от сгораемого пороха и начинающую раскручивать смертельную спираль по нарезам пулю, очень быстро заполняющую всю панораму, которую только было способно объять его зрение…

Ник

Сначала я был, неожиданно для себя, в очередной раз испуган, потом на меня накатила ярость от того, что я снова почувствовал себя ведомым учеником неизвестно чего. Сопляком, которого в определенные моменты жизни подхватывают под локоть и помогают обойти лужу, глубина которой неизвестна…

Ведь что я всего-навсего хотел сделать? Правильно, просто-напросто отправить на тот свет всех тех, кто затеял операцию по устранению меня и Кораблева, к счастью, оказавшихся членами одной организации. Убрать, так сказать, верхушку, да и все. Никакого сомнения или неправильности сделанного выбора я не чувствовал. Всего лишь еще одни враги. Сколько их было и еще будет на моем пути… Неизбежность.

Даже решил, что стоит попробовать сделать это через астрал. Напрямую из него, без выхода в реал, я еще подобного не совершал. Вот и оказия, так сказать. Начать решил с их компьютерного гения, через которого проходили все нити операций, да и модели поведения людей, техники и прочие моменты разрабатывались именно им. Возможно, во мне говорила некая зависть профессионального толка. Не знаю. Решил организовать ему инсульт или инфаркт, хотя проще, наверное, было бы его просто свести с ума. Тем более что, на удивление (просто огромное удивление!), никакие одаренные не охраняли ни его, ни остальных участников операции из астрала. У нас важные люди все-таки охраняются, пусть и не на постоянной основе, но все же. Кораблеву, правда, это не помогло, но и напали на него не из астрала.

И вот когда я уже почти приступил к операции, у меня жутко разболелась рука. В астрале. Разболелась рука! Именно та, которой я души хватал. Заболела и засветилась. А в защитный кокон моего астрального домика, из которого я решил действовать, заполошенно застучал… голубь. Угу, то одни вороны мне попадались, а тут голубь. Не люблю голубей. Тупые птицы. Но этот голубь просто до крови ломился, бился, периодически расплываясь, и почему-то в эти моменты мне казалось, что это женщина.

На каждый удар по прозрачному куполу руку немилосердно дергало. Честно говоря, опасности я не чувствовал, а своему чувству я научился доверять, особенно в астрале, где пока еще никаких фейлов подобного толка не случалось.