Ричард Кнаак - Волчье сердце [litres]

Волна ненадолго выровняла корабль, но его груз, очевидно, разъярившись еще сильнее, снова лягнул борт изнутри. Новый удар копыта проломил доски. Пробоина почти удвоилась в размере.

Когда корабль накренился вновь, сомнений в его скорой гибели более не оставалось. Вода хлынула в трюм, и судно Орды быстро пошло ко дну. Не прошло и пары минут, как его палуба сровнялась с уровнем моря.

Орки попрыгали в бурную воду, пытаясь доплыть до флагмана. Нескольких тут же накрыло волной, и вынырнуть не сумел ни один.

Из трюма раздался дикий рев. Исполинские руки вцепились в края дыры в палубе, но, несмотря на всю свою чудовищную силу, вовремя выбраться на свободу зверь не сумел.

Палуба ушла под воду. Волны погнали тонущий корабль прочь от остального флота. Фонари один за другим угасли, и теперь от злосчастного судна остался лишь темный силуэт.

Сквозь завывания бури пробился последний рев, полный бессильной злобы. Силуэт тонущего корабля изменился: казалось, зверь вот-вот вырвется из-под проломленной палубы.

Брилн изо всех сил вцепился в леер. Страх перед новой угрозой для собственного корабля на время стер из памяти все мысли о спасении утопающих. Ему уже представлялось, как исполинское создание подплывает ближе и…

Но нет. Последний огромный пузырь вырвавшегося из трюма воздуха – и тонущий корабль скрылся под водой целиком. Произошло это так быстро, что возможности отреагировать зверю не представилось.

Флагман приблизился к двум из уцелевших кораблей. Брилн ни минуты не сомневался, что спастись удастся лишь горстке моряков, да и то вряд ли. Скорбя об их мужественной гибели, он задумался о том, что могли означать события этой ночи. Он потерял пятую часть драгоценного груза.

– Восьмерых должно хватить, – пробормотал капитан. – Восьмерых наверняка хватит…

Но это уж решать не ему, а вождю. Это уж решать Гаррошу.

А Брилну оставалось только надеяться, что больше потерь не будет. Разумеется, если дело обойдется без новых потерь, Гаррош простит ему эту оплошность.

Но если вождь сочтет его виновным, Брилн будет просить только о том, чтобы великий правитель орков позволил ему взглянуть на сокрушительное поражение Альянса в Ясеневом лесу.

После этого капитану не жаль будет и умереть…

«Да, мы изменились, – отметил Малфурион, шагая через Дарнас. – И вовсе не к лучшему…»

Верховный друид точно знал, когда произошла сия нежеланная перемена в умонастроениях ночных эльфов и что послужило ее причиной. «Шаласир. Они никак не могут забыть о Шаласир…»

К гибели в бою или по несчастливой случайности ночным эльфам было не привыкать. Непривычным было другое – потеря жизни из-за немощей, связанных с возрастом. Поговорив с Джеродом, Тиранда расспросила его обо всем, с чем довелось столкнуться Шаласир.

Болезнь оказалась вовсе не единственным из ее несчастий – разве что последней соломинкой. Кроме этого, Джерод с женой страдали от множества незначительных, но день ото дня набиравших стойкости ломот да недугов. Как же все это было знакомо! Вот и у него, у Малфуриона внезапно заломило в плече…

По пути через сады он вглядывался в лица встречных. Всеми вокруг овладело уныние. О чем они думают, понять было проще простого: каждый размышлял не только о том, ждет ли та же судьба всех до единого, но и гадал, насколько она неизбежна.

И у самого Малфуриона на сердце было не лучше.

Разумеется, от неизбежного не спастись, однако Тиранда, призвав на помощь Сестринство, уже старалась унять нарастающий страх. А кроме того присматривалась к примерам юных рас – особенно человеческой: как-то они справляются со старостью и болезнями? Да, людей то и другое тоже весьма и весьма расстраивало, однако в большинстве случаев их выручала присущая им стойкость духа. А вот сумеет ли раса ночных эльфов выдержать те же испытания на равных с людьми… в этом ни верховный друид, ни его супруга в данный момент уверенности не имели.

Впрочем, сейчас Малфуриону следовало забыть обо всем этом и сосредоточиться на предстоящем совете. С приготовлениями было покончено, и до прибытия представителей оставались считаные дни. Теперь Малфурион должен был обдумать детали того, чего надеялся достичь.

– Верховный друид Малфурион Ярость Бури…

Подобраться к верховному друиду незамеченным было почти невозможно, однако говорящему это вполне удалось. По счастью, Малфурион не отличался слабостью нервов. Он попросту обернулся, слегка опустил взгляд и, ничуть не удивившись, обнаружил перед собой человека.

Человек пребывал в самом расцвете сил. Мощная нижняя челюсть, узкие глаза, облачен в свободные, простые коричневые одежды, и, пусть безоружен, держится, как опытный боец…

Этого человека Малфурион знал.

– Эдрик?

Эдрик склонился перед Малфурионом в низком поклоне, отчего его длинные темно-коричневые волосы упали со лба на лицо.

– Мой повелитель Генн Седогрив надеется на разговор с тобой, если сегодня у тебя найдется для него время.

Верховный друид наморщил лоб.

– На самом деле, Эдрик, мне нужно поговорить с ним прямо сейчас. Где он?

Человек выпрямился.

– Я оставил его невдалеке от Террасы Воинов, у тропы, ведущей к нашему убежищу. – Эдрик поморщился. – Сказать откровенно, верховный друид, по-моему, он надеялся, что ты именно так и поступишь. Он понимает: время дорого.

– Тогда веди.

Эдрик послушно повел его за собой, и по пути Малфурион отметил, что вид этого человека приводит оказавшихся неподалеку ночных эльфов в такое же смятение, как и тревоги о собственной старости… несмотря на тот факт, что люди и прочие члены Альянса могли свободно бывать в Дарнасе со дня его основания. Очевидно, в Эдрике узнавали одного из адъютантов Генна и, таким образом, понимали, кто он на самом деле таков. Что же до молодого человека – тот смотрел прямо вперед, как будто, кроме тропы, на свете не существовало ничего иного. Но Малфурион знал, что все обстоит в точности наоборот: в эти минуты Эдрику было так же неуютно, как и дарнасским жителям, если не хуже.

Двигался Эдрик столь же беззвучно, как и ночные эльфы – не самое обычное умение для человека. В пути юноша хранил молчание, однако, стоило им покинуть город и войти в лес, Малфурион заметил, что здесь он наконец-то расслабился. Удивительно: человек, а в глуши чувствует себя спокойнее, чем в городе…

Деревья, как всегда, приветствовали появление ночного эльфа. Ветви их нежно качнулись против ветра, листва с шелестом затрепетала. Для Эдрика в этом не было ничего примечательного, Малфурион же чувствовал истинное наслаждение. В ответ на приветствия он поднял руку, зная: деревья это почувствуют.

Затем приветствия уступили место чему-то иному – речи на языке деревьев. «Он ждет… – услышал Малфурион. – Ждет за Поросшим Тремя Свилями».