Ричард Морган - Стальные останки [litres]

– Все тускнеет… – пробормотал Рингил с набитым ртом. – Я не могу…

Ситлоу кивнул.

– Да. Этого следовало ожидать. Ты вернулся в определенный мир, опять скован по рукам и ногам узами времени и причинно-следственных связей. Твое душевное здоровье окажется под угрозой, если ты будешь помнить все прочее, и альтернативы покажутся слишком реальными.

Рингил с трудом проглотил то, что было во рту.

– Кажется, все превращается в сон, – растерянно проговорил он.

Двенда ответил ему грустной улыбкой и слегка наклонился вперед.

– Я слышал, что сны – единственный способ, позволяющий твоим соплеменникам найти дорогу в Серые Края. Только безумцы или наделенные нечеловечески сильной волей могут там остаться.

– Я…

Кто-то тяжелый врезался в Рингила сзади и выбил из головы фразу, прежде чем он сумел подобрать нужные слова. Мысли покатились прочь, словно рассыпавшиеся монетки по мостовой – и с каждым блестящим кругляшом, исчезающим в сточной канаве, пропадала толика смысла.

Он сердито развернулся на скамье и рявкнул:

– Какого хрена ты не смотришь, куда прешь?

– Ох, гражданин, я дико извиняюсь. С радостью заплачу за пролитое, если ты… Гил? Рингил, мать твою, ты ли это?!

Эгар Драконья Погибель.

Он возник в свете ламп, посреди царящего в таверне шума и гама, словно легендарный воитель, выходящий из тумана на поле боя. Широкоплечий, высокий, весь растрепанный, с косматой гривой, унизанной маленькими железными талисманами. Над его плечом торчало укрытое кожаным чехлом верхнее острие копья-посоха, на поясе висели топорик и дирк с широким прямым лезвием [3] Дирк – разновидность кортика. . От него несло болотом и холодом, и он явно только что вошел в таверну. Его покрытая шрамами бородатая физиономия расплылась в улыбке от уха до уха. Он схватил Рингила за плечи и стащил со скамьи, приложив не больше усилий, чем отец, поднимающий младенца-сына.

– Клянусь яйцами Уранна, дай-ка я на тебя посмотрю! – заорал маджак. – Какого хрена ты ищешь в этой груде навоза? Так это ты – некто из прошлого, кого я должен узнать и спасти? Тот хрен в плаще говорил про тебя?!

И все рассыпалось на части.

Рингил будто вновь угодил в один из аспектов болотной реальности. Время застопорилось, замедлилось, словно застряло в грязи. Его восприятие исказилось и смазалось – он воспринимал происходящее посредством иного, притупленного набора ощущений.

Вот Ситлоу вскакивает, широко распахнув глаза.

Эгар, поддавшись интуиции воина, напрягается, и его рука без промедления ложится на рукоять широкого дирка у бедра.

Сидящие за соседними столами поворачивают головы в их сторону.

Эшгрин, который расположился рядом с Ситлоу, тянется к чему-то под столом.

Зыбкий блеск. Сгущаются сумерки.

– Сдается мне, вы ошиблись, господин, – сказал Ситлоу и поднял на несколько дюймов над столом ладонь с растопыренными пальцами, похожую на паука. По пальцам вдруг пробежала волна, словно в них не было костей. – Это не ваш друг.

Эгар фыркнул.

– Послушай, старина. Я этого парня узнаю в любой…

Он нахмурился.

– Это ошибка, – ласковым тоном повторил двенда. – И немудрено.

– Наверное, вы очень устали, – поддакнул Эшгрин.

Эгар широко зевнул.

– А ведь правда. Какая забавная хрень. Я бы мог поклясться, что…

Позже Рингил сам не мог объяснить, что заставило его заорать и взмахнуть рукой, сметая все со стола. Тактика трактирной драки, выскочившая из темного кармана памяти, куда он заглядывал редко. Лампа в центре перевернулась, и из нее вылилось масло. Вспыхнуло пламя, побежало вдоль тарелок и перевернутых кружек. Он вскочил, подцепив столешницу обеими ладонями, и опрокинул ее на Ситлоу.

– Это я, Эг! – Рингил услышал собственный вопль со стороны. – Это я, мать твою! Хватай девушку!

Потом, когда Рингил вспоминал реакцию маджака, у него на глаза наворачивались слезы. Эгар оскалил зубы в ухмылке и ринулся к Рингилу. Выхватил дирк, и на широком лезвии заплясали отблески пламени, которое теперь беспрепятственно пожирало солому на полу. Драконья Погибель замахнулся на двенду, который не сообразил, что происходит.

– Я с тобой, Гил, – взревел маджак. – Кому засадить эту штуковину прямо в сраную жопу? Суки гребаные, со всем вашим колдовством…

Другой рукой он схватил Шерин за плечо и стащил со скамьи. Когда Пелмараг попытался остановить маджака, тот взмахнул дирком. Клинок зацепил руку двенды, рассек плоть, и рукав олдрейна потемнел от крови. Пелмараг взвыл, словно волк, и прыгнул на Эгара. Глаза степного кочевника широко распахнулись от потрясения. Кого бы он ни видел до сих пор на месте Пелмарага, какие бы чары ни обманывали его чувства, этому пришел конец.

– Призрак! – заорал Эгар. – Осторожно, духи! Болотные призраки!

И они с Пелмарагом, сцепившись, покатились по полу.

«Оружие, оружие… – пронеслась в голове Рингила бессвязная мысль. – Продам гребаную душу Хойрану за оружие!»

Но вместо того, чтобы поискать свой меч, он развернулся и прыгнул на спину Пелмарагу. Зная, что через пару секунд остальные двенды за столом кинутся на него. Он все равно не отступил. Эгар и Пелмараг сцепились намертво, маджак силился вызволить свою руку с дирком из захвата. Двенда и человек катались по земляному полу, ногами ища опору. Рингил запустил пальцы правой руки двенде в глазницы и потянул назад. Пелмараг завыл и задергался. Эгар высвободил руку и резанул двенду дирком по горлу, от уха до уха. Хлынул фонтан крови. Кровь пахла, как позже осознал Рингил, чем-то горько-сладким, и запах был сильным – совсем не таким, как у людей.

В тот момент он уже развернулся на полусогнутых ногах, вопя и глазами отыскивая остальных противников в густеющем дыму. Мельком встретился взглядом с Ситлоу, который готовился перепрыгнуть через опрокинутый стол – лицо двенды, пустоглазое и оскаленное, выглядело жуткой маской ярости. Потом их разделила взбудораженная толпа.

– Болотные призраки! Болотные призраки! Хватайте ублюдков!

В руке Эшгрина блеснул возникший из ниоткуда жуткий синий меч. Первые из людей, кто добрался до него, развалились на куски, словно под ударами мясницкого тесака. Атака стала хаотичной, зазвучали пронзительные вопли: кто-то попятился от стали, а кто-то, выхватив собственное оружие, орал, чтобы ему освободили место, и пытался пробиться вперед.

– Рингил! – завопил Эгар прямо ему в ухо. – Убираемся отсюда на хуй!

Он судорожно втянул воздух.

– С радостью. Хватай…

– Схватил ее уже! Просто уходим, мать твою!

Рука маджака опять крепко схватила Шерин выше локтя. Завтра у нее будут синяки, понял Рингил.

«Если мы проживем так долго».

Они каким-то образом добрались до двери, расталкивая и спотыкаясь о тех, у кого возникла такая же идея. Рингил пинком распахнул ее и вывалился в холод и темноту. Трактир стоял на небольшом возвышении, и он упал, не успев сбавить скорость, полетел кувырком, только дух вон.