Алексей Глушановский - Тень Основателя [litres]

– В самом принятии вины уже есть облегчение для страждущего искупления. Мое же сердце полно жалости, однако определение кары справедливой, дабы души юные безнаказанностью не развращать, есть дело важности первостепенной и сей обязанностью мне пренебрегать не должно! – немного вольно процитировал я слова своей мамы, в той или иной вариации произносившиеся ею каждый раз, когда меня ловили на каких-либо проделках, прежде чем розга сводила чересчур, на мой взгляд, тесное знакомство с моей спиной и задницей.

– Малинка… ты серьезно влипла! – вновь переходя на реисский, протянула Дени. – Минимум второй класс дворянства. С высокой вероятностью – титул не ниже графа!

Я усмехнулся. Подобное обсуждение меня и моего возможного положения в обществе, буквально через мою голову было весьма забавно.

– Итак, сударь, какую же плату вы потребуете от двух скромных девиц, невзначай нарушивших ваш покой? – На этот раз вопрос был задан на реисском.

– Ну… если проверки закончились… И шо ви таки можете предложить до меня? – подражая говору народа джуди, прославившегося своими торговцами, произнес я весьма характерную фразу.

– О-о-о… – простонала переговорщица, хватаясь за голову. – Малинка, зараза, ты не могла не найти самый худший из возможных вариантов!

Со вздохом она вновь повернулась ко мне.

– Поговорим серьезно, уважаемый?.. – В последнем слове явственно слышалось желание услышать имя, но я его проигнорировал. Если все сложится так, как мне хочется, скоро я верну себе право на свое прежнее имя, представляться же придуманными в предвкушении столь знаменательного для меня события откровенно не хотелось.

– Предпочту пока остаться безымянным, сударыня. – Я выполнил классический «поклон приветствия» лаорийского дворянина, что, признаться, при моих босых ногах и крайне простой одежде – рубашке и мешковатых штанах из небеленого льна смотрелось довольно-таки смешно.

– Как пожелаете, господин Безымянный, – немедленно повысила меня в ранге собеседница. – Итак, что вы хотите за то, чтобы сохранить данное происшествие в тайне?

Я пожал плечами:

– Изначально у меня было желание ознакомить филейную часть того нехорошего человека, чей мяч вывел меня из созерцания возвышенных сновидений в сей презренный мир скорби, боли и крапивы (я демонстративно почесал руку, которая в результате падения попала точно в заросли вышеупомянутой крапивы), с этим самым нехорошим растением…

– О, как я понимаю вас, благородный господин! Знали бы вы, сколь часто одолевают меня схожие мечтания! – Эйдения неожиданно поддержала не только предложенный мной стиль высокой речи , но и тематику. Причем, судя по жару, с которым она это говорила, подобные мысли и впрямь частенько приходили в ее симпатичную голову.

– Дени-и-и!!!! – донеслось печальное кукование с яблони. Похоже, подобный расклад отнюдь не радовал обсуждаемую. – Но увы. Боюсь, подобное обхождение с единственной и любимой законной дочерью первого наследника рода Березы, почтеннейшего Мировлада Всевладовича Березы, не вызовет достойного сего понимания как у самого наследника, так и у его отца, почтеннейшего и уважаемого патриарха рода Всевлада Березы. Жаль, но любовь отцовская, а пуще того – любовь престарелого деда бывают слепы к недостаткам их дочерей и внучек.

– Ага!!! – на этот раз довольно, я бы даже сказал, самодовольно донеслось с яблони. И в этот миг мне пришла в голову замечательная идея о том, как можно было весьма неплохо проучить обеих девчонок, как минимум заставив их серьезно понервничать, а то и действительно получить какую-никакую выгоду или помощь.

– Что ж… должен признать вескость ваших аргументов, – пожал я плечами. – Однако отпускать вот просто так, без какого-либо наказания, тоже ведь будет как-то неправильно, не так ли?

Дени настороженно кивнула.

– Признаться, ничего подходящего мне пока на ум не приходит, – я картинно вздохнул. – А потому не будете ли вы против того, чтобы перенести наказание, ну, или виру за понесенные мной неудобства, в другое время и место?

Моя собеседница озадаченно нахмурилась:

– Боюсь, я не совсем понимаю вас, сударь. Что вы имеете в виду?

– О, очень просто. Я вас отпускаю, а взамен вы пообещаете как-нибудь при встрече выполнить мою просьбу или пожелание. Как раз придумаю, чего мне хотелось бы…

Дени сердито и подозрительно всмотрелась в мои глаза:

– Вы хотите обещание или клятву от имени рода? – Холодом в ее голосе можно было бы заморозить целую реку.

– Зачем же по таким-то пустякам… Обещания от имени рода, клятвы… Просто вы и ваша подопечная; в частном порядке, без каких-либо оглашений и торжественных слов.

Девушка заметно расслабилась. Немного ознакомившись с обычаями родовитых семейств Реиса, я великолепно понимал, в чем дело. Обещания и клятвы, данные от имени рода, подлежали обязательному исполнению, в противном случае несмываемым пятном ложась на репутацию нарушившего свое слово родовитого семейства.

Но те же самые обещания и клятвы, данные частным порядком, могли повлиять только на репутацию конкретного лица, давшего слово. Более того, глава рода имел полное право освободить своего родовича от исполнения неосмотрительного обещания. И если у мужчин после подобного «освобождения» репутация все же несла некоторый урон, то в отношении женщин не происходило даже этого.

«Она же женщина… Ну, не подумала… Так на то глава рода есть. И вообще, не за ум их ценят!» – примерно так звучало обычное в этом случае объяснение-оправдание. И потому личные обещания женщинами важных родов Реиса давались с большой легкостью и нарушались – с еще большей.

– Мы согласны! – радостно улыбнувшись, немедленно согласилась с моим предложением Эйдения Берез, даже не пытаясь торговаться об условиях договора.

– Тогда прошу, – нацепив на лицо довольно-непонимающую улыбку, я демонстративно отошел в строну, символически освобождая дорогу, и даже совсем не символически приставил к забору лестницу.

– Малинка, живо!

Судя по всему, мои гостьи решили не рисковать и поторопились покинуть опасную территорию, пока глупый иностранец, не знающий местных обычаев, не передумал.

Я ждал, продолжая улыбаться самой благостной из своих улыбок. Конечно, если бы они просто перебрались на ту сторону и ушли, вся задумка бы сорвалась… Но я буду не я, если эта Дени удержится от возможности позлорадствовать напоследок, из безопасного места разъяснив дурачку, как сильно он ошибся!

Малинка, все так же не говоря ни слова, быстро перебралась по лестнице на их сторону изгороди. Ее старшая подруга же, вновь повторив свой трюк с перебрасыванием лестницы на другую сторону, извернувшись совсем уже невероятным образом, осталась практически на вершине, начав демонстративно-медленно спускаться по ступеням. И в тот момент, когда над вершиной изгороди осталась видна только одна ее голова и я уже даже подумал, что мне все же придется усомниться в своем умении разбираться в людях, наконец-то произошло ожидаемое мной событие. Немного задержавшись, девушка очень мягким, буквально-таки медовым голоском поинтересовалась: