Соня Фрейм - Улей [litres]

К их удивлению, на пути никто не попался. Это было хорошо для Рут: вышибать двери и вышибать людям мозги – две разные вещи, и ей не хотелось бы их смешивать.

Но в атмосфере вокруг застыло что-то странное. Это ощущал Данила. Он мог бы сказать, что эти уровни… вымерли. Он не чувствовал живой энергии. Остатки золотой пыльцы прилипли к стенам и указывали путь.

В конце коридора имелась дверь, чью поверхность покрывала очередная вязь красных символов. За ней находилось… нечто прекрасное. Из крошечных щелей между петлями и стеной струился мощный золотой свет, видимый только Хаблову. В эту темницу, должно быть, посадили само солнце…

«Вот ты какая…» – подумал он.

Сказка была близко.

Крик повторился, но произошло необъяснимое сживление с этим звуком.

– Нам сюда, – сказал Данила.

– Так в плане?

– Да. И я знаю, за чем мы пришли. Оно тут. Мы удачно вылезли.

– Мне… выламывать?

– Нет! – всполошился он. – Тебя на куски разнесет. При этом ты будешь по-прежнему жива. А чтобы восстановить тебя, придется все эти куски собрать, но максимум, что выйдет, так это невеста Франкенштейна.

– Ну, тогда я туда не полезу, – отрезала Рут. – Я поняла, в чем дело. В этих красных граффити?

– Да. Нам надо… подождать, когда кто-то сюда придет.

– А ты уверен, что сюда вообще кто-то ходит?

– Уверен. Давай спрячемся за угол.

Они скрылись за ближайшим поворотом. Все было, как сказала Кларисса. И дверь точь-в-точь такая, как в ее описаниях, и звуки. Лишь бы вероятность с Фиделис тоже осуществилась. Пожалуйста…

Бабка велела затаиться и ждать. Данила пока не умел сам просматривать будущее, поэтому оставалось ей верить. В стены вплелись следы чьих-то жизней, человеческих и инородных. От энергии людей несло чужими воспоминаниями и привычками, вплоть до отголосков сказанных ими когда-то слов… Другая же энергия напоминала жидкую янтарную влагу, живущую на стенах, как плесень. В ней скрывалась благодать. Данила касался ее, чувствуя, что в его руках сама нить творения… Тянется, как мед. Боги были здесь.

Рут же ощущала себя странно. У нее вдруг стали гореть ладони и щеки, и она была к жизни ближе чем когда-либо. Взгляд шарил по стенам и потолку, будто надвигающимся на них в красном свете. Пальцы нервно сплетались в немыслимые узлы.

В этом месте была заключена особая сила. Откуда это нервное возбуждение? Дрожь прошила ее от кончиков пальцев до макушки. Она прислонилась к стене и прикрыла глаза, чтобы успокоиться.

Стоило опустить веки, как она увидела Стража с Перекрестка. Он не был галлюцинацией. Каменное лицо взирало на нее откуда-то с той стороны и пыталось что-то сообщить.

– Я в подвале, ты в небе, – произнесли ее губы сами собой.

– Что?

Рут резко распахнула глаза.

Страж врезался в ее существование и прошел через нее как через дверь. Он дал ей знак, что в этих темницах есть и то, что принадлежит ей…

– Ты где-то здесь… – пораженно пробормотала Рут.

Ей хотелось припасть к грязному каменному полу, чтобы снова поймать ощущение его близости. Винсент в этой тюрьме. Боги его знают, в каком состоянии, живой ли, мертвый… Но он немыслимо близко, как когда-то был на дорожках между мирами… Она всегда его чувствует: это как иметь в груди второе сердце, бьющееся в унисон с первым.

– Мне надо идти.

Данила возмущенно воззрился на Рут. Меньше всего он ожидал услышать это. О таком фокусе ведьма его не предупреждала.

– Куда?!

– За Винсентом. – Она перевела на Данилу становящийся осмысленным взор. – Он здесь.

– Погоди, давай закончим. Потом мы вызволим твоего хахаля, обещаю, – попробовал воззвать он к последовательности. – Мне нужна твоя поддержка. Вдруг что-то случится… Ты – мой секьюрити, забыла?!

Он глядел на Рут и невольно вспоминал точные характеристики Клариссы. «Возьмет его след словно ищейка…» Все сходилось друг с другом, но слишком быстро…

Рут не стала его слушать и без лишних слов двинулась в противоположном их цели направлении. Ни объяснений, ни прощаний. Возникла дилемма: бежать за ней и упустить контроль над главным заданием или же дать ей уйти и разгребать все в одиночку…

– Вернись! – прошипел он ей в спину.

Но ее фигура стремительно удалялась. Красные лампы слегка мигали ей вслед.

Ну и дела. Он всегда знал, что ее упрямство однажды проедется и по нему самому… Но пусть идет, раз так. Они с Винсентом никуда не денутся, по крайней мере, хотелось на это надеяться.

К черту Хаблова. К черту Клариссу. И их задание туда же.

Что бы сейчас ни встало на пути, ему не выжить. Рут чувствовала Винсента всем телом, он был чудовищным магнитом, тянувшим ее сквозь миры, жизнь и смерть. Ноги шли к нему сами.

Минут через пять Рут вышла к огромной железной двери, вероятно, ведущей наверх. Дальше… налево… глубже… Что-то подсказывало ей путь в этом полумраке.

– Несанкционированный доступ! Ошибка в системе! – неизвестно откуда раздавался механический голос.

В узком проходе возникла высокотехнологичная дверь. Ее заклинило.

– Несанкционированный доступ! Ошибка в системе! – раздавалось из маленьких динамиков.

Между стеной и дверью что-то застряло. В узкой щели белого света, льющегося с той стороны, она разглядела руку. Рут уцепилась за край и резко двинула дверь в сторону. Сканер рядом с ней замигал лампочками, а механическое сообщение захлебнулось помехами.

Перед Рут предстал другой отсек тюрьмы, сильно контрастирующий с мрачным подземельем, из которого она пришла. Глаза с трудом привыкали к режущей белизне.

U-B – гласил большой серебряный указатель на стене.

Под ногами у нее распростерлась мясорубка. Человек десять полегло, не меньше. У каждого разворочено лицо, кровь по всему холлу. Она переступила через мужчину в белом халате, чья рука так удачно застряла в проходе.

Что тут произошло?

Рут с отвращением лавировала между телами. Внезапно ее внимание привлекла какая-то карточка, лежащая на полу. Она подняла ее на уровень глаз. Похоже, магнитный ключ от помещений. Его стоит взять с собой. С одной дверью ей повезло, но другие, подобные ей, скорее всего, выломать будет сложно. Может, они вообще ударостойкие.

Вытерев карту о джинсы, она заметила, что та служила одновременно и удостоверением.

«Адриана Халенка, старший научный сотрудник тюрьмы „Прометей“».

– Спасибо, Адриана, – с присущим ей черным юмором пробормотала Рут.

Из-за всего увиденного здесь она на мгновение отвлеклась, но теперь чувство приближения нахлынуло на нее с удвоенной силой

Рут побежала.

Конец коридора, конец пути. Впереди – очередная белая дверь. Рут подошла к ней вплотную, вглядываясь в изображение на настенном мониторе, и в груди что-то тревожно сжалось.