Терри Пратчетт - Шляпа, полная неба

Как кельда Джинни поприветствует вернувшегося воина. Как жена она поцелует мужа и пожурит его за то, что долго не возвращался. Но как женщина она едва не таяла от облегчения, благодарности и счастья.

А две недели спустя Тиффани отправилась повидать матушку Ветровоск.

До ее домика было всего пятнадцать миль по прямой, и поскольку Тиффани так и не освоила метлу, тетушка Вровень подвезла ее.

Это была невидимая половина тетушки. Тиффани распласталась на метле, вцепившись в ручку руками, ногами и коленями (она бы и ушами вцепилась, если б могла). Она прихватила с собой бумажный пакет — никому ведь не понравится, если на голову прилетит неизвестно чья рвота — и большой холщовый мешок, с которым обращалась очень бережно.

Тиффани открыла глаза, только когда ветер перестал свистеть в ушах и звуки подсказали ей, что земля совсем близко. На самом деле тетушка была очень добра. Когда Тиффани свалилась на землю, потому что ноги у нее свело судорогой, метла парила совсем низко над мягким густым мхом.

— Спасибо, — сказала Тиффани, когда встала.

С невидимыми людьми лучше быть повежливее.

На ней было новое платье — зеленое, как и старое. Сложный мир услуг и подарков, в котором обитала тетушка Вровень, произвел на свет четыре ярда прекрасной ткани (легкие роды юной Шустрити) и несколько часов работы портнихи (нога госпожи Подстрели уже почти не болит, спасибо). Черное платье Тиффани отдала. Вот состарюсь, тогда и буду носить платья цвета полуночи*, решила она. А сейчас хватит с меня тьмы.

Тиффани огляделась. Она стояла на свободном от деревьев клочке земли, уходящем под уклон. С трех сторон подступали дубы и белые клены, а внизу открывался вид на поля и дома. Кленовые семена-самолетики лениво пролетали над маленьким садом. Изгороди вокруг сада не было, хотя поблизости паслось несколько коз. Если бы кто-то удивился, почему козы не бесчинствуют в саду, это означало бы, что он забыл, кто здесь живет. Еще тут был колодец. И конечно, дом.

Госпожа Увёртка наверняка его раскритиковала бы. Дом был как из книжки со сказками. Стены стояли косо, привалившись друг к другу в поисках опоры, соломенная крыша сползала набекрень, словно плохой парик, а печные трубы изгибались штопором. Если пряничный домик на ваш вкус — слишком сладко и вредно для здоровья, то такой дом был лишь ненамного лучше.

В маленьком домике глубоко в лесной чаще жила старая злая ведьма…

Это был дом из самой жуткой сказки.

Ульи матушки Ветровоск стояли неподалеку от дома под защитой его стены — несколько старых соломенных, но большинство деревянные, латаные-перелатаные. Пчелы деловито гудели, несмотря на близость зимы.

Тиффани подошла поближе, чтобы взглянуть на них, и пчелы вылетели ей навстречу. Жужжащая туча устремилась к ней, вытянулась столбом и…

Тиффани рассмеялась. Перед ней сложилась ведьма из пчел. Тысячи насекомых зависли неподвижно. Девочка подняла правую руку. Жужжание стало громче, и «ведьма» повторила ее жест. Тиффани повернулась. Рой повернулся тоже, тщательно повторив каждый взмах ее подола. Пчелы с краю отчаянно жужжали — им пришлось лететь быстрее всех.

Тиффани осторожно опустила на землю свою поклажу и протянула руку навстречу «ведьме». Снова загудели пчелиные крылья, силуэт распался и сложился снова, уже чуть дальше, но опять-таки точно воспроизвел ее позу. Пчела, изображавшая кончик указательного пальца, зависла у самого ее ногтя.

— Потанцуем? — предложила Тиффани.

И они закружились под дождем из кленовых семян. Рой танцевал очень неплохо, жужжащая рука все время оставалась протянутой к Тиффани, разве что несколько пчел немного приотставали и пронзительно гудели, пытаясь догнать своих и занять место в строю.

Потом рой поднял руки и закружился в другую сторону, «юбка» взметнулась, как настоящая. Он учился на ходу.

Тиффани засмеялась и повторила пируэт. Пчелиный рой и девочка танцевали на лугу.

Она была счастлива, пожалуй, как никогда прежде. Золотистый свет, кленовые самолетики, танцующие пчелы — все это вместе складывалось в полную противоположность темной пустыне. Свет был повсюду и наполнял ее изнутри. Тиффани могла чувствовать свое тело, и в то же время видеть себя словно бы сверху — как она кружится с жужжащим силуэтом и он вспыхивает золотом, когда на пчел падает солнечный луч. Вот ради таких минут и стоит жить.

Тут «ведьма» наклонилась к Тиффани, словно бы вглядываясь в нее тысячами своих блестящих, как самоцветы, глаз. Где-то в глубине роя послышался тихий свист, и силуэт распался, превратился в тучу насекомых, которая полетела над поляной прочь и скрылась из глаз. И все замерло, только семена кленов продолжали кружиться в воздухе.

Тиффани перевела дыхание.

— Знаешь, кто-нибудь другой на твоем месте мог бы и испугаться, — раздался голос у нее за спиной.

Она не стала оборачиваться сразу. Сначала сказала: «Добрый день, матушка Ветровоск» — и только потом повернулась.

— А вы когда-нибудь так делали? — спросила она, пьяная от восторга.

— Невежливо начинать беседу с расспросов. Пойдем-ка лучше в дом да выпьем чаю, — сказала матушка Ветровоск.

Внутри дом выглядел так, будто там никто и не жил. У очага расположились два кресла, одно из них — кресло-качалка. Два стула у стола тоже качались, потому что пол был неровный. Буфет у стены, коврик на полу перед огромным камином. В углу — метла, а рядом — нечто загадочное и остроконечное, под покрывалом. Узкая и темная лестница наверх. И все. Ничего блестящего, ничего нового и ничего сверх необходимого.

— Чему я обязана удовольствием видеть тебя в гостях? — спросила матушка Ветровоск.

Она сняла с крюка над огнем закопченный до черноты чайник и наполнила такой же черный заварочный чайничек.

Тиффани развязала мешок, который принесла с собой.

— Я пришла вернуть вашу шляпу, — сказала она.

— А-а, — сказала матушка. — Решила, значит, вернуть? А почему?

— Потому что она ваша, — ответила Тиффани, аккуратно положив шляпу на стол. — Но спасибо, что дали поносить.

— Осмелюсь предположить, многие молодые ведьмы отдали бы свои передние зубы за мою старую шляпу. — Матушка взяла потрепанную шляпу со стола.

— Это правда, — подтвердила Тиффани. Она не стала добавлять: «Они бы и клыки отдали заодно», а добавила другое: — Но мне кажется, каждая ведьма сама должна найти свою шляпу. Ту, которая ей подходит.

— Я вижу, твоя нынешняя куплена в лавке. «Небоскреб» их вроде зовут, — заметила матушка. — Со звездочками, — добавила она, и столько едкого сарказма было в ее голосе, что он мог бы прожечь медный лист, потом стол под ним, пролиться на пол и прожечь еще один медный лист в подвале. — Думаешь, они добавляют шляпе волшебства, звездочки-то?