Николай Степанов - Сила воли [litres]

– Но ты же уразумел, что с твоей птичкой стряслось неладное?

– Иногда и не такое бывает. Но я все едино виновен, прелестница, мог ведь и проверить – ан нет, не догадался.

– То-то и оно! Хорошо хоть, что я на тебя не понадеялась. А то бы эти чужаки шишколобые опять какую-нибудь погань на лес напустили.

Кикимора на сей раз пеняла лешему не столько за порученца, а за то, что он в который раз проворонил в своем лесу эльфов.

– Так оно и есть, прелестница, без тебя как без рук. Все выискивал деяния того чужака, что меня в сетку заманил, заодно порученцу помогать силился, а оно надо было одним делом себя занять.

– Завсегда надобно важное выделить. – Старушка подняла корявый палец кверху. – Ну да ладно! Чужаков из лесу выгнали, можно и отдохнуть. Садись.

Кикимора, получив в пользование болотный источник, не стала переселяться на тот остров, где он находился. Ежедневно к нему наведывалась, но гостей принимала на прежнем месте. Она опасалась даже лешего подпускать близко, вдруг тот придется не по душе силе неведомой или, наоборот, понравится.

А здесь был ее излюбленный пень, проторенные дорожки к лесу, опять же фонтанчики, русалки, духи… Все было привязано к этому месту. Так зачем менять хорошее на лучшее, если это лучшее она старалась никому не показывать?

– Отдохнуть от дел тяжких завсегда ладно, – произнес леший, усаживаясь на второй пенек. – А скажи, прелестница, когда мы твой день рождения отпразднуем? Подарок вроде даден, и достойный.

– Что правда, то правда, – согласилась старушка. – Собиралась устроить праздник сразу, как злыдню со своих земель прогнала, да недосуг было. То эльфы безобразничают, то за твоим порученцем надо было приглядывать…

– То моя вина, – тяжело вздохнул леший.

– А нынче вроде и дел нет, почему бы и не попировать?

Бабка хлопнула в ладоши, и перед ней объявился дух. Сгусток зеленоватого тумана очень походил на раскормленного мужичка.

– Дуй за русалками, пущай хороводы водят, я гулять изволю.

В честь праздника кикимора решила показать обретенное могущество в полной мере, поэтому вокруг острова плясали не только русалки. Леший увидал и огромных змей, тело коих переливалось разными цветами, и больших тритонов, и лягушек-великанов, умеющих прыгать на пару десятков шагов…

Опять же, настойка – не без помощи источника – нынче искрилась и стала настолько ядреной, что леший едва собственный язык не проглотил.

– В такие часы, прелестница, – мечтательно произнес он, – у меня возникает желание тоже перебраться к тебе на болото. Красиво здесь.

Она вообще-то ожидала несколько иной реакции на демонстрацию своего могущества, но пока и эта ее устроила.

– Так ведь стараюсь уют создавать. И тебе приятно, и мне славно. О, а вот и мой лазутчик пожаловал. – Она увидела комара, которого отправила с выжившим эльфом.

– Это кто таков? – лениво приподнял голову леший, который к тому времени уже возлежал на траве.

– Комарик.

– Ого, а чего он у тебя размером с ворону?!

– Не мешай, – отмахнулась старушка, – дай послушать новости.

Через пару минут она заговорила снова:

– Вот и ладно. Хоть на время шишколобые от наших краев отстанут.

– Чего там, прелестница? – спросил хозяин леса, в очередной раз отхлебнув искрящейся настойки.

– Вожак эльфов запретил своим посещать наши угодья. Здорово я их напугала.

– Видать, дошло до шишколобых, что им с нами не тягаться. Надо будет порученцу сказать.

– А еще они теперь ищут Густава и его людишек.

– И на кой они понадобились эльфам?

– Да кто же их, чужаков, разберет? Не смогли одного наказать – решили на другом отыграться, – не стала признаваться кикимора. – Нам до их замыслов дела нет, пущай себе друг дружку мутузят.

– И то верно, прелестница. Главное, чтобы ни те ни другие в наши угодья нос не совали. С днем рождения тебя!

– Мама у меня строгая, но добрая. Вот увидишь, ты ей обязательно понравишься. – Радим волновался.

Парень давно не был дома. Он все собирался перевезти и мать, и двоюродную сестру в Троицкое, где для него строился дом, однако постоянно что-то мешало. Вокруг завертелся такой круговорот, что он не имел ни одного свободного дня, а потом еще пришлось перебираться в Крашен.

Наконец он немного разобрался с самыми насущными проблемами и при первой же возможности отправился в Смоленск, чтобы познакомить родню с невестой и получить родительское благословение.

Данила не стал отказывать в просьбе другу и составил ему компанию, взяв с собой Зарину. Еремееву давно хотелось посетить то место, где он впервые осознал себя в теле молодого парнишки:

«Даже интересно глянуть, что является пульсирующим источником силы? Ведь именно благодаря ему мое сознание совершило тот невероятный скачок!»

– Радим, ты у меня вроде смелый мужчина, а сейчас и сам боишься, и меня напугал, – дивилась Лада. – Ни за что не поверю, что у такого хорошего сына будет не такая же замечательная мама.

– Она, конечно, лучше всех, – неуверенно ответил паренек, – но меня очень долго не было дома. Могу получить заслуженный нагоняй.

– Поэтому ты и взял с собой Данилу?

– Конечно. Он нас с мамой от смерти спас…

– Да ладно тебе оправдываться. У тебя замечательная мама, я же знаю, и она будет очень рада. Только давай сначала посмотрим на алтарный камень, где мы с тобой впервые встретились. – Ереемеву было забавно слышать, как его боевой соратник, прошедший через множество стычек с врагом, явно побаивается собственной родительницы.

Окраины Смоленска за прошедшее время ничуть не изменились: те же полуразвалившиеся здания, грязь на улицах и соответствующие запахи. За последнее время Еремеев как-то отвык от подобных пейзажей.

– До смерти отца мы жили в хорошем районе, – продолжал оправдываться Радим, – но потом имущество отобрали за долги, и мы едва нашли крышу над головой. А вот тут мы познакомились с Данилой.

Все четверо свернули в подворотню. Внутри крутилась местная шпана, но пара слов Радима и брошенная монета заставили оборванцев покинуть внутренний дворик.

«А вот и первый заряженный мною алтарь, я его тогда еще за сортир принял». Александр подошел к будке и положил ладонь на ручку. Легкое покалывание сообщило, что энергия отправилась по назначению.

– Этот камень, похоже, вообще никто не заряжает? – спросил Еремеев.

– Так ты для этого сюда пришел? – спросила Зарина.

– Нет, я хотел одно место найти, а дорогу к нему помню только отсюда.

Вскоре они оказались там, где Еремеев впервые очнулся в этом мире, вооруженный необычным пистолем, который дребезжанием ствола и свечением надписей на нем сообщал о попытках чужого магического воздействия.

«Вроде все верно. Вон виднеется башня, развалины, болотом пахнет… И что тут может являться пульсирующим источником?»