Александр Мазин - Трон императора

– Андасана видели в эгеринских предгорьях Ашшурова хребта,– ответил Фаргал.– Когда-нибудь он переберется на мою землю, и я сверну ему шею!

Царь хлопнул ладонью по ковру, на котором был выткан один из его предшественников-императоров. Восседая на троне с двумя чашами в руках, Император утвердил одну ногу на отрезанной голове менее удачливого соседа, а вторую – на золотой короне, ранее украшавшей эту голову. Две обнаженные девушки ласкали колени царя. Надо полагать, дочери покойного.

Царская лодка подошла к пригородам Великондара. Заросли тростника здесь были реже, чем ниже по течению. Глина и тростник – основной строительный материал тех, кто победней. Кроме того, из сердцевины белых стеблей делали лучшую в Четырех Империях бумагу.

Белая цапля опустилась на палубу царской лодки. Ее не тронули. Цапля считалась приносящей удачу. Или сулящей скорую встречу с потерянным родственником.

Охранники Фаргала поднялись и взяли наизготовку луки. Не в ожидании реальной опасности, а дабы все видели: царская стража – начеку.

Впереди показалась городская стена.

Фаргал, царь Карнагрии, считал себя эгерини. Хотя одному Ашшуру было ведомо, кто он на самом деле и кому обязан появлением на свет.

Лет четырех от роду маленького бродяжку подобрал странствующий цирк. Так удача в первый раз улыбнулась Фаргалу. За ночь до этого умер от внезапной болезни маленький внук старшины цирковых, и труппа осталась без актера. Завидев на обочине ребенка того же пола и возраста, как умерший внук, старшина принял его как дар Ашшура. Тем более что малыш, одетый в сущие лохмотья, был на удивление крепок и упитан. И не помнил ничего, кроме своего имени: Фаргал. Никогда не слыхал старшина Тарто подобного имени в Эгерине. Но разве чудное имя более удивительно, чем четырехлетний нищий с аккуратно подстриженными ногтями на руках и ногах?

Возблагодарив Ашшура, старшина принял мальчика как внука, возвратившегося из Царства Мертвых.

Найденыш пришелся ко двору. Настоящий талант. Тарто окончательно уверился: рука Ашшура.

Мальчик рос как бамбук: к семи годам сходил за десятилетнего. А к восьми запросто крутил двойное сальто и вгонял одним броском пару кинжалов в глаза нарисованного кушога. Теперь на каждом представлении Тарто рассказывал историю найденыша, и находились простаки, что верили: мальчик – посланец самого Ашшура. Так силен и красив был маленький Фаргал – засмотришься и уронишь в кружку серебро вместо меди. Не раз уже подкатывались к Тарто с предложением продать найденыша. Не раз разочарованные отказом сулили взять силой. Но только однажды отвергнутый купец подослал воров. Зря. С десятком цирковых не совладает и разбойничья шайка. Четыре трупа привез на судейский двор Тарто, но справедливости не нашел: купец платил золотом. Хоть двое оставшихся в живых воров прямо указывали на него – откупился. Мягки законы Эгерина к богатым. Пусть радуется циркач, что в тюрьму не угодил. Трупы-то – нападавших.

В пятнадцать лет Фаргал выглядел как мужчина. А в семнадцать покинул труппу и, удивив цирковых, нанялся в стражу храма Таймат, богини, издревле почитаемой в Эгерине. Однако ж сам Фаргал знал, почему он так поступил. А о том, что было с ним в святилище Таймат, не рассказывал никому. Впрочем, все знали: очень быстро был возвышен неофит от стражника до старшего жреца. И тогда (неслыханное дело!) покинул храм по знамению самой богини. И направился в Карнагрию.

Был разбойником, гладиатором, наемником, военачальником, и, наконец, благосклонная Судьба вместо смерти подарила ему Кедровый Трон Императора Карнагрии.

– Твоя опочивальня! – усмехнулся Хар-Руд и распахнул дверь.

Разочарование Кэра было столь явным, что помощник Управителя похлопал его по плечу:

– Ты думал, и дальше будешь спать на моей собственной постели? Ошибаешься! Если я и буду делить ее с кем-то, так с существом понежней тебя!

Сборщик тростника счел бы комнату роскошной. Но Кэру из клана Мечей она показалась тюрьмой. Узкая: два шага в ширину, шесть – в длину. Окно – горизонтальная щель в две ладони шириной, под самым потолком. Низкая лежанка с засаленным тюфяком и табурет – вся обстановка. Если не считать вмурованного в стену кольца с железной цепью.

– Да,– кивнул Хар-Руд, перехватив взгляд юноши.– Это сделано для таких, как ты. Но – не беспокойся! С тех пор, как Фаргал стал царем, а Гронир – Управителем Гладиаторского Двора, здесь редко пользуются этими штуками. А вот когда в этой комнатенке обитал сам Фаргал, цепь не оставалась без дела. Однако ж и это получше, чем грязная яма на городской площади, куда сплавляют менее удачливых нарушителей закона!

– Фаргал жил здесь? – Глаза Кэра обежали серые шершавые стены, испещренные надписями на разных языках и похабными рисунками. Причем рисунков было куда больше, чем надписей. По понятным причинам.

– Кстати, ты умеешь писать?

Юноша покачал головой.

– Плохо. Но – научишься. А пока имей в виду: если здесь появится еще одна женская задница, твоя задница пострадает!

Кэр рассмеялся.

– Рисовать я тоже не умею,– сказал он.– Так что же о Фаргале, наставник?

– Он жил в этой самой каморке, малыш! – отвечал Хар-Руд.– Я приказал Ордашу перебраться в соседнюю, а эту освободить для тебя!

– Зачем?

– Мне кажется,– помощник Управителя пронзил юношу взглядом,– тебя она воодушевит! И перестань напрашиваться на неприятности, парень!

– Я изучаю ваши правила! – попытался оправдаться Кэр. Он видел, что Хар-Руд желает ему добра.

– Вот и хорошо!

Помощник Управителя повернулся, причем его широченная спина перекрыла комнатушку от стены до стены, и вышел.

Чуть погодя Кэр толкнул дверь. Она подалась. Хар-Руд не задвинул наружный засов. Открытая дверь – знак доверия? Или новые правила Гладиаторского Двора?

Правила, правила! Открытая дверь лучше, чем стальная цепь. Но дурак тот, кто сажает на цепь воина. Человек не барс. Нет такой цепи, чтобы обезопасить хозяина от оскорбленного мужчины, умеющего убивать! В селениях клана Мечей тоже были рабы, пленники. Их презирали, но и жалели. Если воин из-за ранения или по иной причине не смог умереть в бою,– это его беда! Рано или поздно такого выкупят соплеменники. А тогда уж родичи выкупленного решат: умертвить его, подвергнуть испытанию или сделать вид, что не было никакого плена. Законы гор просты: можешь – сражайся, не можешь – покорись Судьбе, не роняя чести. Это законы, а не правила, как на равнинах. На равнинах же меч оказывался важнее того, кто его носит.

Так полагал Кэр. Когда между ним и всем остальным миром стоял человек с мечом. Наставник. Кэр был наивен. Так его воспитали. Характер будущего воина должен быть прям, как меч. Только старшие: вождь, старейшины, наставники – идут дальше и принимают мудрость из уст древнего бога Ашских гор. Был, впрочем, и иной путь. Сойти в мир с оружием в руке и узнать этот мир, как познает его воин. Многие из клана Мечей, да и из других кланов, так и поступали. Но клан Кэра – первый из кланов. Потому в Самери каждый: воин, богач или простолюдин – спешил убраться с дороги, узнав орнамент клана Мечей на одежде наставника Кэра.