Елена Ляпота - Возлюбленная Лунного Ветра [publisher: SelfPub]

Я вдруг заметила, как мама стыдливо отвернулась, а Флоризель опрометью бросилась вон из зала, и мне показалось, что глаза её подозрительно блестят.

– А что я такого сказал, Ирвальд? У тебя две сумасшедшие девки! Срам, да и только. Это ж надо додуматься предложить жениться на ней вместо сестры!

– Было бы совсем неплохо, – заметила я.

– Да, – откуда-то из-под моих юбок донёсся тихий шёпот Миклоша, – только вот пока тиран «сватался» она успела смотаться в свою комнату и притащила какую-то тряпицу. Затем, когда Кассиль сидел, пришибленный и мотал головой, она ему лоб этой тряпицей обтёрла. Он потом гонялся за ней по саду, как молодой петух… жениться не хотел, зато требовал кое-чего другого… В общем, слава Горам, вскоре он упал и забылся мертвецким сном.

– Что на него нашло?

– Жена Авгура учуяла приворотное зелье. И хорошо, что Яры его не распознали…

Вот тебе, и сестрица! Я, конечно, не сильно сведуща в приворотном колдовстве, но судя по тому, что Кассиль уснул, могу предположить, что это было именно то зелье, на маковых цветах, которое мы готовили…

Всё-таки умудрилась подмешать какой-то гадости, плутовка…

Интересно, кому она всё-таки собиралась устроить брачную ночь? Мне или себе?

Как хорошо, что ничего не получилось.

– И как нам теперь быть? – робко спросила матушка, – если они снова захотят стереть ей память?

– А мы им пока об этом не скажем. Пусть думают, что её забрал тиран, – ответил дед, – то-то они испугались, когда он появился. Никто и слова ни сказал…

Родители с дедом ещё долго обсуждали произошедшее, а я, сославшись на усталость, отправилась в свою комнату. Никого не хотелось видеть, даже Миклоша, робко царапавшегося в дверь. От мелкого проказника у меня обычно не было секретов, но сейчас я совершенно не готова была с ним говорить.

Я забралась с ногами на подоконник и долго смотрела на звёзды, затем глубоко вздохнула, спрыгнула на пол и побрела к кровати, на ходу сбрасывая одежду.

Некогда белоснежное платье легло мерцающим ворохом на пол. Несколько капелек крови на внутренней юбке напомнили о том, о чём я предпочла бы забыть…

Но не могла…

Его руки, его губы, его плоть внутри меня…

Это было не так, как раньше. Намного ярче, острее, а его глаза, когда он проникал в меня, полыхали, как пламя, в котором хотелось снова и снова сгорать.

И мне опять стало жарко, а боль в груди казалась просто невыносимой. Я положила ладонь туда, где было особенно больно, и вдруг почувствовала, как пальцы дотронулись до чего-то холодного, твёрдого, похожего на рукоять?!

Я отняла руку, и в изумлении поднесла к лицу. Пальцы сжимали нож. Короткое узкое лезвие, блестящее, как зеркало. На навершии сверкал голубой камень размером с грецкий орех.

О, Многоликие боги Ярости, что это?

Окно неожиданно распахнулось. Ставни с тихим стуком ударились о каменные стены, а в комнату ворвался ветер. Тёплый, ласковый, нежно взъерошил волосы на макушке и скользнул по щеке.

«Только твоей рукой, – шелестел ветер, – и той, в которую вложишь…»

Сталь постепенно нагревалась в ладони, и я, откровенно, не знала, что делать с этим странным ножом. Как вдруг грудь опять заколола, будто притягивая мою руку. Я невольно дотронулась до того места, откуда появился нож, и он исчез, словно растаял в воздухе.

Может, мне померещилось?

Я убрала ладонь, затем снова прикоснулась к груди. Нож опять появился, готовый скользнуть в мои пальцы…

«Ты…ты…ты… только ты, одна» – шептал ветер.

Я захлопнула ставни, забралась в кровать и натянула одеяло до самого подбородка. Что это? Что происходит со мной? Чей это голос?

Я совершенно ничего не могла понять. Так и уснула, в раздумьях…

Мне приснился странный сон.

ночь…буйно цветущий сад… девушки, совсем юные, резвящиеся среди кустов…

воин… невероятно красивый и статный, наблюдающий за ними горящими глазами…

из-за облаков робко выглядывает полная луна…

маленький, едва заметный дождь капает с почти ясного неба…и шёпот…

– Эй, ветер, кажется, она стащила один из запрещённых артефактов Красных Гор!

– Она этого не сделает…

мужской уверенный смех…

Луна распадается на две половинки и на траву падает нож с голубым навершием…

Я вскрикнула и проснулась, села на кровати, и перед глазами пронеслось видение: кто-то стоял надо мной. Высокий, светловолосый, голубоглазый, с надменным лицом.

Многоликий…

Он протянул руку к моей груди, затем отдёрнул. Резко, словно обжёгшись. И исчез.

«Только добровольно, любимая…»

О, Горы, во что ты опять вляпалась, Рейна?

– Давай убежим. Сегодня же! – робко предложила Милина, – отец грозится сосватать меня купцу. Ты ведь знаешь, он никогда не позволит нам…

– Да, – Руслан скривился, – я всего лишь зодчий. Без роду без племени…

– Неправда, – девушка сгребла его мозолистые натруженные ладони в свои и прижала к щеке – мягкой и шелковистой, как у младенца, – у тебя золотые руки. А какая слава идёт!

– Да, Милина! Слава! Князь обещал вольную и чин первого зодчего княжества тому, кто построит терем краше всех! Такого шанса больше не будет.

– Но ведь Пётр Воеводский тоже славный зодчий. Говорят, ему сам дьявол помогает. Тебе ли тягаться с ним?

– Ты в меня не веришь? – он со злостью убрал ладони.

– Верю, – Милина грустно опустила глаза, – но неспокойно мне… Давай убежим!

– Нет! И не спорь. У нас будет всё, Милина… Всё…

А оказалось, что ничего…

То ли Воеводскому и впрямь помогал сам дьявол, но у Руслана с самого начала не заладилось. Помощник его ногу сломал, а боярин какого-то лешего решил баню строить, и никакие увещевания Руслана слушать не желал. Видно, не хотел терять зодчего…

И рос терем Петра – такой, что любо-дорого поглядеть. Златоверхий, с резными коньками. Люди шли мимо – оглядывались, улыбались. А Руслана злоба брала…

В его тереме только сруб стоял…

Милину к тому времени выдали за купца. Знатный оказался купец. Смазливый, богатый. Тоже Воеводскому терем заказал – для жены своей ненаглядной…

Руслан уже и спать не мог, думал с горя пойти утопиться…

А потом в деревне появились торговцы, которые шёпотом, крестясь, поведали о существе, которое заключает сделки…

И теперь зодчий снова висел на этом чёртовом кургане, слушая рассказы проклятых ягод. Странный день сменялся не менее странной ночью, и всё словно вращалось по кругу, пока, однажды, к нему снова подошёл он…

То ли человек, то ли дьявол… Скорее, последний. Боязно, до ломоты в зубах…