Дмитрий Серебряков - Боги [litres]

– А разве магия не вредна для них? – ехидно прокомментировал я его действия.

Про себя думая о том, как вообще он смог так просто и быстро догадаться. Это что, настолько видно по мне?

– Да все равно, – безразлично ответил Гримжоу. Кажется, он тоже слишком сильно изменился после того случая с феей. – Мне это уже не столь интересно. А все из-за тебя. – Гримжоу укоризненно посмотрел на меня, но тут же, улыбнувшись, хлопнул меня по плечу и сел рядом. – Я уже говорил спасибо, но думаю, за то, что ты сделал, этого будет маловато. Поэтому всегда можешь рассчитывать на мою помощь. – Я на это только равнодушно кивнул. – Так что у тебя случилось с Софией? Девочка решила показать свои острые коготки?

– Да не совсем… – поморщился я от такой формулировки.

– Ну да, ну да, – с сарказмом покивал Гримжоу. – Давай-ка я угадаю: она решила показать напрямую, кто в семье главный? – Я изумленно уставился на эльфа. Как-то про этот вариант не подумал… – Вижу, что угадал. А чему удивляться? Она бывшая принцесса, а теперь еще оказалась последней из эльфийского дома, а значит, по сути, она глава дома Ольги. По крайней мере до тех пор, пока не родит ребенка. Так что ее амбиции весьма понятны. К тому же ты сам постоянно даешь ей повод стать главной в вашей семье. – Гримжоу с грустной улыбкой потрепал меня по волосам, словно маленького ребенка. Хотя, учитывая нашу разницу в возрасте, это вполне естественно.

– Эх, молодость… Все у вас в первый раз, все интересно и запутанно. Хотя на самом деле все проще некуда. Если женщина получает постоянные легкие согласия по поводу ее решений или с помощью постели и нежности может изменить решение мужа, то со временем у нее это закрепится на уровне инстинктов. Чуть позже она может решить, что и этих усилий с ее стороны слишком много, и так ее подкаблучник все сделает. А значит, ему можно уделять лишь минимальное внимание, – откинувшись на скамейке, не спеша рассуждал вслух Гримжоу. – Правда, в таком случае мужчина может неожиданно проявить характер и заупрямиться. Но обычно у женщин все получается и так. Не у всех есть холостые друзья, которые смогут открыть другу глаза на происходящее. Кстати, именно поэтому женщины так сильно настроены против мужской дружбы, ведь это может ослабить их влияние. Но есть и другой вариант. Если самец красив собой или богат, то к нему может подкатить другая самка и своей искренней безответной «любовью», ничего не требуя взамен, а главное, во всем слушаясь самца, очень быстро уведет его к себе. Правда, потом все пойдет для него по новому кругу.

– Вас послушаешь, так все женщины – суперкомпьютеры-интриганы, – ворчливо буркнул я на его слова.

– Нет, конечно, – улыбнулся Гримжоу. – Уникальность женщин состоит в том, что разумом-то они этого всего не видят. Ибо если большинство самцов руководят своими действиями с помощью разума, логики и только потом инстинктов, то у самок все наоборот. Они живут на инстинктах и чувствах, с редким вмешательством разума и логики. Так что если ты подойдешь к любой женщине и расскажешь все, что я сказал, то она искренне удивится таким ложным, с ее точки зрения, выводам. Ведь она думает, что заботится о благе семьи, но при этом слегка забывает о благе и желаниях мужа.

– И что же делать? – с иронией спросил я. Выводы, конечно, интересные, но, как по мне, весьма сомнительные.

– Во-первых, любое согласие с ее решением должно быть вынесено только после долгих сомнений с твоей стороны. Во-вторых, не стоит скрывать те нюансы, которые тебе не нравятся в ваших отношениях. Легче сразу их спокойно назвать и пояснить, почему именно они тебе не нравятся, чем копить свою злость внутри. В-третьих, если принял какое-то решение, не меняй его запросто по ее желанию. Логически поясни ей, почему именно так, а не по-другому, и только если твоя половинка сможет найти убедительные и разумные аргументы против, можешь поменять решение. Тогда она будет относиться к тебе не как к безвольной личности, а с уважением, – спокойно пояснял Гримжоу, без тени иронии или сарказма. И в этот раз его предложения мне понравились и заставили задуматься. Вполне возможно, он прав, – Ну и последнее: никогда не повышай голоса, ибо спокойные и взвешенные ответы с логическими обоснованиями будут намного серьезнее любых бесполезных окриков и угроз.

– Все это звучит убедительно, вот только вы сами живете почему-то один, а не в счастливой и благополучной семье, – логично возразил я.

– Так и есть, но ты должен понимать, что мне уже слишком много лет, и за свою долгую жизнь я чего только не пережил… – грустно ответил Гримжоу. – Была в моей жизни и искренняя любовь, но жизнь – жестокая штука и постоянно испытывает твою душу на прочность. Представь, что тебе пришлось уехать по делам, и в это время твою любимую жену убили. А тебе следует признать, что это даже хорошо, так как твоей дочке не повезло куда больше и она попала в плен к демонам, а там ее насиловал посланник или архидемон до тех пор, пока она не забеременела. Потом демонов убивают, но твоя дочка умирает после родов. Захочется тебе после этого еще раз испытать судьбу?

– Извини, я… – Мне стало весьма неудобно от прежнего вопроса; а ведь я же знал судьбу его внучки Елены, но как-то не подумал и ляпнул глупость…

– Да брось, – махнул рукой Гримжоу, обрывая мои извинения, – слишком много времени прошло с тех пор. Я потому и хочу решить вопрос с богами, чтобы больше никто не смог попасть в такую ситуацию. Слишком это тяжело: знать, что твою жену убивают, а твоя дочь умрет у тебя на руках – и при этом ты ничего не можешь изменить… – Эльф хлопнул себя ладонью по колену и резко сменил тон: – Ладно, это все дело прошлое. У тебя прекрасная и умная жена, так что просто перестань быть тряпкой и, кроме как проявлять нежность, начни думать, и все будет нормально.

– Спасибо за совет, я подумаю над этим, – уклончиво ответил ему. Разговор, конечно, помог, но обида на Софию еще не до конца утихла в груди.

– А что тут думать? – изумился Гримжоу. – Вставай – и вперед, действуй. Чем дольше тянешь, тем сложнее потом решать проблему.

Этими словами он фактически поднял меня и вытолкал из сада. Так что пришлось, тяжело вздохнув, идти назад в наш блок; с весьма противоречивыми чувствами, но я все же смог войти обратно, где увидел сидевшую в кресле и тихо плачущую Софию. Вот никогда не понимал, что в этом случае делать, так что просто прошел во вторую комнату, где, сев в кресло, разрывался между желанием подойти к Софии или все же выдержать твердость духа.

– Я… тут… вот… и значит… ну… виновата… да? – остановившись в дверях, понурив голову, тихонько, с паузами, произнесла София, хлюпая носом.

Вид у нее был как у нашкодившего котенка: виноватый и такой милый, что вся моя выдержка улетучилась как дым. И пусть это неправильно и, возможно, я опять веду себя как тряпка, но ничего сделать не могу. Этот ее умилительный вид просто не оставил мне ни единого шанса. Я встал и с глупой улыбкой обнял свою девочку, прижав к себе.