Ольга Гусейнова - Крылья для попаданки [litres]

Я позорно скатывалась в истерику, но настолько устала, что задумываться о последствиях, подборе слов и вежливости больше не было ни сил, ни желания. Выдернула ладонь из руки Йелли, спрятала крылья и направилась вниз по тропинке к дворцу. Надеюсь, прислуга подготовила мне хоть какую-нибудь комнату, а нет – лягу «в коридоре на коврике».

Надо учиться летать, срочно! Это самая первостепенная задача, чтобы не зависеть ни от кого. А еще нужен наставник по магии, овладеть силой – вторая по важности задача. Тогда обеспечу свою безопасность хотя бы на минимальном уровне, смогу улететь, сбежать, или что-то сделать, или повлиять на события вокруг. Да хотя бы настоять на собственном мнении и желании. А пока я по-прежнему слепой котенок, куда пнут, туда и ползу.

Накрутить себя окончательно и расплакаться от усталости не успела, через несколько шагов меня догнал муж и, подхватив на руки, взлетел. Бояться сил тоже не осталось, поэтому я даже не вскрикнула, молча прижалась к нему, обняв за шею. Через пару минут мы оказались довольно близко к тем покоям, в которые меня изначально доставили. Вслед за нами на большую террасу с уже знакомой по Кристальному дворцу ледяной балюстрадой с жуткими животными приземлились свекор со свекровью.

Мои руки плетьми сползли с плеч Йелли, когда он поставил меня на пол. Молча проводил в просторную гостиную, наверное, – неожиданно в теплых кремово-бежевых тонах, в отличие от стерильно-белых покоев Амилы. В Леарате, полагаю, темные цвета не в чести в принципе. И хоть эти тоже в минималистичном стиле, по-мужски строгом, но, на мой взгляд, обставлены и отделаны с большим вкусом. Тяжелая, рассчитанная на большого хозяина мебель сделана из дерева, напоминающего светлый дуб; плотная обивка, как ни странно, с еще более темными цветочками. Любопытно, что в этой комнате я впервые в этом мире увидела на стенах картины. Пейзажи. И никаких ледяных скульптур.

Мне понравилось здесь, достаточно уютно и комфортно. Тем более массивный круглый стол заставлен яствами и напитками, и пахнет как вкусно, и выглядит… Сглотнув слюну, я сразу ощутила прилив сил, и настроение поднялось.

– Прошу к столу, – с холодной вежливостью пригласила Амила. – Знаешь, подкидыш Язы, у леаров единение принято отмечать в кругу семьи…

Я присела, подвинула к себе тарелку с вилкой, положила еды, не вызывающей сомнений, и строго посмотрела на «любезную» хозяйку:

– Я уже обещала вашему сыну не остаться в долгу и щедро вернуть и заботу, и вежливость…

Амила все верно поняла, села так, словно палку проглотила, – суровая, неземная, ледяная… как фигуры на террасе. Такие же неживые и жуткие.

– Ты удостоилась чести быть принятой…

– Хватит, мама, – остановил ее Йелли, а она, услышав спокойный вроде бы тон сына, испуганно побледнела и даже чуть сжалась. – На родине Кайя занимала не менее высокое положение. Поэтому будь готова: на любой твой выпад она ответит не раз и не два. Я не потерплю в своем доме склоки между матерью и женой, мне хватает проблем с другими шаазатами. И главное, если я еще хоть раз услышу, что ты или кто-то другой назвал мать моих будущих детей подкидышем Язы, пощады не будет. Невзирая на положение и родство. Ты поняла меня, мама?

– Прости, Йелли, – Амила опустила глаза. – Я не подумала об этом.

– Эту проблему мы решили, – холодно подытожил эрат, непроницаемым взглядом проследив за мной, ловко разделывавшей ножом и вилкой вареное мясо.

Пусть разбираются между собой на здоровье, а я банально есть хочу, вернее, жрать, как мамонт после ледникового периода.

– Тебе придется заняться ее обучением, мама. Кайя – иномирянка, все ее знания о Мире от старого шамана-квошика.

– В первую очередь нужно выучить леарский, – быстро вернула себе апломб Амила. – Ужасно, если на балу она будет говорить на языке низших: торгашей и ростовщиков.

Терпеть чужое высокомерие я больше не согласна, но сначала прожевала очередной кусочек, чем-то запила и похвасталась:

– Не обязательно на аяше, я знаю пять языков вашего мира и еще три своего. А вот сколько знаете вы? На троих хоть половину наберете?

Мне достался возмущенный взгляд Амилы, предупреждающий – Ниола и бесстрастный – Йелли. Последний неожиданно предложил:

– Отлично! Мама, если на балу хоть кто-то выскажется так же, как и ты, закроешь им рот словами Кайи.

Амила опешила, глубоко вздохнула, видимо, собиралась воспротивиться, но, заметив нежную улыбку супруга, неожиданно зловеще усмехнулась:

– Хорошо, сын. Ты опять прав.

Я чуть не поперхнулась от такого поворота, отчего свекровушка еще больше растянула кривую улыбку. Ясно, друзьями мы не будем, а вот мелко пакостить друг другу на словах – вероятно. А, не страшно, не очень-то и хотелось подлизываться. Подобные отношения у меня были минимум с пятью папиными женами, привыкла уже.

– Уважаемые шаазы, могу я узнать, чтобы при посторонних не сказать лишнего? – Все трое подняли на меня одинаковые глаза. – Почему при живом и здоровом отце сын управляет шаазатом?

Мои родственники сразу помрачнели. Понятно: наступила на общую больную мозоль. Как ни странно, Ниол ответил вполне доброжелательно:

– Мы – вторые в Леарате, но занимать место в Совете Девяти имеют право белые, в крайнем случае, не более чем с четвертью серых меток. Я это право утратил, когда мы с Амилой провели ритуал разделения и зачали сына. Йелли вернул себе право, когда вошел в полную силу после четвертого перехода.

– Когда это случилось? – осторожно спросила я, пытаясь хоть таким образом выяснить возраст супруга.

Уже узнала, что магически леары созревают к двадцати пяти годам. Судя по дернувшимся уголкам рта Йелли, он понял мою маленькую хитрость, поэтому, откинувшись на спинку стула, пояснил сам:

– Мне сто восемьдесят один год, единственная моя. Так что в Совет я вошел давно. Моему отцу шестьсот три года, маме – четыреста восемь. Они долго, очень долго ждали моего появления, но пришлось действовать своими силами, больше не уповая на милость высших.

– Да, а то за время ожидания наши враги почти уничтожили белый род Арэнк, – с горечью и печалью отозвался Ниол.

Только я хотела узнать имена и явки врагов, Амила меня опередила:

– У нее всего два перехода, на балу все почувствуют ее слабость. Надо как-то спровоцировать… помочь ей созреть…

«Помогают» сильные эмоции, жестокий стресс и родители тоже, я думаю, не просто так. Проглотив кусок, я предупреждающе глянула на свекровь и мужчин:

– Я сама кому хочешь помогу созреть. К примеру, вилкой в пах, как одному шустрому змейсу, обещавшему весь мир положить к моим ногам вместе со счастьем и богатством. Шаа Ювел не даст соврать.

Амила удивленно смотрела на меня, даже рот приоткрыла после упоминания о членовредительстве. Йелли даже бровью не повел – флегматично крутил в руке толстый бокал, рассматривая меня из-под густых белых бровей. Ниол тоже потрясенным не выглядел, скорее заинтригованным. И ведь как похожи отец и сын, словно братья-погодки. Хотя разница в возрасте – сотни лет! Интересно: я тоже проживу долго и молодой?