Дмитрий Серебряков - Война [litres]

– Надеялась… – буркнула смущенная Елена.

– Зря, – укоризненно посмотрел на нее Янсон. – Ну раз с этим вопросом решили, то осталась ваша подготовка в ближнем бою. Но это придется отложить, пока Алекс не поставит и не настроит нам биочипы. А то без них быстро исправить ситуацию у нас не получится. Но и с ними придется серьезно потренироваться. Так что остался последний вопрос – это участие в переговорах с гномами и имперцами.

– Пф… не вижу проблемы, – фыркнула Елена, – пойдете с Алексом вдвоем, и все. Нам-то с Софией зачем эти ваши переговоры?

– Хорошо. Так и сделаем, – махнул рукой он, – но тогда нам с тобой, Алекс, нужно серьезно обдумать, что можно говорить, а что нельзя.

– Без проблем, – пожал я плечами. – А драконы будут на этих самых переговорах?

– Надеюсь, что нет, – поморщился Янсон, – уж очень у них своеобразный характер…

– Ого!.. Вы знакомы с драконами? – восторженно воскликнула София.

– К сожалению, да, – скривился, как от лимона, Янсон.

– И какие они? – не унималась София.

– Хорошо, я расскажу, – тяжело вздохнув, произнес он. – Изначально драконы всегда держались отдельно, редко приближаясь к населенным районам. Но первый император Астера смог каким-то образом войти с ними в контакт. А дальше все как-то слишком быстро завертелось. Каким образом и когда драконы узнали о пользе радиации для их истинных тел, неизвестно. Но факт есть факт, они теперь воспринимают радиацию как удовольствие, а их дети, рожденные возле источника радиации, становились гораздо сильнее и разумнее остальных. Возможно, именно источником радиации император и заманил их сюда, а может, они и после об этом узнали. Драконы – весьма умные и сильные существа, но их мировоззрение очень сильно отличается от нашего. Осознав, что переселенцы из других миров – это не выдумка, а весьма конкретный факт, они решили, что у всех есть доказанный цикл перерождений. А значит, какой смысл держаться за эту жизнь? Нужно жить на полную, пока есть возможность. Эту их теорию очень сильно не любят церковники.

– Почему? – искренне удивилась София.

– Если ты беден и родился в нищете, то зачем работать? Можно покончить с жизнью, отправившись на перерождение, – усмехнувшись, ответил я вместо Янсона.

– Верно, или пойти творить что угодно, пока не убьют. Все равно потом переродишься. И если для долго живущих эльфов, или гномов, или магов эта философия не подходит, то для мало живущих людей такая идея может стать фатальной, – покачав головой, добавил он.

– Однако очень опасная религия, – задумчиво произнес я, – особенно когда есть доказательства в таком количестве. Я даже как-то не думал с такой стороны.

– Опасная? – удивился Янсон. – Отчасти да, но не более. Разумные в основном очень плохо верят в факты, которые сами не видели. В сказки, религию или еще более фантастические вещи – легко, а в реальность поверить сложно, да и не хочется. Как пример, можно взять ваши технические миры: у вас имелось множество фактов, подтверждающих переселение души, но разве вы в них поверили? Нет. Вы просто обосновали научно, что это невозможно, и все. Тут же другая ситуация: когда существует большое количество разумных, которые говорят, что это факт, начинают верить и другие. Вот этого и боятся церковники… Но вернемся к драконам. Из-за этих своих взглядов они превратились в драчливых и почти непредсказуемых существ, получающих истинное удовольствие и наслаждение от любой битвы, и чем значительнее риск для их жизни, тем больше они довольны. О чем говорить, если они считают за счастье погибнуть от руки сильного противника!..

– И как они с таким подходом еще не передохли? – проворчала Елена.

– О, в этом и есть самый большой парадокс, – улыбнулся Янсон, – так сказать, добивающий нормальную логику. Они очень сильно любят жить, ибо чем дольше ты живешь, тем больше удовольствия от битвы ты получишь. Стремиться умереть в бою и при этом желать прожить подольше – понять это у других разумных не получается.

– И что же делать этим другим разумным?.. – тихо произнесла София. – Что, драконам совсем не жаль их? Ведь многие из них гибнут просто потому, что драконам хочется подраться.

– Жалость, по-моему, отсутствует как понятие в их жизни, – вздохнув, ответил Янсон. – Если ты был слаб и погиб от этого, то будь благодарен, что твою жалкую и бесполезную жизнь прервал достойный соперник, отправив твою душу на вторую попытку получить нормальную жизнь. У драконов очень редко когда бывают калеки, очень уж они живучие и исцеляются слишком быстро. Но иногда и у них бывают раны, которые не в состоянии вылечить их организм. Так вот, в этом случае калека или тяжелобольной кидает вызов хранителю гнезда или старейшине. Считается честью погибнуть от руки сильнейшего из стаи.

– Ужас какой-то… – передернув плечами, произнесла Елена, – а я-то думала, почему эта дура так на меня лезла…

– Ты что, уже дралась с драконом? – восхищенно спросила София.

– Ну да, дралась… – смутилась Елена.

– Выиграла?

– Э-э-э… – еще больше засмущалась Елена, – ну… можно сказать и так.

– Я вмешался и вырубил ее противницу, – спокойно прокомментировал Янсон.

– Мог бы и промолчать, вредина, – буркнула расстроенная Елена.

– Как я говорил ранее, у вас, дамы, серьезные проблемы с ближним боем, – покачал он головой.

– А может, просто драконы сильные? – ворчливо спросила Елена.

– Сильные? Алекс в воздухе одолел одиннадцать драконов, потом спустился и уже на земле положил еще шестерых, причем против пяти драконов он дрался одновременно, – с сарказмом в голосе ответил Янсон, – а он, между прочим, младше кое-кого в пять раз, если не больше.

– Тоже мне, пример привел… – обиделась Елена.

– С биочипом и моими программами и вы так сможете, – решил вмешаться я.

– Точно так же?! – с круглыми от удивления глазами, одновременно в два голоса спросили Елена и София.

– Ну, почти. После тренировок и практики – вполне может быть, – слегка стушевался я от их напора.

– Вот мы и подошли к сути проблемы, – рассудительно произнес Янсон, – Алекс, ты так и не сказал, какие именно материалы тебе нужны для создания биочипа.

– Графен, композит из аморфного сверхтонкого сплава и нейронный процессор, – пожав плечами, ответил я.

– Что такое нейронный процессор, я знаю, но вот остальное… – задумчиво произнес Янсон, – объясни, что это; возможно, у нас просто другие названия.

– Без проблем. Графен – двухмерная аллотропная модификация углерода, образованная слоем атомов углерода толщиной в один атом; нужен для создания нитей связи с нервными окончаниями разумного и собственно самого биочипа. Композит из аморфного сверхтонкого сплава – это по сути ткань, вот только нити там сверхтонкие, из аморфного сплава. Этот сплав еще называют металлическим стеклом. Нужен для создания корпуса биочипа, – как можно более подробно пояснил я.