Ника Ёрш - Факультет общих преображений [litres]

Оборотень плотно сжал губы и демонстративно поднял руки, готовясь к созданию нового полога.

Что ж, веди нас, дружище, и будь что будет! Встав под защиту, мы снова ринулись в путь. Ровно пятьдесят шагов отделяло нас от заветной цели, я считала. Как только стена появилась в поле видимости, сердце заколотилось как сумасшедшее, а в голову полезли жуткие мысли о том, что артефакт могли забрать до нас.

Что тогда говорить Драгиславу? Снова промолчать и сделать вид, что ничего не знаю? А вокруг будут гибнуть люди… Нет, что бы там ни было, я расскажу ему правду при встрече, и пусть сам решает, как со мной поступать дальше.

– Пришли.

Едва слышный шепот Юхо вывел меня из грустной задумчивости, заставив напрячься всем телом в ожидании результата.

В стене напротив действительно была брешь, а уж насколько глубокая, не знал никто. Гном аккуратно закатал рукава рубахи и начал тихо произносить какое-то заклинание. Несколько секунд ничего не происходило, а потом по стене пошла едва ощутимая вибрация, и в дрожащие руки гнома скользнул маленький серебряный медальон.

– Забери от меня эту гадость!

Друг резко развернулся и отдал артефакт мне, после чего стена позади него снова завибрировала.

Эльфийка тихо пискнула рядом со мной и ткнула длинным пальчиком в Торна. Я оглянулась и обомлела: оборотня шатало, со лба тоненькими струйками стекали ручейки пота. Вот же упрямый болван!

– Юхо, хватай нашего всесильного преображенца и тащи его за библиотеку! – скомандовала я, понимая, что незамеченными уже не уйти.

Гном понятливо хмыкнул, закинул Торна на плечо и, кряхтя, поспешил к библиотеке. Оглянувшись на Лени, я увидела, как трепещут ее ушки. Это могло значить лишь одно: мы попали!

Медальон все еще лежал у меня в руках. Если нас поймают и устроят досмотр… Не придумав ничего лучше, я надела его на шею и заправила под рубашку. На украшения обычно внимания не обращают, а там будет видно.

Увидев, что я натворила, подруга прижала ладони к груди и начала возмущенно шипеть:

– Нельзя же так, сними эту гадость, лучше пусть поймают с поличным!

– Некогда. Вот закроют нас в камере, тогда и сниму. – Произнося последнюю фразу, я уже видела приближающихся воинов. Их было двое, но лиц в сумерках уже не разглядеть. Ободряюще улыбнувшись Лени, я взяла ее за руку и проговорила: – Не переживай, подруга, выкрутимся. Кажется, у меня возникла идея. Просто соглашайся со всем, что скажу.

– Стоять на месте, барышни.

Стражи порядка приблизились к нам почти вплотную. Первый, высокий светловолосый парень с невнятными серыми глазками, осмотрел каждую из нас с ног до головы и довольно заулыбался. Второй же, ростом чуть выше среднего, с большими карими глазами и сурово поджатыми губами, принялся оглядываться и грубо спросил:

– Сколько вас здесь? Где остальные наруши-тели?

– Да что вы, товарищ военный! – Я сделала самое раскаявшееся лицо и усиленно начала вспоминать всякие нелепые моменты из своей жизни. Помогло! Почувствовав, как щеки начали предательски розоветь, продолжила играть придуманную роль: – Мы здесь с подругой. Такое дело у нас… Я одна-то побоялась бы, а с ней вроде и не так страшно…

– Что вы там лепечете? – Кареглазый нахмурился и уставился прямо на меня. – Не нужно юлить, говорите, как есть.

– Хорошо. – Я прерывисто вздохнула и, заламывая руки, выпалила как на духу: – Жениха своего бывшего ищу, Глеба. Он меня на свидание звал, а я не пошла, теперь вот раскаялась. А как найти его – ума не приложу. Вот и ходим с подружкой. Сама бы я побоялась, а с ней вроде не страшно.

А сама трясусь вся, стою и ножкой круги на земле вычерчиваю. Сердце в груди бьется как сумасшедшее: волнуется, поверят или нет? Тут Лени не выдержала, схватила за руку светловолосого и давай причитать, преданно заглядывая ему в глазки:

– Простите нас, неразумных. Отговаривала я ее, но разве против любви что-то поможет? Она третий день не ест, не спит, только о нем и говорит… Помогите, прошу! Если сердца у вас есть, то не бросьте нас. Ну а если нет, так и быть, мы к наказанию готовы, сами виноваты.

Кареглазый – явный романтик – тяжело вздохнул, махнул на меня рукой и пошел назад, тихо приговаривая:

– Снова Купидон дел натворил. Куда ни приедем – одно и то же. Оборзел, честное слово! Хоть бы одна баба его на место поставила.

А я рядышком с парнем бегу и киваю, как болванчик. Сероглазый и Лени за нами пошли, тихо переговариваясь и немного приотстав. Достигнув третьей казармы, я услышала громкие голоса и хохот. Смех Глеба узнала сразу, он явно был нетрезв. Ну и охрана у нас – просто загляденье.

Тут же пришла нервозность. Дурочку-то я сыграла, а что делать дальше – не имела понятия. Беспомощно оглянувшись на Лени, я поняла, что и подруге совсем не сладко. Сероглазый вился вокруг эльфийки, не давая ей и шагу в сторону сделать. Ох, что же мы творим?

Развить мысль мне не дали: Глеб заметил свою бывшую невесту и пошел навстречу. Дохлые гоблины, почему мне не сиделось на месте этим вечером?!

– Брианочка! Я так рад! Молак сказал, что ты меня искала… Это замечательно, родная моя, а то я уже весь извелся, покоя нет никакого. Идем в парк прогуляемся? С ребятами вопрос решим, не переживай!

Выдавив робкую улыбку, я вложила ладонь в протянутую руку и тихо ответила, лихорадочно соображая на ходу:

– В парк не могу, но буду безмерно счастлива, если ты нас с подругой домой проводишь. Тут такое дело: гном с нами живет, он не понимает моих чувств. Грозился старшим завтра все рассказать, если мы с Лени к девяти дома не окажемся.

– Ну и соседи у тебя, золотко! Одна – припадочная, второй – стукач… Как ты живешь-то с ними? Погоди, так это и есть та самая эльфийка, что в шкафу у тебя пряталась недавно? – Глеб обличительно ткнул пальцем в блондинку позади меня. – Так нужно Горелого предупредить, а то западет еще на нее, потом век мучайся. Побудь здесь, сейчас я ее приведу.

Я кивнула. Вскоре ко мне присоединилась Лени, а сероглазый обошел нас по широкой дуге, опасливо поглядывая на мою подругу.

– Никогда не думала, что стану так радоваться репутации дурочки, – поделилась со мной эльфийка, и мы тихонько рассмеялись.

Однако счастье длилось недолго.

– А вот и я, красавицы, теперь можно и домой идти.

Бывший жених приобнял меня за талию и стал наглаживать поясницу, заговорщицки подмигивая. Было в его взгляде многое: от обожания до жгучего вожделения. Только меня это почему-то совсем не трогало. Впервые поймала себя на мысли, что каждое прикосновение Глеба скорее раздражает, чем приносит удовольствие. Раньше никогда подобного не случалось.

До нужной казармы дошли быстро. Эльфийка всю дорогу читала стихи о разбойнике, похищавшем женские сердца и продававшем их потом за копейки. Рифмы там не было и в помине, зато смысла – хоть отбавляй. У Глебушки даже челюсть свело, так ему «нравилось» сочинение моей подруги. У окна эльфийка обернулась и предложила рассказать еще что-нибудь «из своего», а в следующий миг бывший жених уже запихивал начинающую поэтессу в мою спальню.