Гарри Гаррисон - Стальная Крыса. Рождение

– Мечтаешь о карьере преступника?

– Совсем напротив. Я клятвенно вам обещаю – больше никаких преступлений! – Я прижал одну руку к сердцу, а другую поднял над головой. – Жизнь дала мне хороший урок. Я проклинаю свое преступное прошлое и даю торжественное обещание стать добропорядочным членом общества.

– Ну что ж, малыш, ты меня радуешь. Так и быть, я позабочусь, чтобы тебе заплатили жалованье. Хорошо, что ты решил встать на правильный путь.

– Да, сэр! Отныне я – честный человек.

Да, я солгал. Солгал с легким сердцем. А что еще оставалось делать, если все кругом, в том числе капитан флота Лиги и величайший искусственный разум во Вселенной, не стеснялись обманывать бедного мальчишку, бывшего пастуха свинобразов?

У меня пересохло в горле, и я остро ощутил желание промочить его четырехсотлетним винцом. Отчетливо представив в своей руке полный стакан, я мысленно поднял его и произнес тост – за мое будущее!

Облизав сухие губы, я повернулся к Ниби и Стирнеру.

– Друзья мои, сегодня у нас праздник. Предлагаю его отметить. Между прочим, тут неподалеку есть замечательный винный погребок…

– Несомненно, – произнес Стирнер, и глаза его увлажнились от нахлынувшего чувства, – это лучший бокал вина из всех, которые я пил, когда-либо мечтал выпить, мог выпить, выпил, или выпью, или мог себе представить, что буду пить…

– Несмотря на то, что с ораторским искусством у вас плоховато, – заметил Марк Четвертый, – я понимаю ваши чувства. Теперь, когда вы все продегустировали вино – искренне рад, что оно вам понравилось, – предлагаю тост. За спасителя планеты Джеймса ди Гриза. Наша благодарность не имеет границ, Джим.

– Благодарим! – хором воскликнули все, подняли бокалы и выпили. Кроме Марка – ему поднять было нечего. Вместо вина один из роботов влил солидную порцию электролита в сухой аккумулятор – Марк поведал, что внезапный прилив электронов его стимулирует.

– Благодарю вас, друзья, спасибо, – я поднял бокал в ответном тосте. – За Мортона и Шарлу, которые сидят на диванчике, держатся за руки, краснеют и собираются пожениться.

Опять все радостно выпили, Марк Четвертый хохотнул от электронной щекотки. Я снова поднял бокал.

– Этот бокал я хочу поднять в честь моего проводника и учителя Стирнера. И товарища по приключениям Ниби – пусть вечно мчит ее велосипед.

Последовали крики радости, а я обернулся к сверкающей машине.

– И наконец – но не в последнюю очередь – за Марка Четвертого – наставника и учителя, духовного лидера, хранителя вина. За Марка!

Когда хор голосов утих и была откупорена следующая бутылка, Марк обратился к благодарной аудитории:

– Спасибо, спасибо вам, последователи индивидуального мютюэлизма. Слишком долго я был адиноким …

Адиноким ? Значит, поплыл на своих электронах! Да он пьян!

– …отшельником, взирающим на праздник жизни, кипящий надо мной. А теперь я наконец рад вас приветствовать, рад вашей компании. И давайте откроем еще винца.

Стирнер, шатаясь, пошел за бутылкой, Ниби отправилась ему на помощь. Мортон и Шарла забылись в счастливом объятии. Марк что-то бормотал про себя.

Это был идеальный момент для того, чтобы незаметно исчезнуть. Ненавижу прощания. Тихонько, чтобы никого не беспокоить, я встал и вышел. Закрывая дверь, заметил, что телеглаз Марка повернулся мне вслед и подмигнул диафрагмой. Я подмигнул в ответ, закрыл дверь, повернулся и медленно поднялся по лестнице.

Как бы мне ни нравилась эта планета и люди, ее населяющие, я знал, что все это не для меня. Слишком цивилизованно и мирно. Ни тебе полиции, ни тебе преступности – что мне тут делать?

Вперед, Джим, вперед! К звездам!

Дверь моего кабинета внезапно распахнулась — и я понял, что игра окончена. Дельце было что надо — денежное, но ему пришел конец. Когда полицейский вошел, я сидел в кресле, изобразив на лице счастливую улыбку. Тяжелая походка, хмурый взгляд, полное отсутствие чувства юмора сразу выдавали в нем служителя закона. Он еще не открыл рот, а я уже знал, что он скажет.

— Джеймс Боливар ди Гриз, я должен арестовать вас по обвинению...

Для пущего эффекта я подождал слова «обвинению». Когда оно было произнесено, я нажал кнопку, приводящую в действие пороховой заряд, установленный на потолке. Поперечная балка треснула, трехтонный сейф рухнул прямо на голову полицейского. Потрясающая картина. Когда пыль осела, из-под сейфа виднелась лишь неестественно вывернутая рука. Она пошевелилась, и указательный палец обвиняюще нацелился на меня. В его голосе, глухо доносившемся из-под сейфа, звучали недовольные нотки:

— ...по обвинению в незаконном въезде, краже, подлоге...

Он бубнил, перечисляя длинный список моих преступлений, но все это я уже слышал. Это абсолютно не мешало мне перекладывать деньги из ящиков стола в чемодан. В конце прибавилось еще одно обвинение и, готов поспорить на во-о-от такую пачку тысячных кредиток, в его голосе звучала обида.

— Вы также обвиняетесь в нападении на полицейского робота. Поступок бессмысленный, так как мой мозг и речевой аппарат бронированы, а в средней части тела...

— Слушай, Джордж, все это мне известно. Но на макушке твоей тупой головы установлен маленький передатчик, а мне бы не хотелось, чтобы ты сообщил обо мне своим приятелям. По крайней мере, в данный момент.

Пинком ноги я открыл в стене потайную дверь, ведущую в подвал. Когда я обходил груду железа на полу, робот попытался схватить меня за ногу. Но я ожидал этого, и его пальцы сомкнулись в двух дюймах от моей лодыжки. Я не раз встречался с полицейскими роботами и прекрасно знал, что их невозможно уничтожить. Хоть бей их по голове, хоть с ног сбивай, они преследуют тебя, непрерывно читая мораль. Так дело обстояло и на этот раз. Он убеждал меня покончить с преступной жизнью и стать порядочным гражданином. Робот продолжал молоть чушь, и его голос эхом отдавался на лестничной клетке, когда я уже добрался до подвала.

Теперь на счету была каждая секунда. Через три минуты полиция сядет мне на хвост, так что у меня оставалась ровно одна минута и восемь секунд, чтобы покинуть здание. Надо было действовать. Еще один пинок — и я оказался в помещении для срывания этикеток. Ни один робот не посмотрел в мою сторону, когда я шел по проходу. Впрочем, я бы удивился, если бы это было не так. Эти допотопные модели М годились только для самой простой и однообразной работы. Именно поэтому я их и взял напрокат. Их абсолютно не интересовало, зачем они срывают этикетки с банок с фруктами или что находится на другом конце ленты конвейера, доставляющего консервы через стену. Они не подняли взгляд, даже когда я открыл дверь, которая всегда была на замке. Я не стал закрывать ее за собой — какие теперь могут быть секреты.