Гарри Гаррисон - Стальная Крыса. Рождение

— Прекратить свист и разговоры! — зарычал в ответ голос. — Ты кто такой?

Порывшись в памяти, я вспомнил имя, которое совсем недавно слышал.

— Это я, сержант, Зобно. Этот палец...

— Какой еще Зобно?! — вдруг возник еще один голос. — Зобно это я!

— Нет, я! — заорал я. — Кто это там вякает?

— А ну-ка оба сюда — быстро! — приказал сержант. — Через пять секунд стреляю!

Зобно затопал в темноте, а я — наоборот — безмолвно замер на месте, предчувствуя, как пули вопьются в мое тело, но тут кто-то дернул меня за рукав.

— Анжелина? — вздрогнув, прошептал я, в ответ она молча обняла меня. Я было потянулся к ней, но она уже тащила меня за руку. Сзади послышались голоса, потом бухнула винтовка, посыпались команды.

Я споткнулся о невидимую ступеньку, и проворные руки втащили меня в дверь.

ПРОВЕРКА... проверка...

Слова с трудом пробивались сквозь хриплое рычание нападавших на меня плюшевых мишек. Я мог бы их победить даже несмотря на то, что леденцовые палочки, которыми я орудовал, словно мечами, все время ломались. Но даже и без палочек, если ударить мишку, он сразу валится — удар не держит. Я бы справился с ними, если бы не эти чертовы деревянные солдатики. Из них вышел бы отличный костер, и я уже нашаривал спички, когда один из них вонзил мне в руку штык игрушечной винтовки. От резкой боли я заморгал, открыл глаза и увидел бородатое лицо доктора Мутфака, который внимательно смотрел на меня.

— Тревога, ах, как это не вовремя! Я сделал вам инъекцию, чтобы нейтрализовать действие гипнонаркотика. — Он выдернул иглу, и я невольно потер руку. — Очень, очень не вовремя.

— Это не моя вина, — пробормотал я в полусне, мне все же хотелось сначала покончить с мишками.

— Лечение идет прекрасно, но его нельзя прерывать. Я погрузил вас в прошлое, в детство — да! — это было интересное, если не сказать пугающее, детство! Вы должны позволить мне описать этот случай. Обычно плюшевый мишка символизирует тепло и уют, но ваше изломанное подсознание трансформировало этот образ во...

— Извините, доктор, но об этом позже, — пришла мне на помощь Анжелина.

Прямо золотая богиня, она появилась с балкона, где принимала солнечную ванну. Детали ее купальника по размерам не превосходили крыла небольшой бабочки.

Я сел и замотал головой, пытаясь разогнать наркотический туман. Мы были в красивой, роскошно обставленной комнате, с окном во всю стену, на самом верхнем этаже отеля «Ринга Бали-ги». Отель по праву считался одним из лучших на Бураде. Он располагался посреди лагуны, добраться сюда можно было либо по воде, либо по воздуху. В этом и состояло его главное преимущество — обо всех непрошеных гостях нас могли предупредить заранее. Вот и сейчас пришло предупреждение — система работала идеально. На время лечебных сеансов я всегда надевал плавки, на всякий случай, ну вроде сегодняшнего. Взявшись за руки, мы с Анжелиной побежали к лифту. На посадочной площадке послышался шум моторов. Едва мы ухватились за поручни, кабина скоростного лифта провалилась вниз.

— Сил-то у тебя хватит? — спросила Анжелина.

— Немного голова кружится, но это пройдет. Как ты думаешь, он хороший психиатр?

— Говорят, что лучший на планете. Если кто-то и может обнаружить все ловушки, которые поставил Край, то только он.

— Он мог бы работать чуточку быстрей. Мы уже три дня копаемся в моем детстве.

— Ты, должно быть, был жутким ребенком. Я узнала такие вещи...

' Прежде чем я успел придумать достойный ответ, лифт остановился на уровне моря. Из закрытой купальни ступени вели прямо в океан. Здесь нас поджидал служитель. Мы быстро надели аппараты для подводного плавания и нырнули. Опустились на дно и поплыли дальше, пробираясь между рифами. Здесь нас никто не найдет. Я включил сонар.

— Обычная проверка, — сообщил оператор. — Если они двинутся на нижний уровень, я дам знать.

Мы с Анжелиной погрузились достаточно глубоко. Вокруг сновали разноцветные рыбки, колыхались водоросли. Теплая прозрачная вода привела меня в чувство, голова стала легкой и ясной. Мы добрались до грота, окруженного кораллами, и опустились на песчаное дно. Это место мы отыскали во время наших первых погружений. Я обнял Анжелину. Она прижалась ко мне, и наши маски соприкоснулись. Теперь можно поговорить.

— Что новенького было слышно про Края, пока доктор копался в моих мозгах?

— Они переехали. Видимо, вторжение прошло нормально, и теперь клиандские войска готовятся к оккупации. Они захватили огромное административное здание. Октагон. Оно называется так потому, что по форме представляет собой восьмигранник. Похоже, там теперь главный административный центр — вокруг все время суетятся люди в сером. Видимо, там они и обосновались.

— Интересно, почему же они переехали?

— Тебя, наверное, испугались.

Я фыркнул, хотя в маске это было нелегко.

— Все шутишь, однако в твоих словах правды больше, чем ты думаешь. Конечно, надо прекратить всю операцию клиандцев в целом, но сейчас следует особо заняться людьми в сером и для начала захватить хотя бы одного из них. Для этого мне необходимо проникнуть в здание.

— Ничего подобного.

Она ущипнула меня за бок. Я попытался было стряхнуть ее руку, но под водой это не так-то просто оказалось сделать. Пришлось щипнуть ее в ответ. Понятное дело, она оказалась более уязвимой. Некоторое время мы беззаботно резвились, пока я не вспомнил, с чего началась эта возня, и твердо вернулся к прерванному разговору.

— Почему бы мне не попробовать? Хорошенько замаскируюсь, по-клиандски я говорю прилично, систему знаю изнутри...

— А они прилично знают тебя. За входом следят камеры, напрямую соединенные с компьютером. Тебя можно опознать по фигуре, по голосу, по весу, по рисунку сетчатки, по походке. Все это изменить невозможно, и ты это прекрасно знаешь. Тебя возьмут прямо на входе.

— К сожалению, ты права, — пробормотал я. — Может, у тебя есть другой план?

— Есть. Я тоже говорю по-клиандски, и моих данных у них нет. К тому же на этой планете я единственный агент со стажем, кроме тебя, конечно.

— Нет.

— Почему же сразу нет? — Она нахмурилась и снова ущипнула меня. — Ты мой муж, но не хозяин — понятно? Работаю я не хуже, а иногда и лучше тебя, а дело надо делать. Умерь, пожалуйста, свое самомнение.

Конечно, она была права, но признаваться в этом не хотелось.

— Я же о тебе беспокоюсь.

Она тут же растаяла — всякая женщина любит знаки внимания — и благодарно приникла ко мне.

— Джим, ты все-таки любишь меня, хотя и странною любовью. Все будет в порядке, вот увидишь. У клиандцев служат женщины во вспомогательных частях — хотя я не представляю себе, как они носят эту жуткую форму. Мы захватим одну из них, я возьму ее форму и документы, пройду в здание, отыщу Края...