Георгий Герцовский - Владей миром! [litres]

– Сейчас это не важно – почему, зачем, откуда. Надо спасать Шайну.

– Как?!

– Против магии нельзя действовать прямой магией. Ты это знаешь. Даже если разрушим все вокруг, Шайна умрет от заклинания Немо, как только у Кроннеля кончатся силы. Выход только один. Точнее, два. Либо заставить Второго Падшего отменить заклинание, что вряд ли…

– Либо? – нетерпеливо перебил я.

– Либо убить того, кто создал заклинание…

Перенестись сразу ко дворцу было невозможно – пределы замка защищены антимагией. Спуститься с замковой стены внутрь двора тоже нельзя – купол не пропускал не только магов, а вообще всех и вся. Значит, к дворцу можно было пробиться только пешком через пролом на месте ворот. То есть придется нырнуть в реку стеклянного войска.

Выхватив из-за пояса кистень, я бросил взгляд на поле боя. Потоки стеклярусов разбивались о моих воинов, словно о волнорезы. Но рыцарей было слишком, слишком много. А потому, даже ценой в двадцать, тридцать, пятьдесят стекложизней за жизнь одного моего солдата, стеклярусы теснили утронскую армию. Количество сквазов уменьшилось. То в одном месте, то в другом мой взгляд выхватывал тела сраженных фаншбов и готов.

– Сейчас, ребята, – сказал я, хотя слышать они меня, разумеется, не могли, – сделаю кое-что и приду на помощь!

Я опустился на землю – к замковой стене. Шайна плавала в черно-белом прошлом, остановленном Кроннелем. Даже отсюда было видно, как тяжело злому мальчику. Хотя вряд ли теперь я мог его так называть. Кроннель, очевидно, устал – пассы давались ему все тяжелее. А времени-то прошло всего ничего.

Надев магический щит, я, размахивая кистенем, вторгся в реку стеклярусов. Ко мне сразу же подлетел один из них и замахнулся мечом, я ударил кистенем, и… цепь орудия обмоталась вокруг стеклянного предплечья. Я присел, уворачиваясь от удара, рванул на себя кистень, уронив рыцаря на землю. Еще два меча пытались меня искромсать, но помог магический щит. Даже после ночного отдыха мои силы восстановились не полностью – на это, наверное, понадобится с месяц. Кроме того, драться и одновременно держать надежный щит, который все время пытаются проломить, было очень непросто. И я понимал, что долго совмещать и то и другое не смогу. Впрочем, «долго» у меня и не было. А главное – его не было у Шайны.

«Кистень – не лучшее орудие в этих условиях… Что бы придумать?» – мелькнула мысль.

– Твою ж медь! – и сразу: – Ясен пень! – Ударный груз кистеня прилип к вершине рукояти, цепь исчезла, а получившаяся палица вдвое увеличилась в размере.

«Вот этой-то штукой сподручнее будет», – подумал я, пуская орудие в ход. Ближайший стеклярус получил в бок, пролетел пару метров и рухнул на трех других рыцарей.

Меня попытались разрубить мечом справа. Я увернулся и ударил нападавшего ногой в бок. Он тоже упал, но силы моего удара не хватило, чтобы разбить гада. Надо мной нависли два меча. Увернулся от одного, другой же успел слегка чиркнуть меня по голове. Что это, кровь?! Как же щит? Ослаб? Или Немо придал стеклярусам силу пробивать магическую защиту? Кто его знает, что он умеет? Времени думать не было. Обрушил булаву сразу на двоих. Вдребезги! Почувствовал удар по кольчуге сзади – выдержала! Разворот, удар – стеклярус отлетел, сбивая еще нескольких. Страйк. И снова вперед. Я врезался в самую гущу и бил, рубил, разметал стеклярусов, как траву. Я был в бешенстве, в огне, я не знал страха, не чувствовал боли. Все, чего желал, – пробиться сквозь реку стеклярусов, ворваться внутрь дворца и уничтожить того, кто несет одни беды. Остановить его. Спасти Шайну. Спасти тех, кто сейчас погибает под остриями стеклянных мечей. Остановить, уничтожить. Во что бы то ни стало.

Удар, звон битого стекла, уклон, снова удар, звон.

Я и сам не заметил, как оказался прямо у стен дворца. Вокруг меня валялось штук десять разбитых стеклярусов, за мной была проложена дорога из стеклотрупов. Я вскочил на ступеньку лестницы, ведущей во дворец, отбил еще пару ударов и вдруг услышал:

– Эй! Сюда.

Это был человек. Он был в синей кольчуге до колен. Не тот ли это стражник, с которым якшалась Шайна?

Отбиваясь от нападавших, я подбежал к нему. Он открыл маленькую дверцу – она была слева и снизу от ступеней к главному входу.

– Вверх по лестнице, два пролета, потом длинный коридор прямо. В конце него – дверь, – сказал он.

Стеклярусы, наверное, увидели, что я говорю с прислужником, и сразу потеряли ко мне интерес. Тупые роботы.

– Спасибо, – кивнул я и побежал по указанному маршруту.

На место, где я только что стоял, упали с «ясным пнем» несколько золотых монет – моя благодарность. Кровь из раненой головы стекала на лицо, болели плечо и бок, не избежавшие встречи с мечами стеклярусов. Но кости и мышцы вроде бы были целы – двигаться мог нормально.

В конце коридора я увидел дверь, обитую бордовым бархатом. Она была незакрыта. Я влетел внутрь комнаты и застал, наверное, ту самую сцену, какую и Рахли когда-то. Немо склонился над камином. Блики огня играли на лице Второго Падшего. Шум сражения сюда не долетал, а Немо вел себя так, будто бы исход битвы ему уже не интересен.

– Йошкин кот! Ёлки-палки! Ёксель-моксель! – затараторил я, представляя ужасности, которые должны были произойти с Немо. Но тот не испарился, не сгорел, а поднял на меня стальной взгляд выцветших глаз и выпрямился.

– Вот и ты. Пришел за смертью, – спокойно сказал он.

– Увидим, – ответил я и перехватил булаву.

– В этой комнате, после известного тебе нападения, бесчестного и трусливого, надо сказать. – Он внимательно посмотрел на меня, ожидая возражений, но не дождался. – Я про Рахли сейчас говорю. Про его нападение со спины. Так вот, с тех пор я сделал так, что в замок нельзя попасть с помощью колдовства. А в этой каминной комнате, – он неприятно улыбнулся, – магия вообще не действует. Так что зря частушки выкрикиваешь, не поможет.

Что ж, это только к лучшему – мой и его магический опыт и навык несравнимы.

– Тогда я тебе так башку расшибу, – сказал я. – Хватай свой меч или что там у тебя. – Я кивнул на стену, где висело много разного оружия. Того самого, видимо, которое кромсало Рахли когда-то.

Падший потянулся за одним из двух мечей, крест-накрест висевших над камином.

– Быстрее, Немо, – потребовал я. – Времени нет.

– Да? – Он сделал вид, что удивился. – Тогда, может, без них обойдемся? Я не здорово дерусь на всяких там саблях и топорах. – Он встал в боксерскую стойку.

– Отлично. – Я отбросил булаву, снял кольчугу – противник-то был без нее – и вытер кровь с лица. Я, конечно, устал, но меня еще трясло от горячки боя. И я понимал, что это состояние терять нельзя.

Немо умел боксировать, это стало понятно сразу. Пару раз я успел увернуться и блокировать его атаки, но один раз пропустил прямой удар кулаком в лоб. Я не «поплыл», да и кость лобовая крепкая, но кровь, переставшая было застить мне взор, полилась снова. Наверное, он специально и метил туда, где у меня рассечение от меча.