Александра Монир - Финальная шестерка [litres]

– Интересно, кому после такого захочется есть, – шепчет мне Дэв, а я ни слова из себя не могу выдавить. Час настал. Либо я проведу здесь еще две недели и получу значительно больше шансов войти в финальную шестерку, либо буду выброшен в пустоту земной жизни.

Наоми сжимает мне руку, словно ей передались мои чувства. Мысленно заключаю сделку с высшими силами: если мы оба пройдем, не стану больше таиться. Признáюсь ей, а там будь что будет.

На ватных ногах шагаю к столовой. Доктор Такуми, генерал Соколова и оба робота стоят на платформе в ряд. Вот оно… начинается.

Беккет и Катя, которых в комнате отдыха не было, уже сидят за нашим столом. Беккету я после инцидента с тарзанкой не сказал ни одного слова и теперь добавляю к своей тихой молитве еще кое-что: пусть исключат его.

– Итак, мы с вами подошли к одному из ключевых этапов проекта, – в полной тишине начинает доктор Такуми. – Выбирать среди столь одаренной молодежи было исключительно трудно; те десять человек, которые завтра покинут нас, должны помнить об этом и гордиться собой. Не будем тянуть время: сейчас Киб, пилот нашей миссии, назовет имена двенадцати оставшихся финалистов.

Робот выходит вперед, и я слышу, как стучит мое сердце.

– Соединенное Королевство: Диана Дормер, – начинает свой перечень Киб. – Индия: Дэв Ханна. Украина: Минка Паладин ( откуда такое имечко? ). Италия: Леонардо Даниэли…

– Есть! – Бью кулаком по воздуху, опьяненный звуком своего имени. Я прошел!

Беккет смотрит, точно съел что-то тухлое, Наоми радуется моему счастью, Ашер хлопает меня по спине. Но это еще не всё: они тоже должны пройти! Не представляю, как я тут останусь без них.

– Франция: Анри Дюран. Канада: Сидни Перл.

До середины уже дошел… напряжение нарастает. Катя безотчетно топочет ногами, Беккет багровеет, Наоми ерзает, Ашер дышит учащенно. Осталось назвать еще шестерых.

– Япония: Ами Накамура. Соединенные Штаты Америки… – Хватаю Наоми за руку под столом. – Беккет Вулф!

Нет! Не хочу соревноваться с этим подонком! Он торжествует, Наоми сникает – то ли разочарована, то ли легче ей стало.

– Испания: Ана Мартинес. Россия… – Беккет со знанием дела улыбается Кате, – Евгений Алкаев!

Катя как громом поражена. Еще двое, и всё. Я твержу про себя имя Наоми, как будто это может как-то повлиять на исход дела.

– Китай: Цзянь Су.

С кем же я завтра расстанусь? С Ашером, с Наоми, с ними обоими?

– И Наоми Ардалан, также из Соединенных Штатов Америки.

Она ахает, я снова дышу нормально – и обнимаю ее, не в силах сдержаться. Может, и она в глубине души хотела остаться, несмотря на все свои подозрения? Одуреваю от прикосновения ее волос к щеке, от близости наших тел – и отстраняюсь, не доверяя себе. Лицо Ашера бьет меня прямо в сердце. Катя с приглушенными рыданиями выбегает вон; я жду, что Беккет сейчас побежит за ней, но Наоми опережает его. Пересаживаюсь на ее место рядом с Ашером.

– Не знаю, что и сказать… – Морщусь от ненужности своих слов. – Тебя тоже надо было оставить.

– Не волнуйтесь, еще увидитесь, – вмешивается Беккет. – В следующем туре вылетишь ты, итальянец.

Ярость вскипает во мне.

– Ты серьезно?

Он с холодной усмешкой поднимается из-за стола.

– Два подводника миссии не нужны, и мы оба знаем, что в конечном счете оставят меня.

– Ага, жди. – Я говорю это ему в спину – он идет поздравлять других избранных, как настоящий политикан.

– Не допусти, чтобы он оказался прав, – говорит Ашер, преодолевая полученный им удар. – Раз уж у меня не получилось, хочу, чтобы в шестерку вошел ты, а не Беккет.

Утром исключенных уже нет с нами. Ни тебе прощального завтрака, ни обмена электронными адресами и телефонами, как в летних лагерях принято. Они просто исчезают со всеми пожитками. Жаль, что я толком не попрощалась с Ашером. Когда он ушел вечером, я думала, что он еще придет поужинать с нами, но ни он, ни Катя больше не вернулись в столовую. За нашим столом остались только я, Лео и Беккет, а между нами Ларк в виде буфера. Беккет пристает к ней с вопросами о нашей дальнейшей жизни, я грустно оглядываю наши поредевшие ряды.

– Эй, ты как? – спрашивает Лео, легонько толкнув меня локтем.

– Даже не знаю. – Я действительно разрываюсь надвое. С одной стороны, я не готова была уйти и оставить Лео, не завершив начатого. С другой, в это самое время я могла бы ехать домой… Кто знает, когда я теперь увижу родных. – А ты?

– Плохо без Ашера. Пусто в комнате.

– Мне это знакомо.

– Зато надежды ожили с новой силой. Много надежд. – Лео придвигается ближе. От его взгляда меня пробирает дрожь – и космос, как я подозреваю, тут ни при чем.

– Доброе утро, первая дюжина! – Входит доктор Такуми, и все разговоры прекращаются. – Как самочувствие после выигрыша лишней недели?

– Превосходное! – кричит Беккет. Дэв за соседним столом поддерживает его, и все другие ребята, никого больше не стесняясь, разражаются дружным «ура». Пожалуй, одна только Сидни может меня понять, но и ее, сидящую между Аной и Дэвом, захватывает общее ликование.

– Рад видеть вас в таком настроении. Поскольку кандидатов теперь значительно меньше, вы становитесь единой командой и все оставшееся время будете тренироваться вместе, большей частью под руководством генерала Соколовой.

Думаю, мы все понимаем, что это значит. Отныне каждый финалист борется в одиночку против всех остальных.

После завтрака генерал ведет нас на первую тренировку. Мы с Лео идем последними; все, кто прошел вперед, исполнены железной решимости.

– Тебе тоже кажется, что теперь соревнование станет более острым? – спрашиваю я. – Особенно теперь, когда Ашер выбыл?

– Да нет, не сказал бы. Оно с самого начала было острее некуда. – Он понижает голос. – Я тебе еще не рассказывал, что на тарзанке было?

– Нет, а что?

Лео оглядывается, проверяя, не подслушивает ли кто.

– Беккет в воздухе что-то творил с моей портупеей. Хотел меня сбросить, по-моему. Все выглядело бы как несчастный случай, хорошо самолет вовремя подоспел.

Останавливаюсь на месте – меня будто в грудь двинули.

– И ты никому не сказал?!

– А что говорить-то? «Знаете, доктор Такуми, мне показалось, что мой товарищ хотел меня скинуть с высоты десяти тысяч футов, но доказать это я не могу и вообще жив-здоров, так что ничего страшного»? Все решили бы, что я просто на него наговариваю. Помнишь, Такуми предупреждал нас насчет саботажа?

– Да, и то, что хотел с тобой сделать Беккет, называется именно так. Его могли исключить за это!

Лео берет меня за руку, и я отвлекаюсь от Беккета.

– Я больше всех хочу, чтобы он вылетел, но не так. Не хочу стукачом выглядеть – да может, я и ошибся. Больше он, во всяком разе, ничего такого не делал.