Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

Впрочем, Большого Волка они, похоже, вовсе не взволновали. Совсем наоборот.

– Прелестно, – промурлыкал он, улыбаясь во весь рот, словно нетерпеливый жених, наблюдающий, как в зал вводят невесту. – Черт побери, просто прелестно! Выстройте щиты в стену напротив этого холма, и мы сразимся с этими союзными ублюдками!

– Прелестно? Мы до сих пор не знаем, где Ищейка! – Клевер ткнул пальцем в разрушенную крепость. Даже его старые глаза могли разглядеть фигуры на ее вершине. – Что, если там его люди? Мы повернемся к ним своими голыми задами!

– Может, и так.

Стур перевел взгляд обратно на мост, без особой спешки. Там внизу происходила настоящая свалка: наваленные трупы, свистящие стрелы, спутанные копья, люди, сражающиеся уже в воде. Стур смотрел, постукивая кончиком пальца по сжатым губам, словно повар, размышляющий, стоит ли бросить в котел еще щепотку соли, а не военачальник, посылающий людей на смерть. Но может быть, именно такое беззаботное отношение к чужим жизням и требуется военному вождю.

– Созывай людей. Думается мне, я возьму этот мост.

Чудесница выглядела ошеломленной – а скорее всего, и была.

– Ты играешь в их чертову игру! – воскликнула она. – Это гребаная западня!

Влажные глаза Стура обратились к ней.

– Ну разумеется. Вот только кто в нее попался?

– Мы, конечно, – отрезал Клевер. – Спотыкаясь о собственные члены, так мы в нее спешили. Что скажет на это твой отец?

– Он будет просто в восторге! – По лицу Стура расплылась волчья ухмылка. – Все это была его идея.

Клевер захлопал глазами:

– Что?!

Стур кивнул в направлении крепости:

– Он по ту сторону этого холма, готовый к нападению. Эти глупцы думают, что застали нас со спущенными штанами. – Он наклонился ближе к Клеверу. – А застанем их мы!

Он вытащил свой меч и крутанул его в пальцах, легко, словно хлебный ножик:

– Вперед, сопливое старичье! Пора выиграть эту гребаную битву!

Рикке впервые видела сражение – и надеялась никогда не увидеть другого.

Люди Черного Кальдера наседали со всех сторон. Масса сражающихся воинов облепила развалины стены – сплошное месиво щитов и скребущих, скользящих, тычущих копий. У одного на копье был флажок, и он намотался на руку одному из карлов; тот в ярости вопил, пытаясь высвободиться, но только запутывался еще больше. Рикке увидела, как острие копья ткнулось ему в щеку, он извернулся и заорал, но его не было слышно, он не мог двинуться с места из-за тесноты, а потом масса людей за его спиной постепенно насадила его на копье, и струйка крови превратилась в клокочущий фонтан, и Рикке отвернулась, чувствуя, как в глотке перехватывает дыхание.

Она увидела на ступенях башни своего отца: на его шее натянулись жилы, он что-то ревел, но она не слышала слов за воплями боли и воплями ярости. Как кто-то мог надеяться упорядочить этот хаос? С тем же успехом можно приказывать буре перестать бушевать.

Она увидела кудрявого мальчишку, который просто стоял, глядя во все глаза, явно не зная, что делать. Он шагнул в одну сторону, потом в другую, его лицо было белее мела, рот раскрыт буквой «О». Суждено ли ему погибнуть здесь? Суждено ли ей погибнуть здесь?

А дождь все усиливался, его нес на себе холодный ветер, капли усеивали оружие и доспехи, облепляли волосами искаженные лица, превращали землю в липкую грязь, перемешанную сапогами и телами людей.

– Держись!

Стена щитов была не дальше чем в десяти шагах, она изгибалась и пучилась, щиты скрежетали и визжали, ноги скользили по грязи в отчаянных попытках людей отпихнуть нападающих. Один высунулся над щитами, чтобы размахнуться топором. Ударил, высунулся еще раз – и вражеское копье угодило ему под ободок шлема. Он упал назад, вопя, метаясь, зажимая рукой лицо; кровь текла между пальцев.

– Глаз! Мой глаз!

Стрелы резали воздух, чиркали по земле, отскакивали от камней вокруг потухшего костра. Один из воинов упал на колени, опираясь на палицу, с искаженным лицом, хрипя и пуская слюни; из его спины торчало древко.

– Осторожно, – проговорила Изерн, затаскивая Рикке за обломок колонны с обомшелыми лицами древних демонов, вырезанными вокруг капители. – Осторожно, – повторила она, и Рикке почувствовала, как в ее ладонь скользнуло что-то холодное. Она поняла, что Изерн сунула ей в руку нож, и уставилась на него, словно никогда не видела ничего подобного.

Она увидела человека, сидящего на земле: чертыхаясь, он возился со своим окровавленным рукавом, в бороде у него была кровь, с одного запястья свисал боевой топор. Она увидела человека, топчущего чью-то голову, его безумно искаженное лицо было забрызгано кровью, он поднимал сапог и впечатывал его вниз, поднимал и впечатывал. «Ты можешь спасти мою ногу?» Парень с соломенно-желтыми волосами, потемневшими от мороси; его штаны превратились в лохмотья и покрыты сочащейся черной слизью. Еще один человек бормотал что-то нечленораздельное, задрав свою кольчугу – под ней была узкая прорезь, набухавшая кровью, целительница вытирала ее, и она набухала снова, та опять вытирала, но кровь натекала слишком быстро, чтобы ее остановить, слишком быстро…

Послышалось что-то вроде стона; возле разрушенной стены, где рос тот красивый папоротник, стена щитов заколебалась, подалась, и под ошеломленным взглядом Рикке люди Кальдера Черного ворвались в крепость.

Сперва горстка, в блестящих от дождя и заляпанных грязью кольчугах. Потом клин, ощетинившийся острой сталью. Потом вонзающееся лезвие, с воплями и боевыми кличами; впереди всех – человек с золотом на шлеме и зеленым деревом на щите, исцарапанном и помятом. Он несся прямо на Рикке, высоко подняв топор.

Сейчас был неплохой момент для того, чтобы сбежать, но, возможно, она слишком много бегала в последнее время. А может быть, общее безумие оказалось заразительным. Без единой мысли Рикке пригнулась, встречая его оскаленными зубами и поднятым ножом.

Послышался безумный визг, человек обернулся, и Изерн прыгнула на него на одной ноге с разрушенных ступеней, острие ее копья метнулось под окантовку его щита, зацепив его под челюсть и широко распоров ему глотку. Он сделал еще пару нетвердых шагов, заливая кровью свое зеленое дерево, так что оно стало красным, потом его колени подогнулись и он упал лицом вперед, инкрустированный золотом шлем слетел с его головы и покатился прямо к ногам Рикке.

Она увидела Трясучку – он оскаливался и рубил, оскаливался и рубил, блестя металлическим глазом. Она увидела Красную Шляпу – тот пускал стрелу за стрелой в гущу толпы. Она увидела других, все они были ей знакомы, некоторые были ближайшими друзьями ее отца; хорошие люди, вежливые люди, они визжали от ненависти, пихали противника щитами, рубили мечами и топорами.