Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

Зури возложила на шею Савин ожерелье – так бережно, что та почти не почувствовала. Новые изумруды от ее человека в Осприи. Именно это ожерелье выбрала бы она сама.

– Подозрительно.

– Да.

– Надо нанести ему визит. Наши партнеры должны понимать, что мы не упускаем ни малейшей детали. К тому же, в Вальбеке у нас масса других интересов. Не знаю, есть ли другой город, настолько же дурно спланированный, дурно построенный и обладающий столь же дурным характером, но там действительно можно заработать кучу денег. Зури, освободи где-нибудь в следующем месяце несколько дней, и мы с тобой…

– Боюсь, миледи… я не смогу вас сопровождать.

Зури произнесла это так же, как делала все остальное: мягко, деликатно – но без тени колебания. Савин воззрилась на нее в зеркале, на мгновение потеряв способность говорить. Лизбит громко сглотнула. Метелло подняла взгляд от надетого на болванку парика, застыв с гребнем в руке.

– Положение на Юге сейчас… еще хуже, чем обычно, – продолжала Зури, уставившись в пол. – Кто-то говорит, что Пророка убил демон. Другие говорят, что он победил в битве и сейчас восстанавливает силы. Императора свергли, пятеро его сыновей борются за власть. Провинции объявили о своей независимости, их интересует только собственное выживание. Повсюду появляются все новые военачальники и бандиты. Повсюду царит хаос.

Зури подняла голову и поглядела на Савин:

– Уль-Сафайн, мой родной город, лишился закона. Мои братья в опасности. Я должна помочь им выбраться оттуда.

Савин замигала.

– Но, Зури… ты же моя опора!

И это действительно было так. Зури была ослепительно красива, тактична, обладала великолепным вкусом, говорила на пяти языках, отличалась изысканным чувством юмора и непринужденным мастерством в деловых вопросах – и тем не менее ей удавалось никогда не привлекать к себе чрезмерного внимания. Без сомнения, она занимала бы в Гуркхуле не менее высокое общественное положение, чем Савин в Союзе, если бы гуркхульское общество не погрузилось в пучину безумия, результатом чего стал неслыханный приток беженцев из-за Круга морей и неслыханная мода на смуглокожих компаньонок среди адуанских дам.

С тех пор, как отец впервые представил ее Савин – одинокую беглянку, лишенную друзей и средств к существованию, – Зури сделалась для нее незаменимой во множестве отношений. Но дело было даже не в этом. У Савин имелся огромный круг знакомых; услуги, деловые связи, обязательства охватывали огромной сетью весь Союз и простирались за его пределы. Но будем честны: друзей среди них не было. Не считая единственной подруги, которой она платила.

– Ты скоро вернешься? – наконец спросила она.

– Как только смогу.

– Я могла бы послать с тобой несколько человек…

– Одной мне будет безопаснее.

Поймав свое отражение в зеркале, Савин поняла, что, даже несмотря на искусный макияж, выглядит абсолютно раздавленной. Нет, так не годится.

– Ну разумеется, тебе надо ехать, – проговорила она несколько более легким тоном. – Семья важнее всего. Я оплачу дорожные расходы.

– Леди Савин, я…

– По дороге ты сможешь заодно заглянуть к нашим агентам в Дагоске. Проверить, что они нас не обирают. И, может быть, учитывая сложившееся положение, получится даже заключить несколько сделок на берегах Гуркского моря?

– Меня бы это нисколько не удивило, – отозвалась Зури.

Она нахмурилась, взглянув на Фриду: та сжимала платье Савин, прячась за ним, как за щитом. Из-за кружевного воротника выглядывали ее широко раскрытые глаза.

– А разве ты не боишься… едоков ? – пролепетала девушка.

Зури вздохнула.

– Видит бог, у меня достаточно реальных проблем, чтобы не выдумывать себе новые.

– Моя тетушка говорит, что Юг ими просто кишит, – вставила Лизбит, всегда готовая влезть по уши в любые сплетни.

– Мой отец как-то видел одного, – почти беззвучно прошептала Фрида. – Много лет назад, во время Битвы при Адуе. Они могут украсть твое лицо, или одним взглядом вывернуть тебя наизнанку, или…

– Все это басни, распространяемые людьми, которые могли бы найти себе лучшее занятие, – строго проговорила Савин. – Лизбит, ты будешь моей компаньонкой, пока Зури не вернется. Тебе ведь хотелось бы съездить в Вальбек, правда?

Розовые щечки Лизбит порозовели еще больше:

– Это честь для меня, миледи!

Будто Савин было дело до ее чести. Зури без единого слова, самим своим видом во всеуслышание оповещала о том, что она великолепная компаньонка, а следовательно, и дама, которую она сопровождает, также великолепна. Лизбит такого впечатления не производила. Она была достаточно мила, но в ведении записей проку от нее меньше, чем никакого, и к тому же у нее совсем не было вкуса. Тем не менее… «Мы должны работать с теми орудиями, которые у нас есть», как всегда говорил Савин ее отец.

Подавив свое разочарование, она улыбнулась Зури:

– И, разумеется, если кому-нибудь из твоих домашних потребуется работа или место, где жить, у меня они всегда найдут достойный прием.

– Вы очень щедры, – отозвалась та. – Как всегда.

– Смею заметить, мастер Хиссельринг с тобой бы не согласился. К тому же, если твои братья окажутся мне хотя бы наполовину настолько же полезны, как ты, это будет лучшим из моих капиталовложений за все это время.

В дверь постучали. Лизбит приоткрыла ее на щелочку и моментом позже наклонилась к Савин, на которую Фрида и Зури уже натягивали платье:

– Там опять та девчонка, миледи, – сообщила она, неприязненно поджав губы. – С запиской от Спиллиона Суорбрека.

Савин вновь ощутила знакомый трепет внизу живота, знакомый жар, заливающий лицо.

– Когда меня ждут у Рукстедов?

Зури сверилась с часами.

– Через два часа и десять минут.

Савин подумала над этим, но не очень долго.

– Пожалуйста, передай Тильде мои глубочайшие сожаления, но я не смогу прийти. У меня разболелась голова. Позови сюда девочку от Суорбрека.

Разумеется, девочка пришла вовсе не от Суорбрека, а от принца Орсо. Большинство принцев наняли бы в качестве прислуги сына какого-нибудь лорда, но Орсо, с характерным для него пренебрежением к правилам, откопал для себя тринадцатилетнюю беспризорницу, которая перед этим стирала обделанные простыни в борделе. Воистину, он любил окружать себя разными диковинами! Возможно, просто чтобы как можно больше отвлекать свое внимание от того, что он является наследником престола.

И вот девочка стояла перед ней, веснушчатая, тонкая как тростинка, в потрепанной солдатской фуражке, надвинутой на самые глаза, столь же неуместная в благоухающем салоне Савин, как крыса на свадебном торте. Она глядела, как Метелло взбирается на табурет, чтобы уложить парик на голову Савин, с выражением восторженного ужаса, словно невзначай застала ведьм на шабаше за исполнением какого-нибудь загадочного ритуала.