Дмитрий Лазарев - Альянс спасения [litres]

А восстановив сопряжение, Балендал сразу ощутил: что-то не так. Что-то изменилось, и не в лучшую сторону. Нет, это был не прорыв Сил Трансформы, иначе эгрегор уже заходился бы от боли и ужаса, но… Не отпускало четкое ощущение, что в мир проник кто-то чужой и очень опасный. Некромант прислушался к этому ощущению. Было в нем что-то очень знакомое из совсем недавнего прошлого. В его магическом спектре… Так ведь это же Бездна! Не трещина, конечно, она бы фонила просто безумно, а что-то попроще, вроде подмирного туннеля… Да, это именно он – идеальный способ обойти любой мировой барьер, если, конечно, у тебя есть «ручные» черви Хаоса. У тех, кто проник в Ашмилон, они определенно были. А кто на памяти Балендала последним козырял артефактами Бездны? Вампир Ровэн Бланнард, посланец Безликих. А значит, и кто-то из них уже рядом.

Некромант похолодел. Слишком рано! Он еще не готов к противостоянию с таким противником. Вот если бы у него было чуть-чуть времени на то, чтобы впитать энергию Ашмилона… Его неупокоенный легион уже двигался к Храмовой долине и по идее должен успеть… А если нет? Внезапный энергетический всплеск, свидетельствующий о совсем близкой групповой телепортации. Плохо дело – нежить определенно не успеет. И еще… Следующий энергетический всплеск стал для некроманта уж совсем полной неожиданностью – холодная, агрессивная Сила! С подобной он не сталкивался слишком давно – со времен, предшествовавших заточению. Да, собственно, другой такой и не существовало во вселенной. Ничто на свете не вызывало у Балендала такой ненависти, как тот, кто создал источник этой Силы. Кто создал Каладборг. Сейчас ненависть некроманта была в изобилии приправлена страхом: если носитель Каладборга в союзе с Безликими и он здесь, Балендалу перед ним не устоять. Будь он проклят! Почему?! Почему именно сейчас?!

Но ничего, пусть ему снова придется бежать, но не с пустыми руками! Не Храмом Силы единым… Есть еще один вариант. Некромант уже отключался от источника, чтобы телепортироваться, когда его насквозь пронзил импульс ужаса и боли эгрегора: границы Ашмилона пали, и полчища носителей Трансформы вторглись в мир.

Силы самообороны Ашмилона появились внезапно, заступив дорогу отряду Серого на самых подступах к Храмовой долине. Среди нагов не чародеев нет. Они отсутствуют в принципе. Просто сильнейшие идут в храмовые стражи и Магистрат, а те, кто послабее, занимаются всем остальным. Правда, то, что считается «послабее» для нагов, может оказаться высшим уровнем, а то и недостижимой мечтой для адептов менее продвинутых миров. А в силы самообороны набирали тех, кто специализировался в боевой магии. Почти кто угодно имел бы проблемы при встрече с их отрядом. Но тут наги не на тех напали. Безликий плюс отряд инферов-убийц со «стражниками». Несмотря на численное преимущество, силы самообороны развеялись, подобно дорожной пыли. В буквальном смысле – дез-арбалеты инферов осечек не давали. Серому даже Каладборг доставать не пришлось.

Но пришлось позже, когда активировалась система магической безопасности Храмовой долины. Это не было банальной энергетической атакой, с которой вполне справились бы и амулеты. С неба обрушился «ониксовый ливень». Непрерывный, густой, смертоносный. От острых как бритва осколков оникса «стражники» не защищали. Но энергетический щит Каладборга – вполне.

Вот так, сопровождаемые сыплющейся с неба смертью, они и пересекли границу долины. И тут Серого буквально пронзила волна ледяной боли.

« Он здесь! Я чувствую его! »

Безликий успел уже отвыкнуть от экспансивной мыслеречи Каладборга за время бойкота, объявленного ему Поглотителем душ, и поэтому тут даже вздрогнул:

«Кто?»

« Враг! »

«Может, хватит уже о Синем?..»

« Я сейчас не о нем! А о том, изначальном! Он ведь и твой враг тоже! »

«Балендал?»

« Вспомнил наконец! – Мыслеголос Каладборга в этот момент был особенно полон яда, словно он копил его все время молчания. – Он близко! Я приведу тебя к нему! Отдай мне его душу! »

Никогда еще Серому так не хотелось выругаться. И вроде кому-кому, но только не Безликому сетовать на Судьбу. Но откуда же такое дикое невезение! Вот что стоило злосчастному некроманту подвернуться не ему, а собрату Синему? Тот бы уж знал, что с ним делать. А Серый? Его собственная ненависть к Балендалу давно изжила себя за прошедшие века. Даже до перерождения. Это только Поглотитель душ сохранил ее свежей, словно все было только вчера. Вот попробуй сейчас не дать Каладборгу добраться до некроманта! Самого ведь живьем сожрет! С каждым разом укрощать его кровожадные инстинкты становится все сложнее: с Синим, с Селеной, а теперь с Балендалом. Если не успеть добраться до Храма Покоя, можно не сдюжить. У Серого здесь совсем другие задачи, и трижды проклятый некромант к ним уж никак не относится. Он будет только помехой. Причем грандиозной.

Посылать сигнал Синему, а пока тянуть время? Да, тянуть! Можно подумать, оно есть, это время! Ведь в любой момент…

Но тут, казалось, содрогнулся весь мир, и бирюзовое небо Ашмилона прорезали багровые полосы. Безликий понял, что происходит, раньше других: эгрегор Ашмилона таки не устоял. А это означало, что всякое время, собственно, уже закончилось.

И в тот же миг яростно взвыл в голове Серого Каладборг:

« Ушел!!! Враг ушел! »

«И слава Судьбе! – беззвучно произнес Безликий, тщательно экранируя эту мысль от Поглотителя душ. – Хоть одной заботой меньше!»

Ниан-Тор-аш-Лаан, глава того, что осталось от Магистрата Ашмилона, корчился от дикой боли на полу большого зала магистерского дворца. Его змеиное тело извивалось и скручивалось тугими кольцами, чтобы тут же вновь распрямиться, трепеща мелкой дрожью. Те из эгрегора, кто остался жив после прорыва барьеров, все были в таком состоянии, а от терроризирующего сознание зрелища бесконечных потоков вливающихся в мир кристальных големов легче не становилось. Аш-Лаану хотелось умереть. Прямо сейчас, чтобы прекратить эти мучения и не видеть, как гибнет его мир, превращаясь в гигантскую друзу безжизненных кристаллов.

Но даже это сделать он сейчас не мог, бывший всесильный властитель Ашмилона: эгрегор не позволял ему, а он все еще был неотъемлемой частью этой общности. И разъединиться сейчас в формат «каждый сам за себя» высшим нагам-чародеям было очень сложно. Фокус эгрегора мог бы разделить их легко, но он был мертв. Если бы не разрушенные барьеры, можно было бы по крупицам собрать Силу и постепенно разомкнуть всеобщую интеграцию отсюда, из дворца. Но творящийся в мире хаос вряд ли это позволит. Резервный вариант на случай смерти фокуса как-то не предусматривал того, что одновременно с ним будет погибать и сам Ашмилон. Именно поэтому теперь все остальные были обречены страдать, оставшись в интеграции с разрушающимся миром и переживая вместе с ним его агонию.