Мелисса де ла Круз - Остров Потерянных [litres]

А каким еще мог быть замок, в котором жили король Чудовище и королева Белль, правители Аурадона? Двадцать лет назад король Чудовище объединил все сказочные царства и все эти годы правил своими добрыми подданными твердой рукой, но справедливо, лишь иногда давая волю своему звериному нраву.

Рядом с горячим, порывистым королем всегда была Белль. Она умела успокоить мужа, если нужно – образумить его, а еще Белль была матерью их единственного сына.

Их ненаглядного сына, красивого пятнадцатилетнего принца Бена. На его крестины не приходили феи с дарами, потому что их дары ему были просто не нужны. Бен был красивым, как его отец, – с густыми бровями и крепким волевым подбородком, но глаза у него были мамины, добрые и очень умные.

Бен был прекрасным во всех отношениях юношей – с добрым сердцем и стойким характером. Великолепный спортсмен, душа компании, в один прекрасный день он должен был стать новым правителем Аурадона.

Одним словом, Бен был олицетворением всего, что так ненавидели и презирали обитатели Острова Потерянных. Как и на острове, магия из повседневной жизни Аурадона была исключена. Король Чудовище и королева Белль ставили знание выше магии и призывали всех юношей и девушек прилежно учиться, не полагаясь на волшебные заклинания или помощь приятелей-драконов. Поскольку такой взгляд на магию разделял Чудовище – а он был самой могущественной фигурой во всех королевствах, – оспаривать эту точку зрения никто не решался, и в сказочной стране действительно наступили новые времена.

Впрочем, жизнь в Аурадоне можно было назвать близкой к совершенству и безо всякой магии. Здесь всегда светило солнце, всегда пели птицы, ждать заказанное в ДБВЭ (Департаменте бывших волшебных экипажей) такси приходилось не дольше пяти минут, и если не все и не всегда были счастливы (это же не Рай, возьмите себя в руки, народ!), недовольных жизнью здесь не было.

Почти не было, разумеется.

Но разве где-нибудь бывает иначе?

В королевстве случались вспышки недовольства – воду то и дело мутил Союз Второстепенных Персонажей, или Статисты, как они себя называли.

Статисты вечно были чем-то раздражены, рассержены, недовольны. Статисты имели своих представителей в Королевском Совете.

– Ну-с, чем мы можем помочь вам сегодня? Посмотрим, посмотрим…

Это Бен разговаривал с листом бумаги. Точнее, с одним из сотен лежавших перед ним листов. Он просматривал их, постукивая по стопке бумаг ручкой. Отец попросил Бена провести сегодня утром совещание Королевского Совета с участием Статистов, это входило в программу подготовки будущего короля.

По традиции, первенец королевской четы должен был занять трон Аурадона, когда ему исполнится шестнадцать лет. Чудовище и Белль готовились уйти на покой. Они уже предвкушали долгие путешествия вдвоем, тихие семейные обеды, мечтали от души поиграть в гольф (Чудовище) и бинго (Белль), да и просто расслабиться. Кроме того, на прикроватном столике Белль скопилась целая гора непрочитанных книг, грозившая обрушиться на голову чопорной миссис Поттс, когда она по утрам подавала королеве в постель поднос с завтраком.

Но сегодня голова Бена была занята не только поступившими от жителей страны жалобами, утром он проснулся после кошмарного сна, в котором брел по странной деревне, наполненной одетыми в лохмотья, несчастными людьми, евшими гнилые фрукты и пившими черный кофе. Без сливок. Без сахара. Да и вообще сваренного без кофейных зерен. Ужас! А затем Бен свалился в какую-то канаву, и кто-то помог ему выбраться из нее.

Это была девушка. Красивая девушка с лиловыми волосами, не похожая ни на одну из девушек Аурадона…

– Спасибо, – поблагодарил ее Бен. – Кто ты?

Но она исчезла раньше, чем принц успел расслышать ее имя.

Бен вновь погрузился в бумаги, пытаясь забыть про прекрасную незнакомку.

Он изучил поступившую от Статистов петицию – первую на его веку жалобу такого рода, – и сердце у него тревожно забилось при мысли о том, что ему предстоит сегодня встретиться с этими людьми и попытаться убедить в том, что у них нет оснований испытывать недовольство.

Бен сидел и вздыхал, пока его не отвлек от этих мыслей знакомый голос:

– Осторожнее со Статистами, сынок. Рано или поздно они попытаются прорваться на главные роли.

Бен поднял голову и с удивлением обнаружил стоящего в дверном проеме отца. Король Чудовище выглядел таким же уверенным и счастливым, как на своих плакатах, которые были развешаны по всему Аурадону и призывали: «Труд сделает тебя счастливым!», «Так держать!», «Король Чудовище благословляет тебя!».

Отец подошел к заваленному бумагами столу Бена.

– Вижу, ты славно трудишься.

– Да, – ответил Бен, протирая свои глаза.

Король Чудовище положил свою огромную ладонь на плечо сына и добавил:

– Молодец, мой мальчик. Ну, и чего же они хотят?

– Похоже, они слегка недовольны тем, что работают, не получая должного вознаграждения за свои труды, – ответил Бен, почесывая ручкой у себя за ухом. – Если попытаться взглянуть на вещи с их точки зрения, они в чем-то правы.

– Хм, – кивнул король Чудовище. – В Аурадоне каждый, конечно, имеет право голоса. Только нельзя позволять этим голосам звучать слишком громко и выходить за определенные рамки. В этом и состоит искусство управления страной, – сказал он, пожалуй, с чуть слишком большим нажимом, чем того требовалось.

– Ну, а если ты поднимешь свой голос, мой дорогой, от его звука треснет весь фарфор в доме, и тогда миссис Поттс никогда больше не сможет подать тебе чашку подогретого молока или приготовить теплую ванну. – Это произнесла вошедшая в комнату добрая королева Белль и взяла мужа под его мускулистую руку. От Зверя, каким он был когда-то, король сохранил невероятную для обычного человека физическую силу. Белль была все такой же красивой, как в тот день, когда пришла в замок Чудовища, и просто неотразимой в своем желтом платье. Даже если в уголках глаз Белль и появились морщинки, их, похоже, никто не замечал, а если и замечал, то находил, что они делают королеву лишь еще более привлекательной.

Увидев свою мать, Бен сразу же почувствовал себя спокойнее. Сам Бен был застенчивым и тихим, Белль – мягкой и отзывчивой, и они с матерью напоминали две горошины из одного стручка, всегда предпочитали уткнуться носом в интересную книжку, чем совать его в дела государства.

– Но эту петицию подписала и половина слуг из нашего замка – смотрите, вот закорючка Люмьера, а вот росчерк Когсворта, – сказал Бен, морща лоб. Его огорчала любая несправедливость и очень расстраивала мысль о том, что жалобу подписали те самые люди, от которых зависел порядок в их собственном доме.