Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

Бесконечно далеко, словно под толщей воды, скрипнула дверь, и бессвязный поток слов разорвал их уединение. Кучер что-то говорил, но Айя разбирала только обрывки слов.

«Дети, дорога… игра? Да, точно игра. Дети выбежали на дорогу, едва не попав под копыта лошадей».

– Я дойду пешком, – сказала Айя и стрелой вылетела из кареты.

«Убраться бы подальше, хоть на край света, хоть к самому дну Мертвого моря. Пусть вода зальет и нос, и горло, и легкие наполнит, как кувшин, а тело камнем пойдет ко дну на корм рыбам. Только бы подальше от Тео, подальше от Глубины!»

В груди принцессы горело, а голова шла кругом от холодного воздуха. Накидка осталась в карете. Айя слышала, что следом за ней вышел охранник, и прибавила шагу. Но Тео не стал догонять ее.

Так они и шли до самого дома Омарицей. Принцесса с умирающей надеждой и страж с ее накидкой в руке.

Сальтер оказался милым, открытым мальчишкой младше принцессы на пять лет. Низкорослый, со смешной пышной шевелюрой и россыпью ярких веснушек на лице, он искренне обрадовался тому, что дочь короля посетила мастерскую его семьи. Ни тени подозрения от ее неожиданного визита, ни удивления от внезапной просьбы.

Поняв, что Айя хочет увидеть процесс создания стекла, Сальтер едва ли не вприпрыжку побежал внутрь дома, зовя гостью за собой. Отец юного стеклодува оставил их одних у высокой печи, удивленный тем, что принцесса захотела видеть в качестве проводника именно его младшего сына. Едва тучный мужчина покинул мастерскую, Сальтер воспрял духом, а после заставил Айю забыть о цели своего визита на добрых два часа.

Он был волшебником. Конечно, в доме Омарицев работало много искусных магов, но именно Сальтер творил настоящие чудеса, как в сказках, используя вместо волшебной палочки смесь кварцевого песка и извести. Разогретая в горне, она превратилась в жидкое стекло, в которое умелец опустил длинную металлическую трубку. А после начались чудеса. Айя, будто зачарованная, наблюдала, как Сальтер с помощью трубки выдувал из жидкого светящегося стекла тело, крылья и голову орла; щипцами сформировал из податливого материала острый клюв и второй трубкой, поменьше, добавил на голову две маленькие капельки – хищные глаза. Жидкое стекло слушалось его, словно заговоренное, но Айя заметила, что мальчик использовал для создания статуэтки только руки, инструменты и никакого дара.

Сальтер открыл печь, чтобы расплавить ранее застывший кусок смеси. Нагревшись, он потек, будто вязкая смола, но мальчик не позволил и капле упасть на пол. Он поднес трубку к крыльям орла, и в местах прикосновения появились небольшие острые перья. Айя почти что прыгала от радости, когда остывшую птицу поставили на стол – светлая, сияющая в оранжевом пламени печи, она до того была похожа на ее Равиль, что принцесса в восторге протянула к статуэтке руки. Аккуратно коснувшись еще теплого клюва, она полным благоговения голосом прошептала:

– Как живая.

Сальтер залился румянцем, отчего стал походить на морковку, и принялся отнекиваться:

– Птичка несложная, Ваше Высочество. Я не хотел отвлекать вас надолго. Если завтра у вас будет время, приходите к утренней смене – отец будет делать водопад для богатой ткачихи. Вот там настоящее мастерство – одновременно три моих брата с помощью огня разогреют большую массу разноцветного стекла, пока отец голыми пальцами будет выдавливать из нее камни и волны, будто из обычной глины. Купцы по другую сторону улицы говорят, что водопад посоревнуется в красоте даже с куполом в храме Владык.

– А ты не будешь помогать отцу? – поинтересовалась Айя и поняла, что угодила в больное место. Мальчик неосознанно спрятал руки за спиной, не зная, куда деть взгляд.

– Я для такой работы еще неопытен, – попытался оправдаться Сальтер, но принцесса легонько покачала головой, показывая, что не поверила. Она подошла к юному стеклодуву и осторожно поднесла его ладонь к своему лицу. Внимательно рассмотрела рано погрубевшие пальцы младшего Омарица.

– А следы от ожогов – тоже часть работы? – спросила она, едва коснувшись сначала пятнышка розовой кожи на ладони, а потом подушечек пальцев, покрытых темной коркой. «Его руки постоянно поддаются целительной магии», – решила принцесса.

– Ты не огненный маг, – подметила гостья.

«Бессильный», – добавила она про себя, а Сальтеру сказала:

– Почему тебя заставляют касаться расплавленного стекла?

– Я… – Сальтер проглотил слова и понурил голову. Мальчику было тяжело, неловко – он поднимал подбородок, будто собирался что-то сказать, но тут же вновь опускал его вниз. Принцесса чувствовала, что вот-вот услышит то, за чем приехала. Губы Сальтера слегка шевелились, словно он проговаривал про себя рвущиеся наружу слова.

– Даже без огненного дара ты все равно ребенок своего отца. Нельзя же так поступать с детьми… Твой отец – жестокий человек, и я накажу его, – пообещала принцесса. Помня неудачный разговор с матросом и недовольство Джонаса, Айя хотела сначала расположить стеклодува к себе и посмотреть, что из этого выйдет. – Он не посмеет больше обижать тебя.

Сальтер поднял на принцессу возмущенный взгляд.

– Он не обижает меня! Отец не может понять, почему я родился с другим даром, – признался мальчик под напором гостьи. Его слова еще некоторое время звучали в тишине комнаты.

Айе показалось, что она, спускаясь вниз по лестнице, пропустила одну ступеньку и кубарем покатилась вниз.

– Что? – переспросила принцесса, пытаясь собрать мысли воедино.

– Я – маг воздуха, – набравшись смелости, громко произнес стеклодув, глядя прямо на гостью. В его глазах Айя увидела отчаяние и вызов, будто Сальтер готовился отстаивать право на свое существование.

– Но… но почему ты тогда не учишься в школе? – Дочь короля едва нашлась что сказать. Слишком сильным было удивление.

– Отцу… стыдно, – повторил мальчик, но с куда меньшим запалом. Сальтер вернулся к столу, где стояла статуэтка орла и лежал набор трубок. Мальчик опустил трубки на полку ниже, а на их место поставил большую миску с песком и две темные бутылочки. Сначала он вылил в миску содержимое бутылочки поменьше, размешивая смесь рукой, а после опорожнил и вторую. Все это время он говорил, не отрываясь от дела, и Айя поняла, что так ему легче.

– Омарицы – древняя семья, которая не уступит монаршей в родословной. На протяжении веков все мальчики-Омарицы рождались огненными магами. Завистники говорят, что старики-стеклодувы опускали новорожденных в чан с расплавленным стеклом, чтобы проверить, настоящий ли Омариц родился. Меня, наверно, не опускали, – горько добавил мальчик, перемешивая содержимое миски. – Родители до последнего не верили, что мне достался другой дар. Они до сих пор просят меня вытаскивать чаны из раскаленной печи, забывая о том, что я не защищен от огня. Словно надеются, что это , – Сальтер провел свободной рукой над головой, и ветер заиграл с его волосами, будто с высокой травой в поле, – пройдет само.