Ирина Котова - Королевская кровь. Горький пепел

– Хорошего ты сотрудника подобрал, – едва слышно проговорил он в сторону Тандаджи. – Хорошо работает.

Тот невозмутимо и едва заметно склонил голову, благодаря за признание.

– С тобой она тоже хорошо поработала, Игорь.

– Не спорю, – пробормотал Стрелковский. – Глупо спорить…

– Молчишь? – тем временем мягко говорила Люджина. – А ты знаешь, что тебя могут отдать в услужение той женщине, что захватила тебя? Если же ответишь на вопросы – будешь жить как почетный пленник.

Тха-нор с ненавистью смотрел на капитана, но молчал, только свободная рука теребила какой-то амулет на груди – то ли паук, то ли паутина из черного хитина. Люджина остановила взгляд на нем.

– Дай-ка мне свой амулет, – сказала она ровно.

Пленника перекосило, и он чуть двинулся назад.

– Дай, – повторила Дробжек и протянула к нему руку, схватила за шнурок, чтобы сорвать. Тха-нор вскочил – за ним с грохотом встал на дыбы пристегнутый стул, – перехватил ладонь Дробжек, что-то рыча. Игорь дернулся; вышколенные охранники у двери ждали команды Тандаджи, чтобы вмешаться, но он молчал, выразительно глядя за зеркальную стену. Там Дробжек выкручивала амулет из рук тха-нора, второй ладонью показывая назад знак «стоп», «все нормально».

– Оставить! Мое! Не сметь касаться, баба! Мы не трогать ваших богов! – заревел тха-нор, и Дробжек разжала руку, отступила назад, подняв ладони.

– Прости. Я не знала.

– Я убить тебя, – выплюнул он, – поганый баба!

– Прости, великий воин, – ласково журчала Люджина, чуть ли не кланяясь, – прости глупую! Меня послали с тобой поговорить, сам видишь, все тебя боятся, а меня не жалко. Мы, женщины, любим украшения, я просто хотела посмотреть.

Иномирянин тяжело глядел на нее, успокаиваясь. Сел обратно на стул.

– Хитрый баба, – сказал он, наконец. – Думаешь обмануть меня, вранье говоришь. Похож на ту, где холодно. Анеш-ка.

– Это моя мать, – доверительно сообщила Люджина.

– Ее тоже убить, – сказал тха-нор мрачно. – Или жена взять. Не решить еще. Войска сюда прийти, меня освободить, вас всех убить.

Стрелковский хмыкнул, а вот Люджина осталась спокойной.

– У нас женщины сами решают, кому быть их мужем, – проговорила она легко.

– Видеть, много воли, плохой мир, – буркнул пленник. – Наказывать надо, как охонг или раб. Боги говорят: баба быть послушный.

Дробжек села напротив, склонилась ближе.

– А что еще ваши боги говорят? – спросила она тихо. – И почему вы наших богов не трогаете?

– Боги сражаться с боги, – тха-нор снова потеребил амулет. – Люди воевать люди. Нельзя люди на боги. Когда боги придут, тогда ваши боги побьют.

– Любопытно, – пробормотал Тандаджи. – Интересно, это вера или нам действительно ждать еще и вторжения иномирянских богов?

– Я бы этого не исключал, – серьезно откликнулся Игорь и отвернулся от стены.

– Не дослушаешь? – с легкой насмешкой поинтересовался тидусс.

– Незачем. Дробжек его уже сломала. Теперь разговорится, не остановить будет, – пояснил Стрелковский. – Потом стенограмму прочитаю. А мне надо работать.

Вечером капитан Дробжек, одетая в теплый бежевый плащ, отороченный по воротнику и рукавам мехом, открыла дверь начальственного кабинета. Игорь Иванович, кинув взгляд за окно, поднялся ей навстречу. На улице уже темнело.

– Не стала бы отрывать вас от дел, – сказала Люджина, – но вы хотели попрощаться с мамой, Игорь Иванович. Она звонила, уходят через два часа. Сегодня телепорты работают, поэтому они хотят перейти в Лесовину и там попасть в действующую армию.

– Беспокойные вы, Дробжеки, – заметил Стрелковский, накидывая пальто и выключая свет. – Мне было бы проще, останься Анежка Витановна здесь.

– Мне тоже, – тихо призналась Дробжек. – Но маму не переубедишь.

Они спустились из затихающего Зеленого крыла на подземную парковку Управления, подошли к автомобилю Игоря.

– Как вы? Устали? – спросил Стрелковский, когда капитан, сев в машину, со вздохом откинула голову на сиденье и прикрыла глаза.

– Я вам отвечу честно, когда мы выедем за ворота, – пообещала Люджина со слабой улыбкой. – Когда вы из моего начальника снова превратитесь в моего…

Она задумалась, махнула рукой и продолжила:

– …и у вас не будет искушения запретить мне продолжать допрос.

– Я достаточно рационален, чтобы не делать этого, – Игорь предпочел не заметить заминку, хотя она его царапнула. – Вы отлично справляетесь, вы сотрудник крыла, и запрещать вам – непрофессионально и попросту глупо. Что удалось узнать?

– Бахвалится много. В основном сегодня болтал о том, как велика его империя и как мы будем счастливы жить под правлением мудрых и сильных богов. Всего-то несколько тысяч жертв в год – и всем будут благоденствие и радость. Но получилось узнать и полезное. Во-первых, знание языка и географии Туры их старшему командному составу якобы влили в головы сами боги с помощью их императора, но увы, на вопрос, откуда боги это знают, последовал ответ: «Они всё знают». По всей видимости, это какая-то местная магия, и император ею обладает. Во-вторых, храмы и священников они не трогают по прямому приказу их богов. Мол, те желают сами сразиться с нашими богами, а до тех пор вызывать гнев нашего пантеона опасно. Но я бы не стала на это уповать. Сегодня не трогают, а завтра тронут.

Стрелковский кивнул – он думал так же.

– В-третьих, – продолжала Люджина, – он рассказал несколько легенд про то, как создавались боевые инсектоиды, и о том, как император и боги должны были привести армию в новый богатый мир. Судя по всему, к вторжению готовились давно. И еще, насколько я поняла – он, Игорь, очень косноязычен! – они ждали открытия порталов, и порталы открылись организованно, вокруг каких-то волшебных камней. Не все волшебные камни, по его словам, сработали, да и принцип работы он не смог объяснить и вряд ли его знает. Но, по всей видимости, стоит ожидать еще прорывов. И в запасе у них еще много войск. Он не врет, он искренне верит в то, что говорит. Другое дело, что вера не гарантирует правды.

– Странно, что при вложенном знании языка он так плохо изъясняется, – задумчиво произнес Стрелковский.

– Это как раз объяснимо, – откликнулась Люджина, глядя из окна машины на сверкающий огнями Иоаннесбург. На улицах было многолюдно и шумно, и не верилось, что с двух сторон страна зажата клещами иномирянских армий, что где-то прямо сейчас идут жестокие бои и умирают солдаты и простые рудложцы.

– Люджина? – позвал Игорь Иванович. Капитан очнулась, потерлась носом о высокий меховой воротник.

– А, да. Извините, засыпаю. Думаю, проблемы с изложением у него потому, что их собственный язык куда проще. В нем нет падежей и склонений, а тха-нор говорит, перекладывая свою речь на нашу. Вот и получается ограниченная форма. В любом случае даже с этой ограниченной формой я вытащу из него все возможное.