Джули Кагава - Рождение дракона [litres]

Взяв шлем с кровати, я вернулся на кухню, где Тристан уже закрыл все жалюзи и стоял у стойки с ноутбуком. Он тоже переоделся в боевое снаряжение и коротко кивнул, когда я вошел.

– Они установили местоположение гнезда. Готовься. Мы выдвигаемся сегодня ночью.

После того как я покинула квартиру Гаррета, некоторое время я просто бесцельно ехала на велосипеде. Мой разум все еще пребывал в хаотичном беспокойстве. Лекси звонила мне ранее, изъявив желание позаниматься серфингом в заливе, но я знала, что не смогу сосредоточиться для того, чтобы суметь справиться с гигантскими волнами, и в итоге просто буду падать. Кроме того, Лекси, вероятно, поняла бы, что что-то случилось, и хотя она отлично разбиралась с такими человеческими проблемами, как мальчики, одежда и чувства, она не могла мне помочь с проблемами другого рода.

Мне очень хотелось поговорить с Гарретом начистоту и рассказать ему все. После моей тренировки, когда наставница огорошила меня новой информацией, я направилась прямо к его квартире, не зная, что скажу, но уверенная в том, что должна его увидеть.

И это было ошибкой.

Встреча с Гарретом, украденные поцелуи в его комнате, его признания шепотом заставили меня понять, насколько многое я потеряю по окончании лета. Я думала, что лишусь только своей свободы, но даже эта потеря бледнела в сравнении с Гарретом. Он был не просто милым человеческим мальчишкой, с которым можно было заниматься серфингом, играть в видеоигры и ходить на карнавал. Это не было моим мятежным желанием насолить моей наставнице, испытав человеческие эмоции, в то время как у драконов их быть не должно. Нет, я действительно очень хотела быть с ним. От мысли о том, что он уедет, что я больше никогда его не увижу, у меня ныло сердце так, как никогда прежде.

Так что теперь у меня над головой висели два черных облака, которые еще больше сводили меня с ума. Или, может быть, это было одно большое облако, и все мои более мелкие проблемы появлялись из него. Удушающее, гигантское облако под названием «Коготь». Организация утверждала, что люди были низшим видом. «Коготь» запретил нам летать и даже принимать истинное обличье без его разрешения. Он приставил ко мне злую, жестокую наставницу, чтобы превратить мою жизнь в настоящий ад.

«Коготь» хотел, чтобы я стала гадюкой.

Я поежилась, сжимая руль велосипеда. Никогда бы не подумала, что стану гадюкой. Я знала, что не была достаточно большой или сильной, чтобы примкнуть к ящерам, что у меня не было обаяния и грации, которые необходимы были хамелеонам. После разговора с Райли в тот день на пирсе я была почти уверена, что мне суждено стать василиском. Не идеальный вариант, но лучше, чем стать вараном и выполнять скучную бесполезную работу до конца жизни.

Но гадюки – это самые элитные агенты «Когтя». Официально гадюк призывали тогда, когда все другие способы терпели неудачу и нужно было принять крайние меры. Конечно же, их иногда отправляли охотиться за отступниками и дезертирами, чтобы возвращать их в организацию. Во всяком случае, это была официальная версия. Вот почему отступничество считалось настолько же глупым, насколько и опасным. У тебя не было шансов против гадюки, если она оказалась у тебя на хвосте. Гадюки никогда не сдавались, если соглашались на выполнение задания.

Это мое призвание? Охотиться на своих, заставлять их возвращаться в организацию, которая медленно душила меня саму? Это было неправильно. Хотя я понятия не имела, чем на самом деле занимались гадюки. Определенно они не просто выслеживали беглецов. Но когда я спросила об этом у своей наставницы, она просто рассмеялась и сказала, что меня это пока не должно волновать и я обо всем узнаю в нужное время.

Мне нужно было с кем-нибудь поговорить. К Гаррету я побежала инстинктивно, поскольку была расстроена и не могла рассуждать здраво, но он не мог мне ничем помочь в проблемах с «Когтем». Мне нужно было поговорить с драконом, с кем-то, кто понимал, через что я сейчас проходила. И я знала того, кто соответствовал данному описанию.

Оставив велосипед во дворе и поднявшись по ступенькам к дому, я вытащила телефон. Мое сердце громко стучало, когда я нашла его номер и мой палец завис над кнопкой вызова.

Продолжая смотреть в экран, я открыла входную дверь и столкнулась с выходящим из дома Данте.

– Ой. Ауч. Снова, – пожаловался он, отступая назад и потирая подбородок, о который я стукнулась макушкой. – Боже, я будто бы врезался в шар для боулинга. Но я всегда знал, что у тебя голова крепкая.

– Смешно. – Он опять вел себя как ни в чем не бывало, но мне надоело притворяться, и я отступила в сторону. – Лучше иметь в качестве головы шар для боулинга, чем вообще не иметь шаров.

– Бьешь ниже пояса, сестренка. – Данте наморщил лоб, глядя на меня сверху вниз. – Ты в порядке?

– В порядке. Да и вообще, тебе не все ли равно? – Данте не двинулся с места, и я попыталась проскользнуть мимо него в дом. – Разве тебе не нужно заняться вещами, которые «Коготь» ждет от тебя? Подлизывание, подхалимство и тому подобное?

– Ясненько, кто-то не в настроении. – Я проскользнула мимо него, но вместо того, чтобы уйти, Данте проследовал за мной в гостиную. В тон его голоса закралось подозрение. – Не хочешь рассказать мне, что произошло?

– А ты слушать будешь? – вызывающе спросила я, глядя на него поверх кухонной стойки. – Или просто сдашь меня «Когтю», если я скажу что-то неправильное?

Лицо Данте исказилось от боли и гнева.

– Так, хватит, – прорычал он. Прошагав через кухню, он наклонился через стойку и понизил голос, заговорив резким шепотом. – Когда это я не слушал тебя, Эмбер? – требовательно спросил он. – Ты все твердишь мне, что я не на твоей стороне, но я только и делал, что заботился о тебе. Я врал нашим опекунам ради твоего блага, закрывал глаза на то, что ты нарушаешь правила. Я обманывал ради тебя, когда ты отправилась летать, прикрыл тебя, когда ты не вернулась с вечеринки, и не доложил, что ты разговаривала с отступником. Я даже ничего не сказал по поводу тебя и Гаррета.

Я вздрогнула от удивления.

– Откуда?..

– Лекси сказала мне, – мрачно сказал Данте. – И мне было неприятно слышать об этом от нее, а не от тебя. Ты раньше мне все рассказывала.

Он выглядел искренне обиженным, и мой гнев стал утихать. Возможно, я была несправедлива по отношению к брату. Насколько я могла судить, Данте не сообщил «Когтю» о возвращении Райли. Он прикрыл меня с вечеринкой и ни словом не обмолвился о моем незаконном ночном полете с Кобальтом. Может быть, Данте просто боялся. Возможно, он заботился обо мне так, как умел.

– Ты обвиняешь меня в том, что у меня от тебя секреты, – сердито продолжал Данте, – но это ты все скрываешь. Мне все равно, чем ты занимаешься с людьми, Эмбер. Мы должны влиться в общество и научиться их поведению, заставить их думать, что мы одни из них, но при этом помнить, что это не так. И когда-нибудь человечество узнает об этом.