Ирина Селиванова - Оленьи сказки

– И я думаю, что мне нужно туда. Ты знаешь еще один дом в лесу? Ты ведь все тут знаешь.

– Нет, Олененок, другого дома в лесу нет. Я обходила его весь и точно заметила бы. Да и кому понадобится жить в глуши?

– Ты же живешь. – Олененок напористо подалась вперед.

– Я здесь работаю, есть большая разница. – Рута посмотрела так серьезно, что Олененок поежилась.

Слово «работа» казалось таким непонятным. От него веяло чем-то трудным и неприятным, но ходить по лесу было восхитительно. Листья шуршали под ногами. Яркие и ароматные, они так и приглашали упасть на их мягкий ковер и изваляться, вдыхая запах земли и осени. Рута ругалась, вычесывая ветки и листочки из ее волос, но Олененок чувствовала себя слишком счастливой, чтобы отказываться от такого удовольствия.

Лес напоминал ей замок: высокие стройные деревья, покрытые золотом, дорожки ручейков, игры света и тени в кронах, будто в витражах. Что-то отзывалось в памяти, и Олененок старательно хваталась за каждую мысль, но они ускользали, словно шустрые белки.

Олененок и сама готова была соревноваться по скорости с любым лесным жителем. Ветер трепал волосы, щеки горели, а внутри разливалось тепло. Рута не соглашалась играть с ней в догонялки, и Олененку приходилось самой придумывать сюжеты и убегать от невидимых чудовищ. Чаще всего она представляла себе охотников, страшнее них она не знала никого: большие, волосатые и с луками в руках.

В работу Руты входило много интересного: кроме прогулок по лесу, она занималась тем, что собирала листья и веточки. Олененок тоже выбирала себе самые красивые листочки и украшала ими комнату, но они быстро темнели и сворачивались. Рута рассказала ей, что сохранить их можно в книгах, и однажды они долго раскладывали между страницами собранные сокровища. Теперь Олененок с нетерпением ждала, когда пройдет время и их можно будет достать.

Рута была такой умной, что Олененок не переставала удивляться. Она знала название каждого дерева, каждого кустика и даже птицу могла узнать по голосу. Олененок старалась запомнить как можно больше, но все время путалась в словах, чем только смешила лесничую.

Ей нравилось, когда Рута улыбалась или смеялась. На правой щеке у той появлялась едва заметная ямочка, а зеленые глаза блестели хитрецой, как у лисы. Рута была невероятной красавицей, и Олененок смотрела на нее с искренним восхищением, не понимая, почему же она до сих пор одинока.

На вопросы об этом Рута не отвечала и, как казалось Олененку, становилась печальней обычного. Почему-то иногда она грустила, хотя на то не было причин. Олененок замечала это случайно, когда поглядывала на лесничую, отвлекаясь от чтения или игры. Прикусывая губу, Рута глубоко задумывалась о чем-то. Взгляд становился рассеянным, а пальцы скользили по пряже или прутьям будто сами собой. Олененок переживала, но не решалась спросить, чтобы не расстроить ее еще больше.

– Я бы тоже хотела так работать, – поразмыслив, ответила Олененок. – Ты возьмешь меня сегодня с собой в лес?

– Нет, я же говорила тебе, что там слишком холодно. Пока не будут готовы твои сапоги, тебе придется сидеть дома.

Олененок фыркнула и сдула прядь со лба. Она ненавидела ждать. За окном выпал первый снег, а мороз рисовал узоры на уголках окошка. Воздух казался стеклянным, и вот-вот должны были прилететь снегири, которых Рута обещала показать. И всего этого она лишилась из-за каких-то сапог.

– Пожалуйста. – Олененок наклонила голову набок и поджала губы.

– Нет, не вынуждай меня повторять.

– Но мне так скучно! – Она резко вскочила.

– Тогда садись и шей себе приданое.

Она сверкнула глазами, и Олененок смирно села обратно на стул. Рута собиралась: она подшила теплый жилет на меху, сложила в мешок хлеб с мясом и долго сидела над своими книгами с заметками. Ей предстояло большое путешествие, и ждать ее стоило не раньше вечера, но Олененку ужасно не хотелось сидеть одной взаперти.

– А что такое это приданое? – осторожно спросила она, когда Рута уже натягивала сапоги.

– Придет время – станешь невестой, а без приданого кто тебя возьмет?

– Не хочу невестой!

Олененок толком не понимала, зачем нужно было выходить замуж, но жить вдали от Руты с чужим мужчиной ей не хотелось.

– Значит, сиди тихо и никому не открывай. Ты поняла меня?

– Да, – угрюмо буркнула Олененок, рассматривая дерево на столе.

– А если будешь умницей, я принесу тебе что-нибудь интересное из леса.

– Как волшебные орешки из сказки? – Она заинтересованно подняла голову.

– Этого обещать не могу. – Рута улыбнулась и потрепала ее по волосам. – До вечера, олененок. Я люблю тебя.

– И я тебя люблю. – Она крепко обняла лесничую. – Я буду очень скучать.

Тяжелая дверь со скрипом закрылась, и она подбежала к окну. Шел мелкий снег, и на фоне облаков снежинки казались совсем темными, почти черными, как и косы Руты. Олененок прижалась лбом к стеклу и вглядывалась в удаляющийся силуэт, пока он не скрылся между деревьями.

Стекло запотело от дыхания, и она ткнулась в него носом, оставив отпечаток. Ей нравилось рисовать, писать выходило чуть хуже, но она старательно наблюдала за Рутой и долго возилась с пером, когда появлялась возможность. У Руты было не так много бумаги, и она берегла ее для записей, но если вдруг портила лист, то могла отдать его ей.

Сейчас, когда перед ней был почти холст, она забыла все, чему ее учила Рута, прикрыла глаза и задумалась. Мысли разбегались, и она кусала губы, стараясь вспомнить хоть что-то.

– Ваше высочество, перо нужно держать тремя пальцами, вот так. – Кто-то накрыл ее ладонь своей.

– Но мне неудобно!

– Попробуйте привыкнуть. Это очень важно, иначе вы посадите кляксу.

Собственная ладонь казалась ей очень маленькой, лист перед ней был украшен узорами по краям, а сверху, в самом центре, ветвились оленьи рога, напоминающие корону.

– Правильно, а теперь напишите что-нибудь, например, свое имя.

Она опустила руку на бумагу.

Олененок громко вздохнула и проморгалась. Видение рассеялось, она снова была в доме Руты. За окном усиливался снегопад, серые тучи медленно плыли по небу. На запотевшем стекле отчетливо выделялся отпечаток носа, а под ним теперь было что-то еще. Олененок пригляделась: буква была написана довольно криво, но она сразу же узнала ее. Это была «Э».

Она еще долго всматривалась, стараясь поймать хоть что-то из ускользающих воспоминаний, но буква растворилась вместе с облаком пара. Олененок поежилась. Она чувствовала себя такой потерянной из-за того, что у нее не было прошлого. Будто она бродила в тумане из снов, а за ним ее, возможно, ждала мама.

Олененок часто пыталась вспомнить ее лицо, но перед ней возникал только образ Руты. Ей нравилось думать, что и мама была такой же нежной и заботливой, укладывала ее спать, заплетала волосы и читала сказки. А еще сильно-сильно ее любила и ждала домой.